|
Ангел Экстерминатуса Грэма Макнилла
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:46 | Сообщение # 91 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | – Камнерожденный и кто-то из людей Беросса, не знаю, как его зовут.
Люций куда-то скрылся, а Кроагер заметил серебристо-белые волосы кузнеца войны Торамино – он разговаривал с бритоголовым воином, который стоял к Кроагеру спиной. Затем они оба отошли в боковую галерею, но прежде воин повернул голову, и Кроагер узнал в нем Харкора. Хотя он с настороженностью отнесся к предложению помощи от бывшего кузнеца войны, зная, что тот рано или поздно предаст его ради собственного продвижения, его все равно поразило, как быстро Харкор побежал к Торамино, чтобы похвастаться своим влиянием на нового триарха.
Возможно, на эти собрания и правда стоит ходить – чтобы оценить, когда верность сменится предательством и подлостью.
– Трезубец, – произнес голос, в котором тепла было не больше, чем в леднике. – Нечасто нам выпадает честь видеть вас здесь вместе. Значит, предстоит действительно серьезный бой.
Железный Воин в полном доспехе появился из толпы и подошел к ним. На его броне было и вороненое железо – цвет легиона, и черно-золотые шевроны, отполированные до блеска, но основным цветом был холодный оттенок слоновой кости – знак апотекария. Одна перчатка казалась больше, так как содержала инструменты целителя и хранителя мертвых; в другой воин сжимал нефритовый жезл в форме удлиненной молнии. Один конец жезла был увенчан сапфировой сферой, наполненной туманом, другой – сферой нефритовой, в которой под защитой невидимого энергетического поля плескалась какая-то жидкость.
– Железо внутри, Верховный, – сказал Форрикс, почтительно склоняя голову.
Фальк повторил этот вежливый жест:
– Верховный Сюлака. Железо внутри.
– Железо снаружи, – отозвался апотекарий, коротко поклонившись.
Этого Сюлаку Кроагер не знал, но невзлюбил с первого взгляда. У него было лицо с приятными чертами, не вызывавшее, однако, доверия, темные волосы и голубые глаза; будь он простым смертным, то показался бы красивым. Он улыбался, как плохой итератор: вроде бы с чуткой искренностью, но совершенно неубедительно.
– Так это и есть кузнец войны Кроагер? – сказал Сюлака, протягивая тому свободную руку.
Кроагер ответил на жест, сжав запястье воина, и почувствовал в нем неожиданную силу.
– Приветствую, Сюлака.
– Здесь ко мне обращаются «Верховный», – заметил воин. – Единственный титул, которое признает это собрание равных. Но так как ты новичок в ордене, я не обижен.
Кроагер сдержанно кивнул в ответ на мягкий упрек.
– Чувствуй себя свободно в нашей компании, – продолжал Сюлака, уводя их вглубь зала. – Здесь есть чем заняться.
– Например? – спросил Кроагер.
– Я покажу тебе.
Длинные цепи, свисающие с высокого потолка, удерживали горящие факелы, дым от которых пологом накрывал зал, зрительно сужая пространство. Гул приглушенных голосов звучал спокойно, но и в нем слышалась яростная гордость, которую рассказчики не могли сдержать при каждом упоминании убитых врагов, брешей, эскалад и линий наступления.
Сюлака провел их мимо одного из столов, заваленного, как показалось Кроагеру вначале, строительным мусором; приглядевшись, он понял, что куски серого камня используются для обозначения боевых отделений и артиллерии.
– Мы реконструируем сражения прошлого, – пояснил Сюлака. – И наши, и наших братьев, чтобы учиться на их ошибках и совершенствовать тактические протоколы.
За широкими спинами воинов, обступивших стол, Кроагер разглядел с любовью изготовленную модель большой башни, вокруг которой расположилось еще большее количество пронумерованных единиц, на этот раз окрашенных в черное.
– Здесь кузнецы войны 34-го и 88-го гранд-батальонов воссоздают осаду Дюлана, – сказал Сюлака с улыбкой, – но, надеюсь, на этот раз, в отличие от оригинала, до потасовки не дойдет. Вот цитадель аурейской технократии, где мы выяснили, что Ангрона стоит выпускать в бой как можно раньше – тогда список погибших стал бы гораздо короче. Для Сынов Хоруса, по крайней мере.
Он указал на третий стол:
– А это из недавних приобретений: битва за Совершенную крепость, где наши братья из Третьего легиона потерпели поражение несмотря на то, что планировать фортификации помогал Железный Владыка.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:46 | Сообщение # 92 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Кроагер остановился, чтобы полюбоваться моделью Совершенной крепости, которая была представлена на гололите в огромном каменном корпусе. Между гражданскими зданиями и военными не было никакой разницы: каждое строение представляло собой в равной степени и место для жилья, и укрепленную точку – бастион обороны. В архитектуре стен и зданий чувствовалось, что их создатель руководствовался прежде всего принципами эстетики, но вот дороги и инфраструктуру проектировал явно кто-то более прагматичный.
– Само население – это щит, – заметил Кроагер, ища в городе уязвимые места.
– Или же силы гражданской обороны, если посмотреть с другой стороны, – заметил Сюлака.
– Они просто заслонка из мяса, – повторил Кроагер, – но тот, кто так спроектировал крепость, – идиот.
Призрачное движение, а затем благоуханное дыхание совсем рядом:
– Крепость спроектировал сам Фениксиец, – сказал Люций на ухо Кроагеру, с излишней фамильярностью проведя рукой по его шее. – Ты утверждаешь, что мой примарх идиот?
Кроагер оттолкнул руку воина и с трудом сдержался, чтобы не оторвать самоуверенному наглецу голову. С одной стороны от себя он чувствовал громаду Фалька, с другой – Форрикса, и то, что они стоят рядом с ним, внезапно наполнило Кроагера гордостью. Атаковать Люция было бы ошибкой по целому ряду причин, и мечник это знал.
Сдержав злость, Кроагер кивком указал на Совершенную крепость:
– Рассчитывать на сострадание врага – ущербная стратегия. Город выживет, только если нападающие побоятся стрелять по населению, но если бы я возглавлял атаку, с этим проблем бы не возникло.
– Имперские войска думают иначе, – сказал Люций, и шрамы на его лице исказились. Многие из его ран или плохо зарубцевались, или намеренно поддерживались в открытом состоянии; Кроагер подумал, что это, должно быть, болезненно.
– Они изменят свое мнение, – возразил он, – и быстрее, чем ты думаешь. К тому же, эта «Совершенная крепость» все-таки пала, ведь так? Значит, до совершенства было далеко.
– Пала, но не потому, что в ее устройстве были ошибки.
– Тогда почему? – поинтересовался Фальк.
– Потому что она нам надоела. На тот момент нас устраивало, что крепость достанется Кораксу и его чудовищам, – ответил Люций. – Мой легион – воины, а не тюремщики. Мы не предназначены для того, чтобы охранять завоеванные миры, и эту задачу оставляем другим легионам, тем, кто менее… предприимчив.
Колкость была настолько мелочной, что Кроагер только рассмеялся и, оттолкнув Люция в сторону, двинулся к топографической арене, состоявшей как из физических моделей, так и из гололитических конструктов. Она занимала всю заднюю часть зала, и более мощной крепости, чем та, которую представлял этот макет, Кроагеру видеть еще не доводилось. Укрепления ее создали не человеческие руки: какое-то великое существо преобразило целый континент, сделав его самым прочным, самым прославленным и самым неприступным бастионом во всей Галактике. В этом шедевре титанических масштабов сложность конструкции соединялась с функциональной красотой так искусно, что у Кроагера перехватило дыхание. Он знал, что это за сооружение, хотя никогда не видел его воочию.
– Императорский дворец.
– О да, – отозвался Сюлака. – Обязательный экспонент Додекатеона.
С десяток воинов собрались вокруг стола, и каждый руководил частью атаки или обороны. Подчиняясь их приказам, голографические модели огромных армий вступали в бой: десятки тысяч воинов в пронумерованных дивизиях атаковали или отступали, кроваво-красным приливом окружая осажденный дворец. Зрители, наблюдавшие за симуляцией, давали сражавшимся советы, предупреждали возгласами о внезапных нападениях из тайных подземных ходов, указывали слабые места на парапетах, бреши, которыми можно было воспользоваться, и ворота, которые не выдержали очередного артиллерийского обстрела.
Императорский дворец осаждали миллионы легионеров и армейских ауксилиарий, но Кроагер сразу увидел, что у них ничего не получится. Защита была слишком хорошо укреплена, стены – слишком высоки, оборона слишком хорошо скоординирована, а сами фортификации – слишком хитроумны, чтобы их взять. Шанс подняться на стены был только у некоторых частей атакующего войска, и лишь немногим из них представится возможность этот шанс осуществить. На генералов, командовавших осадой, со всех сторон сыпались предложения, начиная от тривиальных «Больше пушек, больше штурмов!» до совсем уж нелепых в духе «Не сдавайтесь!»
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:47 | Сообщение # 93 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Но на практике все советы оборачивались ничем: воины, руководившие обороной, с легкостью, прилагая минимальные усилия, отбивали каждую атаку. Понаблюдав за этим круговоротом маневров, Кроагер заметил в нем систему, в корне отличавшуюся от той, в рамках которой обучили его самого.
Кузнецы войны, защищавшие дворец, использовали тактику чужого легиона.
– Они действуют согласно доктринам Имперских Кулаков, – сказал Кроагер.
– Конечно, – рядом с ним вновь появился Сюлака. – Именно Дорн и его легион трудяг укрепляли дворец, так что логично играть по его правилам.
– Особо нового тут ничего не изобретешь, – заметил на это Кроагер.
Тем временем в окрестностях Катманду захлебнулась еще одна атака, а штурм возвышенности Дхаулагири закончился поражением с ужасающими потерями: число убитых составило сотни тысяч.
– Согласен, – отозвался Сюлака. – Но у нас преимущество в численности десять к одному. Рано или поздно наша армия пробьется внутрь.
– Может быть, – Кроагер покачал головой. – Но все, что достанется победителю, – это величайшие на Терре развалины.
– Думаешь, что справился бы лучше? – сказал кто-то за его спиной.
Железный Владыка появился из сумрака, великолепный в своей боевой броне, и все разговоры смолкли. Сокрушитель наковален был закреплен у него за спиной; кибернетические порты на голове тускло блестели в свете факелов, а лицо, остававшееся в тени, казалось мрачным. На плечи примарха был наброшен горностаевый плащ Фулгрима, скрепленный блестящей пряжкой-черепом, и драгоценный камень, украшавший пряжку, мерцал золотыми прожилками.
– Милорд, – заговорил Форрикс. – Мы не знали, что вы здесь.
– Я так и понял, – сказал Пертурабо, и следом за ним из теней показался Железный Круг.
Форрикс поразился тому, как незаметно тяжеловесные телохранители примарха проникли в зал, не выдав себя ни звуком. Боевые роботы держались по обе стороны от Пертурабо, а тот медленно обошел стол с макетом Императорского дворца, качая при этом головой, словно воины разочаровали его недостатком смелости и изобретательности. Холодные голубые глаза примарха окинули быстрым взглядом диспозицию армий, бессильных перед стенами дворца, и увиденное заставило его губы сжаться в тонкую недовольную линию.
Досада на лице Пертурабо напомнила Кроагеру, почему его, собственно, и приняли в Трезубец:
– Да, думаю, что справился бы.
Примарх повернулся к нему.
– И ты бы захватил объект, перед которым так показательно спасовали другие кузнецы войны?
– Именно так.
– В таком случае ты или дурак, или гений.
– Наверно, и тот и другой в какой-то степени.
– Посмотрим. Верните симуляцию к началу, и на этот раз пусть кузнец войны Кроагер командует штурмом. Остальные параметры оставить без изменений. Начинайте.
Пертурабо отошел от голографически улучшенной модели, на которой армии отступили на начальные позиции, а мертвые воскресли. Но Кроагер, покачав головой, сжал руку в кольчужной перчатке в кулак и указал на примарха:
– Нет. Не все параметры останутся одинаковы.
– И что же ты хочешь поменять, мой храбрый триарх? – спросил Пертурабо и, упираясь руками о край стола, наклонился вперед так, что жесткие зеленоватые лучи проекторов окутали его лицо призрачным свечением.
– Я не хочу сражаться с воинами, которые следуют стратегии другого примарха.
– Тогда с кем ты хочешь сражаться?
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:47 | Сообщение # 94 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | – С вами, – сказал Кроагер. – Я хочу посмотреть, что будет, если Императорский дворец станет защищать Пертурабо.
В апотекарионе царила тишина, и Кадму Тиро не хотелось ее нарушать, но здесь находился единственный, с кем он мог поговорить. На самом деле этот зал уже не был местом исцеления – он превратился в склеп, пропитанный холодом смерти, последнее пристанище храбреца, который давно должен был скончаться от полученных ран.
Тиро сидел рядом с контейнером, в котором спал Ульрих Брантан. Положив руку на заиндевевшую стеклянную крышку, он благодаря гаптическим сенсорам чувствовал холод и мог измерить энергию, запертую внутри стазисного поля, но этим и исчерпывались ощущения, которые давала аугметика. Бионический протез превосходил некогда утраченную конечность по силе, точности и быстроте реакции, но Тиро не хватало той непосредственности контакта, которую давала живая плоть.
Странно, что воспоминания о плоти настигли его именно здесь, в месте, где органика имела наименьшее значение. Его собственное тело более чем на шестьдесят процентов состояло из механических деталей: ноги, одна рука, легкие и существенная часть сердечно-сосудистой системы. Все это – результат фагоклеточной инфекции, вызванной разрушающим лейкоциты биопатогеном, с которым он столкнулся во время зачистки Галианского кластера. В то время он был совсем не против замены, ибо столь быстрое и масштабное избавление от бренной плоти всегда было знаком избранности. Только Вермана Сайбус мог соперничать с Тиро по количеству гибридных биомодификаций, но остальные давно уже считали поклонение, с которым Сайбус относился к машинам, и его ненависть к органике патологическими. Даже боевые братья не могли долго находиться рядом с ним из-за этой фанатичной убежденности в превосходстве аугметики – убежденности, которая начала распространяться среди легионеров еще когда Феррус Манус был жив и предупреждал Железное Братство о том, что такие настроения недопустимы.
Гаруда, чувствуя, что Тиро расстроен, потерся металлической головой о грубую кожу на его шее, словно желая успокоить. Место, где сталь аугметического протеза соединялась с плечом, было подвижным конгломератом вживленных тканей, которые тонко переплетались с мышцами у основания шеи – и ужасно чесались, но анальгетики, которые обычно смягчали зуд, теперь требовались для работы контейнера, поддерживавшего Брантана.
– Не волнуйся, капитан вернется к нам, – сказал Тиро, понимая, что говорит с птицей, которая ответить не сможет. Нет, не так: которая не захочет ответить. Гаруда и Ульрах Брантан были закадычными друзьями, и часто казалось, что они каким-то неведомым образом общаются.
– Ну вот, Ульрах, теперь я разговариваю с твоей злосчастной машиной, – продолжил Тиро, ритмично постукивая пальцами по стеклу. – Хотя, надо признать, в верности она нам не уступит.
Ответить капитан не мог, но он на это и не рассчитывал. Апотекарий Тарса предположил, что звук знакомых голосов пойдет на пользу Брантану, станет связующим звеном между тем миром льда, в котором он сейчас находился, и миром тепла снаружи. После Исствана они стали все по очереди приходить в апотекарион и рассказывать бывшему капитану о повседневных мелочах, о миссиях, которые планировали, и о страхах, которые внушала им грядущая война.
Почему-то Тиро казалось, что Саламандр предложил эти беседы скорее ради живых, чем ради полумертвых.
С тех пор как они достигли внешнего района огромного варп-шторма, Варучи Вора, держа обещание, ловкой и умелой рукой направлял «Сизифей» сквозь бури и грозовые фронты Имматериума. Обычно путешествие в столь опасных условиях превратилось бы настоящий кошмар, но эльдарские Нижние пути защитили их от самых жестоких последствий. Даже в полях Геллера не было нужды, но Тиро все равно приказал держать их включенными. Вора утверждал, что они продвигаются в хорошем темпе, но проверить, так ли это, не представлялось возможным: ауспексы показывали искаженные данные, регистрируя только невозможные всплески от физических аномалий, а все хронометры на борту или встали, или случайным образом начинали ускоряться или отставать.
Вокруг действительно было царство невозможного – и «Сизифей» направлялся в самый его центр.
– Скажу честно, Ульрах, я не знаю, что делаю, – Тиро покачал головой. – Остальные ждут от меня ответов, но мне нечего им сказать. Именно ты всегда был капитаном, который видит всю картину целиком; я же – просто рядовой воин, получивший звание. Не уверен, есть ли у тебя сейчас хоть какая-то связь с кораблем, но мы забрались в самое сердце безумия. Только представь, мы поверили одному из эльдар на слово и позволили ему направить «Сизифей» в самый большой варп-разлом, который я когда-либо видел, – и все ради какой-то выдумки о древних богах и оружии Судного дня. Будь ты на моем месте, ты бы без раздумий пристрелил этого эльдар, и мы все смогли бы заняться наконец чем-то полезным.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:47 | Сообщение # 95 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Гаруда спрыгнул с плеча Тиро, заставив его на мгновение умолкнуть, и опустился на край контейнера. Прохаживаясь по скованной льдом поверхности, птица чистила перья, и Тиро задумался, понимает ли это создание, что его бывший хозяин уже не вернется.
– Все пошло вразнос, Ульрах. Мы сражаемся с мерзавцами, клянусь, сражаемся до сих пор, и не без результатов. К тому же, есть еще и другие: мы установили связь с двадцатью пятью боевыми ячейками. Мы перекрываем вражеские пути снабжения, мешаем их продвижению, нарушаем коммуникации. Мы уже убили тысячи предателей, соотношение потерь как никогда выросло в нашу пользу, но я не уверен, что этого достаточно. Не уверен, как бы поступил примарх, и это… это меня пугает.
Тиро был поражен, что сказал такое вслух, так как думал, что давно уже избавился от этой вредной эмоции. Страх был уделом простых смертных, но его душой завладеть не мог – благодаря десятилетиям тренировок, психоообработки и строжайшей дисциплины. Тиро доводилось сталкиваться и с чудовищными ксеносами, и с ордами зеленокожих, жаждавших искромсать его моторизованными топорами, и с ужасными созданиями эфира, которые с воплями пытались прорваться сквозь границу между варпом и реальностью. Тиро сражался и с ними, и со многими другими врагами без всякого страха, но он боялся, и вправду боялся неизвестности будущего.
– Может, нам следует вернуться на Терру, перегруппироваться вместе с остальными легионами? Или нужно оставаться здесь, где мы ведем настоящий бой и действительно убиваем врагов? Мы – Раздробленные легионы, и мы причиняем урон противнику, но достаточно ли большой этот урон? Я не знаю ответа, не знаю, как можно сражаться без уверенности. Раньше эту уверенность обеспечивали ты и примарх, но как нам быть теперь?
Его железные пальцы сжались в кулак.
– Кровь Азирнота, ты нужен нам, Ульрах. – Тиро разжал ладонь и ударил ею по стеклу. Контейнер отреагировал на это мерцанием и гудением стазисного поля. Позвенел предупреждающий сигнал, и на терморегуляторах зажегся красный огонек.
Гаруда вспорхнул в воздух, издав при этом резкий крик на бинарном коде, от которого череп Тиро пронзила боль. Он отодвинулся, обеспокоенный. Неужели он помешал работе какой-то жизненно важной системы? Как узнать, может, стоить позвать Атеша Тарсу?
Красный сигнал погас, и Тиро с облегчением выдохнул. Абсурдно даже думать, что внутри стазисного поля может что-то измениться.
– Видишь, это эмоции. Мы все на грани срыва, Ульрах. – Тиро встал и принялся мерить шагами зал. – С тех пор как Феррус… После Исствана мы начали терять эффективность и контроль, и я не знаю, как это остановить. Ульрах, мы теряем то, что делало нас великими. Раньше железная воля наполняла наши сердца, но теперь она… она ржавеет и крошится.
Тиро остановился у торца контейнера и наклонился вперед, опираясь локтями на закругленные края. Он глубоко вздохнул, и в этом вздохе чувствовалась тяжесть, накопившаяся за долгие месяцы партизанской войны на севере.
– Меня готовили не к такому. Я буду сражаться и дальше, и мы пустим кровь врагу, но можем ли мы выиграть эту войну? Я не уверен.
Тишину нарушали лишь гул механизмов да постукивание когтей по крышке контейнера. Тиро вглядывался в размытый силуэт человека внутри, того, за кем он сотню раз шел в бой. Состояние Брантана – это не жизнь, а ее бледное подобие. Он как замороженный труп, ждущий дня, когда неведомый археотехник извлечет его из-под вскрывшихся слоев льда.
– Знаешь, раньше мы, насколько помню, никогда так долго не беседовали. Если бы ты не был заперт в этом гробу, ты не стал бы слушать и половины моей болтовни, а дал бы мне хорошего пинка и приказал взять себя в руки. Сказал бы, что я как дурак позволяю слабой плоти влиять на разум. И правильно сказал бы.
Гаруда постучал серебряным клювом по стеклу, и Тиро выпрямился с тихим смешком, который совершенно не соответствовал его мрачному настроению.
– Да, ты прав. Пора идти, капитану нужен отдых.
Он ударил кулаком по нагруднику, исчерченному боевыми шрамами, а затем вытянул руку, чтобы механический орел мог на нее запрыгнуть. Однако птица отошла и опять постучала клювом по стеклу. Как Тиро ни подзывал орла, тот упорно отказывался подходить. Да, у механического создания бывали свои необъяснимые прихоти – если такое слово можно применить по отношению к автоматическому устройству, – но сейчас орел проявлял совершенно не свойственное ему упрямство.
– Иди сюда, – приказал Тиро. – Сейчас же.
Птица даже не шевельнулась.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:48 | Сообщение # 96 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Он потянулся к орлу, но Гаруда клюнул его руку, и клюв, потрескивающий электричеством, распорол железо латной перчатки, словно силовой клинок. Тиро отдернул руку, но не успел выругаться: он заметил, что привлекло внимание птицы, но вначале не понял, что именно он видит.
Мозг отказывался принимать факты, но чем дольше он смотрел, тем труднее становилось отрицать увиденное.
Брантан, как обычно, лежал неподвижно, застыв в объятиях Железного Сердца, похожего на цепкого механического паразита. Конечности его были все так же изувечены, торс все так же обезображен четырьмя воронками от попаданий масс-реактивных снарядов.
Нет, не четырьмя.
Тиро видел только три раны.
Глава 12
Осада дворца / Вкус разврата / Генераторы помощнее
О неуязвимости и неприступности тираны говорили еще с тех древних времен, когда вокруг их великих дворцов начали возводить самые первые фортификации. История же в своей мрачной манере доказывала, что их слова были лишь пустым хвастовством, что время и огневая мощь способны обрушить любые укрепления. Не было неприступных твердынь, не было неуязвимых стен и не было таких человеческих сооружений, которые нельзя бы уничтожить.
По крайней мере Форрикс всегда так считал.
Он с мрачным весельем наблюдал, как Кроагер осаждал Императорский Дворец и как Пертурабо отбивал первые атаки. Хотя сам Кроагер и заявлял раньше, что кузнеца войны из него не выйдет, держался он хорошо, проводя осторожные маневры, чтобы оценить врага, и смело атакуя в попытках застать его врасплох. Пертурабо не поддавался на эти уловки, и всякий раз, когда начинало казаться, что Кроагер берет верх, потери примарха оказывались гамбитом.
Чрезмерно растянутые прорывные фланги обрезались, а виртуальных воинов, оказавшихся в огневом мешке, окружали и уничтожали. Осада шла в ускоренном времени, и дни проходили за минуты, пока армии Кроагера кровавой волной обрушивались на стены Дворца. Фортификации Халдвани, которые Железные Воины давно считали неудачными, выдержали все, чему подверг их Кроагер, а занимавшие их легионеры даже совершили несколько разрушительных вылазок сквозь почерневшие от огня врата.
Дивизионы людей и величественные группы титанов исчезали, едва успев вступить в битву. Орбитальные платформы вели по полю боя бомбардировку, от которой тряслась земля, а орудия на огневых позициях, безостановочно обстреливавшие долину Ганга зажигательными снарядами, накрыли ее адскими огненными штормами.
Кроагер в одиночку контролировал армии, которых хватило бы на целый континент, и напряжение такой сложной задачи начало сказываться. Он стал совершать ошибки. Как талантливый новичок, играющий в регицид против команды гроссмейстеров, он был не в состоянии оценить бой со всех сторон и предусмотреть все возможные ответы на свои атаки. Остальные кузнецы войны, бывшие в зале, собрались вокруг них; их собственные боевые симуляции рядом с этим титаническим сражением перестали иметь какое-либо значение.
Город Просителей пал под натиском кроагеровских армий, и огромные боевые машины, сделавшие город местом сражения, выровняли его до состояния каменной пустыни.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:48 | Сообщение # 97 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Обездоленные обитатели города сражались вместе с легионами Императора, организовав разношерстное воинство в попытке защитить поваленные дома и разрушенные жизни. Квартал Навигаторов исчез в бурлящем вихре пламени, когда безостановочные потоки имперских снарядов и контратакующие боевые роботы испепелили стремительно десантировавшиеся отряды, не дав им выйти за его пределы. Кроагера поймали на наживку, и теперь его передовые ударные части погибали впустую.
Если раньше, на первых ходах битвы, собравшиеся вокруг кузнецы войны одобрительно восклицали и комментировали происходящее, теперь они наблюдали молча, пораженные мастерством своего примарха, который выплетал музыку битвы, как виртуоз. Кроагер отчаянно пытался уследить за имеющимися у него отрядами, порой пропуская открывавшиеся пути для атак, у Пертурабо же этих проблем не было. Он легко использовал все свои силы, не упускал ни одной возможности, превращал каждую потерю из потенциальной катастрофы в убийственную контратаку.
Битва была неравной, но Кроагер не собирался сдаваться.
Брахмапутру, огромный проспект, ведущий в сердце Дворца, удерживала золотая армия Кустодиев, и Кроагер довольствовался тем, что запер их там и начал проводить атаки в каньонах Карнали и мрачных районах вокруг Города Прозрения. Погруженный во тьму псайкерский анклав предлагал не самый простой путь во дворец: его охраняли Черные Стражи при поддержке таинственных полков, никак не обозначенных на гололитических проекторах.
Фальк склонился к Форриксу и прошептал:
– У него ведь не слишком хорошо получается?
– Лучше, чем я предполагал.
– Пожалуй, – согласился Фальк. – Думаешь, ему не помешала бы помощь?
– Верней всего, – сказал Форрикс, кивая на проспект Дхаулагири. – Но посмотрим, как он справится с атакой Кустодес.
– Какой атакой Кустодес? Их силы развернуты только на Брахмапутре, и они никуда не уйдут.
– Подожди и увидишь.
По украшенным статуями проспектам Дхаулагири зашагали неудержимые сотни боевых титанов. Объединять столько сильнейших своих военных машин в одной атаке было рискованно, но оценив расстановку сил, Форрикс решил, что нельзя винить Кроагера за подобный, могущий стать завершающим, маневр. Однако Кроагер не видел того, что видел Форрикс.
«Кустодес», удерживаемые в Брахмапутре, были никакими не Кустодес, а имитацией, призванной скрыть, что преторианцы Императора находятся в каком-то другом месте. Две серповидные золотые линии наступления вырвались из полуобрушенных сторожевых башен за пределами Дхаулагири, как стремительно сдвигающиеся клещи. Артиллерийские установки, превратившие огромный проспект в груду обломков, оказались в руках имперцев, горящих жаждой возмездия, и орудия оказались нацелены на титанов, которые громили Дхаулагири, словно неразумные варвары, разоряющие столицу гибнущей империи.
И едва боевые машины покачнулись под первыми выстрелами орудий, как Пертурабо обрушил на них свой железный кулак.
Львиные врата распахнулись, и второй эшелон титанов вступил в бой, будто рыцари древности, налетающие на врага с выставленными вперед копьями. Кустодии накинулись на мечущуюся пехоту, поддерживавшую вражеских титанов, и считанные мгновения спустя Дхаулагири превратилась в пустошь, усеянную трупами убитых наступателей.
А когда пала последняя боевая машина, битва была окончена, и Дворец был спасен.
Кроагеру больше нечего было противопоставить, и он поднял руки, признавая поражение, – злой и гордый одновременно. Выглядел он так, будто провел дуэль с Железным Кругом.
Время опять отмоталось назад, и сцена вернулась к начальным настройкам, однако на этот раз отстраивать пришлось лишь небольшую часть Дворца. В предыдущей битве от него остались только обломки – мрачные руины из разбитого мрамора, опаленного стекла и расплавленного золота. Под обороной Пертурабо же Дворец сохранил все свои стены, кроме самых ключевых для сражения.
– Вы победили, повелитель, – сказал Кроагер.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:48 | Сообщение # 98 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | – Разумеется, я победил, – ответил Пертурабо. – Дорн – глупец, он тратит время и ресурсы, носясь с идеей, будто все, что он сделал со Дворцом, можно будет исправить. Он строит крепость, держа одну руку связанной за спиной, и думает, что сможет потом вернуть все как было. Сломанное навсегда останется сломанным, но мой брат никак не может это принять.
– Выступить против вас было честью для меня, повелитель, – сказал Кроагер.
Пертурабо странно посмотрел на него, и Форрикс понял, что дальше будет, за мгновение до того, как примарх жестом подозвал его и Фалька к себе.
Примарх покачал головой:
– Думаешь, мы закончили?
– Повелитель?
– Теперь моя очередь атаковать, – сказал Пертурабо.
Все закончилось, едва успев начаться.
Армии Пертурабо пробились через мощные фортификации Халдвани и Шигадзе. Небо пылало огнем. Несмотря на бомбардировки с орбитальных платформ и постоянные рейды «Грозовых птиц» и «Крыльев ястреба», легионы Железного Владыки продвигались вверх по Брахмапутре, вдоль дельты реки Карнали.
И вновь по долине Ганга прошли континентальные огненные штормы.
Когда они преодолели внешние укрепления дворца, шквал орудийных залпов приветствовал его бурлящую, завывающую орду и шагающие боевые машины. Орудия рявкнули с каждой огневой точки Дхаулагири. Лучи лазеров распороли ночь неоновыми нитями, уничтожая все, к чему прикасались. Градом посыпались снаряды. Титаны загорались, взрывались, валились на землю, давя кишащих у их ног солдат. И все же они шли. Режущие лучи ударили в бронированные стены, словно молнии. Стены пали. Они обрушились, подобно сходящим с гор ледникам. Облаченные в золотые доспехи тела летели вниз, захваченные потоком.
Дворец запылал.
Пали Врата Примус, Львиные врата, подвергнувшиеся атаке с севера, Врата Аннапурны. Наконец дивизионы Пертурабо прорвались во дворец через Последние Врата и принялись уничтожать все живое на своем пути. Возле разбитых врат огромными грудами лежали тела Титанов, повалившихся друг на друга в попытках преодолеть стены. Победное воинство карабкалось по их корпусам, текло во Дворец, дабы обрушиться на своего повелителя и сорвать с его золотого трона во имя нового владыки Галактики. (1)
Три лучших Железных Воина, объединив свои тактические таланты, не смогли удержать Пертурабо. Яркое напоминание о том, что мастер обороны был также и мастером нападения. Под его командованием Дворец стал нерушимой крепостью, под его прицелом он превратился в хрупкую, готовую сломаться вещицу.
Пертурабо закончил симуляцию прежде, чем атакующие красные дивизионы хлынули во внутренние районы дворца. Голографические объекты сражения растворились в воздухе, оставив после себя только широкую поверхность рельефного стола. Пертурабо склонился над развалинами Последних Врат и покачал головой, криво усмехаясь.
– Я лучше тебя, брат, – сказал он, не только окружающим, но и себе. – И я всегда буду лучше тебя. Я знаю, чего ты на самом деле боишься.
Солтарн Фулл Бронн заслуженно носил титул Камнерожденного, ибо, хотя про него и говорили, что он создан из вещества, составляющего миры, он знал, что это в буквальном смысле верно для всех, но предпочитал не указывать на очевидный, казалось бы, факт. Все они были созданы из останков звезд – материи, собранной и преобразованной в результате миллиардов лет внутризвездных процессов и биохимических и электрических реакций.
Он не знал, было ли понимание этого причиной, по которой он умел смотреть в сердце камня, и не старался узнать. Того, что камень говорил с ним и рассказывал о своих тайнах и силах, было ему достаточно. Он видел его строение и состав так же легко, как дышал, и это делало его особенным в таком легионе, как Железные Воины.
Впрочем, определенно недостаточно особенным, чтобы можно было избежать этой обременительной обязанности.
Он и грозный воин по имени Кадарас Грендель, из гранд-батальона кузнеца войны Беросса, шли по забитым фетишами коридорам «Гордости Императора». Они следовали за ковыляющим лордом-коммандером Эйдолоном, который был одет в кричаще яркую броню и плащ из бритвенно-острых крючьев поверх нее, а в руках держал чудовищно огромный молот, сравнимый с тем, который был у Железного Владыки.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:49 | Сообщение # 99 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Эйдолон радушно встретил их на посадочной палубе. Его сопровождала почетная стража, составленная из воинов, чья броня представляла собой ураган дисгармонирующих цветов и была покрыта шипами. Горжеты у них выходили за плечи и были оборудованы различными вокс-приемниками и аугмиттерами. На шлемах выпирали звуковые имплантаты, а вместо болтеров они были вооружены странными пушками, пульсирующими, как генераторы на грани перегрузки.
Эйдолон назвал воинов «какофонами», но не стал объяснять, что они собой представляют.
Фулл Бронн попытался скрыть свое потрясение при виде флагмана, но он был уверен, что Эйдолон заметил его реакцию и ухмыльнулся. От лорда-коммандера ему становилось не по себе. У него была серая, безжизненная кожа, а глаза сидели глубоко, как у трупа.
«Гордость Императора» была местом света и шума, чудес и нелепостей. Каждый раз, когда Фулл Бронн поворачивал за угол, его глазам открывалось новое и ужасное зрелище. От избытка ощущений кружилась голова, но путешествие в «Ла Фениче» только начиналось.
Среди союзников магистра войны ходили слухи о невероятной оргии, произошедшей здесь, об опере таких немыслимых бесчинств, что она свела Детей Императора с ума. Никто особо не принимал их всерьез, но когда перед Фулл Бронном распахнулись изогнутые двери в огромный театр, он вдруг поверил в самые дикие слухи и осознал, что даже они не передавали ужас того, что здесь произошло.
– Трон... – прошептал он, и только потом вспомнил, как неуместна теперь эта клятва.
Но никто, судя по всему, не обратил внимания.
Кадарас Грендель пораженно выдохнул.
– Добро пожаловать в «Ла Фениче», – сказал Эйдолон.
Фулл Бронн раньше видел пикты главного легионерского зала торжеств, в том числе те, которые якобы сделала знаменитая Эуфратия Киилер, но это место лишь отдаленно походило на когда-то величественный театр. Фулл Бронн сощурился, когда в глаза ударили слепящие лучи яркого света, ритмично бьющие из под купольного потолка; ему с трудом удалось разглядеть темные силуэты, двигающиеся в облаках мускусных благовоний, которые дымились в подвешенных курильницах, словно результаты какого-то провального алхимического эксперимента.
Они пахли приторно сладко, остро и ароматно, но оставляли смутное послевкусие чего-то гнилого. От запаха у Фулл Бронна запершило в горле, и ему захотелось сплюнуть, чтобы избавиться от этого вкуса, медленно начинающего каким-то образом воздействовать на его организм. С лож наверху свисали гирлянды лиц и растянутые полотна человеческой кожи, а в подтекающих железных канделябрах стояли букеты из костей. Невидимые барабаны нестройно громыхали, словно аритмичное сердцебиение, то вплетавшееся в ревущую, пронзительную бурю звуков из покачивавшихся вокс-динамиков, то пропадавшее из нее.
Талиакрон был величественен и грандиозен, «Ла Фениче» же был совсем иным.
– Что вы с ним сделали? – спросил Фулл Бронн.
– Вознесли его до новых высот чудесного, – рычаще прохрипел Эйдолон, будто его горло и голосовые связки больше не могли согласованно работать.
Фулл Бронн, помня, что он здесь лишь гость, сказал:
– Я никогда не видел ничего подобного.
– Немногие видели, – согласился Эйдолон. – Должно быть, это приятная смена обстановки после утомительной церемониальности Додекатеона. Здесь мы прославляем то, чем стали, вместо копания в прошлом и размышлений о том, как все могло бы быть, но никогда не будет.
– Додекатеон – это совет воинов, – ответил Фулл Бронн, скрыв, как разозлило его оскорбительное замечание Эйдолона. – Мы собираемся, чтобы стать лучше.
– Как и мы, – ответил Эйдолон, ведя его глубже в «Ла Фениче».
Их путь шел через кавалькаду оживших кошмаров, извративших все, ради чего легионы раньше существовали. Перед глазами Фулл Бронна раскрывалась плоть, и блестящие внутренности вынимались для развлечения, из любопытства, ради удовольствия. Смертные и легионеры превращали свои тела в игрушки и вырезали на них символы и узоры, которые невозможно было понять и в которые невозможно было поверить.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:49 | Сообщение # 100 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | От огромных винных бочек отходили похожие на кишки трубки, будто выкачивавшие жизненные соки из огромных органов. Развалившиеся друг на друге люди, с остекленевшими глазами и вялыми конечностями, затягивались из сочащихся дымом кальянов. Грендель остановился и забрал кожаную трубку из рук безразличного легионера, у которого в уголках рта пузырилась кровавая слюна. Он жадно втянул содержимое трубки и скривился от вкуса.
Грендель сплюнул полный рот вязкой жидкости, по виду напоминавшей соскоб с пораженного раком легкого.
– Не олимпийское марочное, но штука сильная, – сказал он.
– Ничего не трогай, – приказал Фулл Бронн, но Грендель проигнорировал его и сделал еще один глоток.
По театру мистическими наблюдателями бродили создания, которые, возможно, когда-то были людьми, но теперь так далеко ушли от своего первоначального облика, что их можно было назвать новым видом. Тела, составленные из десятков торсов от разных людей, ползали, как рептилии, на конечностях, представлявших собой мешанину рук и ног, рассоединенных, изломанных и собранных заново десятками необычайных и ужасных способов – словно отвергнутые результаты неудачных экспериментов из какого-то безумного креационистского мифа. На Фулл Бронна уставились сумасшедшие глаза, и он отшатнулся в отвращении, увидев в лицах, вшитых в животы и спины неестественных существ, смесь восторга и ужаса, наслаждения и безумия.
– Из железа рождается сила, – проговорил Фулл Бронн, пытаясь оградиться от этой мерзости, но слова были пусты, словно это царство темных восторгов лишало их силы.
– Нерушимая литания, – засмеялся Эйдолон. – Со временем ты поймешь, что нет ничего нерушимого.
– Что это за создания? – спросил Фулл Бронн, когда ближайший гештальт двинулся в сторону, а за ним вприпрыжку последовали сгорбленные существа, приставшие к нему, как просящие молока детеныши.
– Фабий называет их тератами, – сплюнул Эйдолон, неосознанно подняв руку к шее.
– Тератами?
Эйдолон пренебрежительно махнул рукой в сторону уходящих чудовищ, явно наслаждаясь беспокойством Фулл Бронна.
– Уродливые монстры, которых он создает на «Андронике» с помощью геносемени, вырезанного из мертвых. Он обращается с ними как с детьми.
– Некоторым детям, – сказал Грендель, – Со своей матерью лучше бы не встречаться.
Фулл Бронн не стал больше ничего спрашивать о чудовищных тератах, услышав в голове Эйдолона неприязнь и ненависть. Он не знал, какие отношения сложились между безумным апотекарием Фабием и Эйдолоном, но они определенно не очень друг друга любили.
Дым на мгновение рассеялся, словно занавес, поднимаемый перед началом представления. Плотная толпа легионеров и смертных смотрела на воина с татуировкой на щеке, подпрыгивавшего и крутящегося на сцене с двумя серебристыми мечами в руках. От его мастерства захватывало дух, его движения напоминали танец.
– Кто этот мечник? – спросил Грендель, с отвращением вытирая черные капли, попавшие на подбородок, тыльной стороной руки.
– Бастарне Абранкс, – ответил Эйдолон. – Капитан того, что раньше было 85-й ротой.
– Он весьма искусен, – сказал Фулл Бронн, все еще соблюдая правила этикета, хотя и понимал уже, что здесь до них никому нет дела.
Эйдолон странным образом накренил плечи, и Фулл Бронн понял, что тот ими пожал.
– Он воображает, что является великим дуэлянтом, но он всего лишь умел.
– Он неплох, – сказал Грендель, рассматривая Абранкса оценивающим взглядом, как возможного врага в будущем.
– У нас есть воины и лучше, – несколько неохотно заметил Эйдолон. – Пойдете против нас – и узнаете, насколько лучше.
Наполовину хвастовство, наполовину угроза – Эйдолон неуклюже попытался заявить о превосходстве легиона. Фулл Бронн не стал обращать внимание на колкость. Какое значение имели глупые соперничества в таком месте, как это? Он сглотнул, борясь со странной тошнотой, заскрипел зубами и заморгал, чтобы избавиться от раздражения, которое вызывал струящийся туман соблазнительных мускусных ароматов.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:49 | Сообщение # 101 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | – Звучит сомнительно, – ответил Грендель, смотря, как группа воинов в черном ворвалась на сцену с ревущими мечами в руках и как с ними молниеносно расправились серией великолепных выпадов, парирований и обезглавливающих взмахов.
– В легионе есть воин по имени Люций, рядом с которым Абранкс выглядит калечным ребенком, – произнес Эйдолон так, словно ему приходилось выдавливать из себя слова.
– Я слышал о нем, – сказал Грендель. – Говорят, он хорош.
Грендель исчез в ароматных клубах дыма, чтобы еще понаблюдать за представлением мечника, и Фулл Бронн остался с Эйдолоном. Солдат Беросса был вооружен, так что, возможно, он собирался испытать себя в бою с Абранксом. Фулл Бронн надеялся, что этого не случится, но его уже все меньше и меньше заботило, что будет с Кадарасом Гренделем.
Да и с ним самим, по правде говоря.
Эйдолон повел его в кабинку, которая казалась островком нормальности в калейдоскопическом смешении чудес и восхитительных новых ощущений. Фулл Бронн никогда раньше не испытывал подобного наплыва чувств, и хотя поначалу он противился пучине неизведанного и пугающего, теперь он начал получать от всего этого удовольствие.
Кабинка была завалена подушками из мягких тканей: полубархата, шелка, пестрого дамаста – и грубых материалов наподобие акульей кожи или кальмаровых шкур. Ему было непривычно сидеть на них, но не неприятно, и Фулл Бронн осознал, что несмотря на недавнее отторжение, ему нравилось в «Ла Фениче». Ему стало интересно, какую реакцию вызовут строгие порядки его легиона у представителя Детей Императора на «Железной крови».
В кабинку вошли обнаженные рабы, хирургическим путем получившие дополнительные руки и ставшие напоминать древних синекожих богинь. Они принесли с собой искусно сделанные кальяны, с изогнутыми трубками, покрытыми змеиной чешуей, и наполненные кипящим дымом, неторопливо сворачивавшимся в завитки.
– Что это? – спросил Фулл Бронн, когда перед ним поставили кальян.
– Зелье Фениксийца, – ответил Эйдолон. – Ключ к дверям восприятия (2) и способ найти ответы на все вопросы, про которые ты даже не знал, что задавал их.
– Звучит сильно, – сказал Фулл Бронн, уже предвкушая первый вдох.
– И это действительно так, – ответил Эйдолон, снимая трубку и протягивая ее Фуллу Бронну. – Особенно в первый раз, когда пробуешь. Особенно в Оке Ужаса.
– Оке Ужаса?
Эйдолон выглядел растерянно, словно понятия не имел, откуда возникло это название.
– Варповый шторм, – нерешительно произнес он. – Так он называется.
Фулл Бронн кивнул. Он это знал. Он не помнил откуда, но было такое ощущение, что он всегда это знал. Ему никогда раньше не говорили это название, но правильность его была несомненна.
Он помотал головой и взял трубку из влажного органического материала.
– Кожа? – спросил он.
– Лаэрская, – кивнул Эйдолон, глубоко затягиваясь переливающимся дымом. Его мертвые глаза на секунду перестали быть пустыми, а рот распахнулся шире, чем это было возможно. Из увеличенного горла вырвались струйки дыма, и Фулл Бронн понимал, что это зрелище должно его ужасать, но абсурдность происходящего странным образом очаровывала.
Он вдохнул кальянный дым, и по лицу его расползлась кривая ухмылка, когда мир вокруг словно обрел резкость, словно очертания предметов глубже прорезались в ткани бытия. Движения оставляли эхо, звуки расходились в воздухе, как волны на воде, а на периферии зрения танцевали стремительные силуэты. Все вдруг стало реальнее, словно то, что он считал реальностью, оказалось лишь лаком на истинном мире. Появились еще одни преобразованные рабы, один изувеченнее другого, и хотя раньше они его поражали, он вдруг обнаружил, что любуется новыми уродствами. Они принесли серебряные кувшины, а раб, чей пол невозможно было определить, протянул ему хрустальный кубок со сложной резьбой, бросающий во все стороны ослепительные блики. Фулл Бронн пытался уследить взглядом за мириадами лучей, потянулся к ним, чтобы дотронуться, но сдался, когда еще один раб, лицо которого было будто сплавлено из двух половинок от разных людей, налил прозрачную густую жидкость в кубок, неизвестно как очутившийся в его руке.
Его чувства переполнил опьяняющий соленый аромат, и он осторожно поднял кубок к лицу.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:50 | Сообщение # 102 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | – О, тебе это понравится, – пообещал ему Эйдолон.
– Что это?
– Мы называем его «Лакримоза», – сказал Эйдолон. – Восхитительное вино, полученное из слез рабов.
Фулл Бронн осторожно выпил. Глаза его распахнулись. Вкус, как Эйдолон и обещал, был восхитителен. Страдания тысяч смертных, дистиллированные в один глоток. Во вкусе смешались боль и наслаждение, это была головокружительная симфония ароматов, от возбуждающих до омерзительных. Это был весь спектр эмоций, от высочайших до низменнейших, в жидкой форме. Он запрокинул голову, осушая кубок, и пораженно увидел портрет, висящий высоко над их кабинкой.
Он ахнул, узнав в изображении Фулгрима – в том облике, в котором он его видел, казалось, целую жизнь назад. Пластины его доспехов ярко сияли, изогнутые линии золотого крыла палатинской аквилы на героической фигуре были изображены так реалистично, будто сам Фулгрим взирал на него с высоты. Фулгрим на этом портрете, в своей величественности способном сравниться с картинами во дворцах делхонианского тирана, был таким, каким он был в собственных глазах.
Фулл Бронн посмотрел в глаза на портрете, и Лакримоза свернулась у него во рту.
Его прострелил заряд изысканного удовольствия, затягивая глубже в пучину чистых ощущений. Он пришел сюда, преисполненный возмущения, и слабеющий голос в его голове еще кричал при виде ужасных вещей вокруг. Но та часть его, которая испытывала отвращение, уже уменьшалась, как ядро умирающей звезды.
– Мне не следует быть здесь, – сказал он, но слова будто слетали с чужих губ. – Не таков путь Железных Воинов.
– Мог бы стать, – заметил Эйдолон.
– Железный Владыка никогда на это не согласится, – сказал он, отчаянно пытаясь сохранить ясность мыслей.
– У него не останется выбора, если наслаждения, даруемые Властелинами разврата, проникнут в Додекатеон тайно. Они распространятся по всему четвертому легиону через его орден каменщиков, и Пертурабо будет вынужден принять чувственные высоты Темного Принца.
– Темного Принца? – спросил Фулл Бронн, тут же чувствуя, что вопрос уплывает от него.
– Разве не восхитительна та дрожь, которая охватывает тебя, когда ты преступаешь границы того, что большинство называет моралью, когда наслаждаешься тем, что прочие называют беспутством? – спросил Эйдолон, выдыхая клубы крепкого кальянного дыма ему в лицо. – Все мы нарушили самую священную из своих клятв, так что же с того, если мы нарушим еще одну? Или еще десять?..
Фулл Бронн кивнул; теперь ему было очевидно то, о чем говорил Эйдолон.
– Ты прав, – сказал он, несмотря на то, что внутренний голос кричал об опасности. – Сейчас я понимаю.
– Пей, – сказал Эйдолон, вновь наполняя его кубок. – Скрепи свой договор с Темным Принцем.
Фулл Бронн улыбнулся и поднес кубок к губам.
– Да, пожалуй, я так и сделаю.
Прежде, чем он успел выпить, возникший из дыма силуэт навис над ним и тыльной стороной руки выбил у него кубок. Он в ярости вскочил на ноги и обнаружил, что перед ним стоит Карадас Грендель.
– Железо внутри, Камнерожденный, – сказал Грендель, и слова эти были словно холодный нож, вонзенный в его сердце. – Вам не кажется, что нам пора уходить?
– Я убью тебя за это, – рявкнул Фулл Бронн.
– Нет, – ответил Грендель, бросая на Эйдолона ядовитый взгляд. – Вы мне спасибо скажете.
Бронированный кулак Гренделя обрушился на его лицо.
И из мира пропал весь свет и все удовольствие.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:50 | Сообщение # 103 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Прошлая неудача с созданием рабочей модели термического направленного дислокатора не отбила у фратера Таматики желание попытаться вновь. Более того, ему только сильнее обычного захотелось узнать, что пошло не так в первый раз. Он вышагивал перед контрольными приборами, наблюдая за стрелками, указывающими на предельные показатели энергии, питающей магнитные подвесы.
– Так-то лучше, – сказал он, постучав железным пальцем по индикатору, стрелка которого металась сильнее прочих.
Две новые сферы, отлитые из сплавленных остатков первой пары, вращались в концентрических кольцах в дальней стороне лабораториума. Окружавшие их магнитные поля были на порядки сильнее тех, которые он установил, когда Велунд приходил понаблюдать, и, следовательно, больше было расстояние между ними и его контрольным пультом.
Перед ним на трех длинных скамьях сидело тридцать бормочущих Калькулус Логи – словно молельщики перед варварской святыней. Эти автепты, с пустыми лицами и обритыми головами, были параллельно соединены друг с другом пучками разноцветных плоских кабелей, и их и без того поразительная вычислительная мощь была увеличена еще больше благодаря объединенному сознанию, которое он создал для самого впечатляющего своего информационного устройства. Закрыв глаза, чтобы свести к минимуму поступление ненужных сенсорных данных, они работали как единый мозг, обрабатывая гигантские массивы арифметических данных и параметров гексаматематической геометрии, которые были нужны ему, чтобы контролировать возрастающую энергию.
Таматика был уверен, что исключил из эксперимента любую неопределенность. Теперь нужно было лишь контролировать огромную поступающую энергию и соотносить ее с немыслимой требуемой энергией. Теория была выверена, но Таматика знал, что у теорий имелось неприятное свойство расходиться с практикой.
С десяток сервиторов, с которых он снял механические части – насколько это было возможно без потери функциональности – обслуживали задействованное в эксперименте оборудование в опасной близости от двух быстро вращающихся сфер. Сам Таматика не решался подходить к машине: он был слишком сильно аугментирован и не выжил бы в противодействующих магнитных полях. Их силы буквально разорвали бы его на части.
Он проверил потоки данных на многочисленных дисплеях – бегло, но достаточно внимательно, чтобы убедиться, что все идет по плану. Это был чрезвычайно опасный эксперимент, но Таматику подобные проблемы волновали все меньше и меньше после каждой механической аугментации. Сам Феррус Манус не раз говорил с Железным Братством об этой теряющейся человечности, и том, какие опасности это несет и как может лишить их способности сочувствовать, но если Братство когда-то и собиралось принять эти предупреждения к сведению, после смерти Ферруса Мануса о них забыли.
Мысль об убийстве примарха оставила Таматику странным образом равнодушным, и в некоторые особо тяжелые моменты он начал задаваться вопросом, разумно ли поступил легион, выбрав путь аугментаций. Он видел прямую зависимость между неспособностью воина к сопереживанию и уровнем бионических улучшений в нем. Это могло бы стать увлекательной темой для исследований, но сейчас было неподходящее время для подобных прихотей.
Во времена войны Железное Братство было больше занято созданием оружия, чем философскими вопросами. Последнее было в сфере компетенции библиариума – точнее, должно было быть, если бы у Железных Рук когда-либо была такая организация.
Он помотал головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, и вернулся к текущим вопросам. Все значения мощности приближались к тому уровню, которые, по вычислениям Калькулус Логи, ему понадобятся, и магнитное поле было стабильно. Поскольку ему, как он и сказал Велунду, нужны были генераторы помощнее, он подсоединил свое экспериментальное оборудование к плазменным двигателям, направив их энергию в свой лабораториум. У него мелькала мысль, что на это следовало получить разрешение у Кадма Тиро, но раздражительный капитан все равно бы его не дал.
Какой смысл просить о чем-то, если знаешь, что тебе вернее всего откажут?
– Да, – сказал он самому себе. – Да, это сработает. А даже если не сработает, проще просить прощение, чем получать разрешение. (3)
Таматика нажал на кнопку активации на пульте, подводя энергию двигателей к оборудованию, питающему его изобретение. Показатели начали расти, а Таматика фиксировал их все с помощью записывающего оптического устройства в бионическом глазе.
Между двумя сферами проскочили молнии – до слез яркая изогнутая сеть. Троих сервиторов сожгло вырвавшимся электрическим зарядом, прежде чем в остальных заработали протоколы самосохранения, заставив отодвинуться. Используемая энергия могла испарить весь корабль, и Таматика начал переносить эту энергию в экспериментальное оборудование, которое будет проводить квантовую замену между сферами.
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:50 | Сообщение # 104 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Ему оставалось только опустить два переключателя, которые замкнут цепь.
Но вдруг в глубине сознания всколыхнулось сомнение, и его руки замерли над переключателями.
– Что если не получится? – произнес он, поворачиваясь к бормочущим автептам Калькулус Логи.
У них не было для него ответа, лишь выходные данные и балансные показатели.
Поток гексаматематических вычислений был успокаивающим в своей простоте, и Таматика с облегчением выдохнул. Он кивнул и махнул рукой, словно хотел показать, что принял их совет.
– Да, разумеется, вы правы, – сказал он. – К чему эта нерешительность?
Он опустил переключатели, и в ответ на взмывшие значения мощностей прогремел оглушительный взрыв. Реле тут же взорвались, молнии прорезали воздух, наполняя зал вспышками ослепительной энергии и заставляя все трястись, как при сейсмическом ударе.
– Таматика, дурак ты проклятый! – вскрикнул он, когда Калькулус Логи завопили одним голосом и их объединенное сознание угасло от вспышки ответных данных. Все тридцать повалились на пол, истекая кровью, а над их черепами поднимался дым от сожженных мозгов. Невозможно было определить, как сильно оказалась перегружена система: все стрелки и индикаторы расплавились.
Таматика посмотрел на две сферы. Между ними скакал слепящий свет, а сервиторы исчезли, испепеленные в огне расширяющегося электромагнитного поля. О том, почему этот эксперимент пошел не так, он подумает потом; сейчас же Таматика ударил ладонью по аварийному выключателю.
Подача энергии к устройствам вокруг сфер была мгновенно прекращена, и о потенциально катастрофическом скачке энергии напоминало только облако наэлектризованного воздуха. Таматика выдохнул с облегчением и раздражением, глядя на разбитый пульт в надежде получить от этой неудачи хоть какую-нибудь информацию.
От его самописцев почти ничего не осталось, но один выживший датчик сообщил ему, куда именно ушли огромные потоки энергии, выведенные из системы эксперимента, и как это будет выглядеть для любого другого корабля, который окажется поблизости.
– А, электромагнетический выброс, – сказал он. – Это плохо. Это очень плохо.
Глава 13
Подальше от края / Маски сняты / Приказы атаковать
Это было похоже на пробуждение от кошмара, после которого понимаешь, что кошмар продолжается и в реальности. Череп Солтарна Фулл Бронна гудел, словно кипящий паровой котел с перекрытым клапаном для сброса давления. Он застонал. Во рту был сладкий липкий привкус, как будто в него насильно влили целые галлоны сиропной пищевой пасты. Веки слиплись, в горле саднило и было трудно дышать.
Что с ним случилось?
Внутри он ощущал пустоту, словно какие-то сильные очистительные средства вымыли из тела всю энергию, оставив после себя только озноб. Яркий свет проникал сквозь веки и вонзался в мозг, который и без того болел так, будто его сжимал механический кулак дредноута. Нервы грозились проткнуть кожу, отчего любое прикосновение становилось мукой.
– Он просыпается, – сказал один голос, хриплый и скрипучий.
– Я не был уверен, что это произойдет, – сказал другой.
– Не так уж сильно я его стукнул, – проворчал третий.
Он попытался понять, о чем шла речь. Равнодушный гул приборов, отдававшийся эхом, и едкий запах антисептика и формальдегида указывали на апотекарион, но грубые голоса, скрип пластин брони и запах оружейного масла больше подходили оружейной легионера.
– Где я? – просипел он.
– На борту «Железной крови», – ответил первый голос. – В апотекарионе.
Тут он, по крайней мере, не ошибся.
– Почему? Что случилось?
|
| |
|
|
| Терминатор | Дата: Четверг, 09.05.2013, 11:51 | Сообщение # 105 |
Хранитель Черной Библиотеки Сообщений: 8153 | Он открыл глаза, щурясь от резкого света люменов и отблесков, которые отбрасывали металлические стенки шкафов и стеклянные сосуды, в которых плавали куски ткани и запасные органы.
– Мы надеялись, ты нам расскажешь.
Говоривший склонился над ним, и он узнал Сюлаку. Апотекарий был из гранд-батальона кузнеца войны Торамино и в настоящее время носил титул Верховного в Додекатеоне – судя по слухам, вполне заслуженно.
Фулл Бронн сел, чувствуя в теле такую же слабость, как и в тот день, когда ему вживили черный панцирь: руки и ноги дрожали, мышцы болели, словно их растянули до невозможного предела. Чьи-то руки поддержали его.
Кузнец войны Форрикс, стоявший сбоку от упрочненного анатомического стола, на котором сидел Бронн, крепко держал его за предплечье. Хотя и осторожное, это прикосновение вызывало боль, и Бронн высвободился.
У широких дверей апотекариона стоял ничем не примечательный воин, чьи длинные волосы были заплетены в замысловатую косу, перекинутую на правое плечо. Его лицо казалось знакомым, но Бронн никак не мог вспомнить, откуда, – пока не потер болящее место на челюсти.
– Ты ударил меня, – он наконец вспомнил тот сокрушительный удар, который отправил его в нокаут.
– Всегда пожалуйста, – ответил Кадарас Грендель.
– Что? – рявкнул Бронн и поморщился, когда молоты в его голове застучали громче.
– Думаю, в этот раз мы можем обойтись без дисциплинарного взыскания, – сказал Форрикс.
– Он поднял руку на старшего по званию, – возмутился Бронн.
– Вы правда не помните, что там произошло? – спросил этот невыносимый Грендель, широко и нагло ухмыляясь. – Забористую же смесь вам споил Эйдолон.
– Эйдолон? – переспросил Бронн. Память вытолкнула воспоминание, как вода выталкивает на поверхность распухший труп утопленника. – Помню, я что-то курил. А потом пил. Что-то, приготовленное из слез.
– Похоже, легионер Грендель спас тебе жизнь, – сказал Сюлака, выдвигая из перчатки-нартециума шприц для подкожных инъекций. Бронн почувствовал легкий укол в плечо, а затем – волну тепла, распространявшегося от места укола. Почти сразу мысли прояснились, головная боль стала уменьшаться. Благодаря химической стимуляции восстановительные механизмы его тела заработали в полную силу: кожа покраснела и покрылась густым потом, который выводил токсины.
– Я не понимаю, – признался он.
– Кажется, как и все мы. – Форрикс обошел вокруг стола и встал перед Бронном, придирчиво осматривая его, словно решая, что будет правильнее – поздравить его с возвращением в легион или заковать в кандалы. – Не знаю, что они пытались с тобой сделать, Камнерожденный, но, думаю, Грендель помешал тебе стать одним из них.
Встреча в «Ла Фениче» практически полностью стерлась из памяти Бронна, но одна мысль о том, в чем он мог там участвовать, вызывала в нем отвращение. Он с трудом подавил приступ тошноты и вцепился вы край стола, силясь удержать содержимое желудка на месте.
– В Детях Императора завелась какая-то гниль, – сказал Форрикс. – Мы все поняли это, как только увидели карнавалию Фулгрима на Гидре Кордатус, но все оказалось гораздо хуже.
– Что вы имеете в виду? – спросил Сюлака.
– То, что слухи, доходившие до нас, оказались больше, чем слухами, – сказал Пертурабо и, пригнув голову, вошел в апотекарион; три робота из Железного круга последовали за ним. В зале и так было тесно; с появлением в нем примарха и трех телохранителей апотекарион начал вызывать клаустрофобию.
– Слухи, милорд? – переспросил Фулл Бронн. – Какие слухи?
– Те, что зародились после Исствана-V, – ответил Пертурабо, – невероятные россказни об оргиях, что проводились в честь старых богов и демонов. О волшебстве и жертвоприношениях.
– Но это же только слухи, да? – спросил Форрикс, у которого такие предположения вызвали негодование. – Мы же не станем всерьез говорить, что в варпе и правда существуют какие-то древние силы. Что бы ни происходило с Детьми Императора, это помешательство, одержимость совершенством, подогреваемая Фениксийцем. Но не более того.
Пертурабо ответил не сразу:
|
| |
|
|
