|
Кровавый Разоритель
|
|
| StriderVic | Дата: Пятница, 02.11.2012, 21:22 | Сообщение # 16 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Дети, дети, - усмехнулся Сайрион, – ну разве не прелестно, когда мы вот так вот собираемся?
Талос позволял им спорить. Он наблюдал от края комнаты, зрительные линзы отслеживали каждое движение, а мысли оставались при нем. Братья сходились с шутками и подколками, типичными для воинов, которые пытались держаться вместе вне поля боя. На каждом из них были разнородные доспехи: отремонтированные, перекрашенные, переделанные и перегерметизированные тысячу раз с тех пор, как они впервые завладели ими так много лет тому назад. Его собственная броня представляла собой работающую смесь противоречащих друг другу типов, сделанную из забранных у убитых за сотню лет врагов трофеев.
Прикованный к пыточной плите в центре комнаты Узас снова задергался в рефлексивном мышечном спазме. С каждым содроганием сочленения его доспеха трещали.
Иногда, в редкие моменты тишины и самоанализа, пророк задавался вопросом, что бы подумал их генетический предок о них теперешних: сломленных, совращенных, одетых в украденные доспехи и проливающих кровь в каждой битве, от которой не смогли ускользнуть. Он поочередно глядел на каждого из своих братьев, и перекрестье целеуказателя с безмолвной угрозой касалось их изображений. С доспехов свисали выбеленные черепа и треснувшие шлемы Кровавых Ангелов. На всех лицах было выражение смеси горечи, неудовлетворенности и безадресной злости. Они лаяли друг на друга, словно готовые сорваться с привязи псы войны, а их кулаки постоянно блуждали возле убранного в кобуры оружия.
Эхо его единственного шага гулко раскатилось внутри пыточной камеры.
- Хватит.
Они, наконец, умолкли – все, кроме Узаса, который снова бормотал и пускал слюни.
- Хватит, - повторил Талос, на этот раз более мягко. – Что будем с ним делать?
- Убьем, - Ксарл провел кончиком пальца вдоль подбородка, где не до конца зажил неровный шрам от гладия Кровавого Ангела. – Сломаем ему спину, перережем горло и выкинем из ближайшего воздушного шлюза, - он изобразил рукой медленный и печальный взмах. – Прощай, Узас.
Сайрион вздохнул, но ничего не сказал. Меркуциан покачал головой, однако это был жест скорби, а не несогласия.
- Ксарл прав, - Меркуциан указал на распростертое тело привязанного к столу брата. – Узас зашел слишком далеко. У него было три ночи, чтобы дать волю своей жажде крови на станции. Нет оправдания тому, что он потерял над собой контроль на борту «Завета». Мы вообще знаем, скольких он убил?
- Четырнадцать человек из экипажа, трех сервиторов и Тор Ксала из Третьего Когтя, - говоря, Сайрион смотрел на прикованное к столу лежащее тело. – Он забрал головы пятерых из них.
- Тор Ксал, – проворчал Ксарл. – Он был почти настолько же плох, как и Узас. Его смерть не потеря. Третий Коготь стал немного лучше. Они слабы. Мы все видели их в тренировочных кругах. Я бы в одиночку перебил половину из них.
- Любая смерть – это потеря, – произнес Талос. – С каждой смертью мы становимся слабее. И Заклейменные захотят возмездия.
- Только не начинай, - Ксарл прислонился спиной к стене, гремя свисавшими на проржавевших цепях мясницкими крюками. – Благодарю, не надо новых лекций. Посмотри на этого глупца. Он пускает слюни и дергается, убив двадцать из экипажа по ошибочному капризу. И рабы уже шепчут о мятеже. Какой толк сохранять ему жизнь?
Меркуциан перевел черные глаза на Талоса.
- Кровавые Ангелы стоили нам больших потерь в экипаже. Даже учитывая работников с Ганга, нам следует осторожнее скармливать людские жизни цепному клинку безумца. Ксарл прав, брат. Нужно выбросить змею.
Талос ничего не говорил, поочередно выслушивая каждого.
Сайрион не смотрел никому в глаза.
- Возвышенный приказал уничтожить его, независимо от того, что мы тут решим. Если мы собираемся воспротивиться этому распоряжению, у нас должны быть чертовски веские основания.
Какое-то время братья стояли молча, глядя, как Узас бьется в удерживающих его цепях. Первым повернулся Сайрион, сервоприводы его шеи мягко заурчали, когда он поглядел на дверь позади.
- Я что-то слышу, - произнес он, потянувшись к болтеру. Талос уже защелкивал на вороте замки шлема.
А затем из коридора с той стороны раздался искаженный воксом голос.
- Первый Коготь… Мы пришли за вами.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Пятница, 02.11.2012, 21:22 | Сообщение # 17 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Со смертью Тор Ксала Дал Карус обнаружил, что ему на плечи свалилось неожиданное бремя.
В лучшие дни возможное повышение вроде этого сопровождалось бы церемониалом и добавлением к доспеху знаков почета. А еще в эти лучшие дни он бы на самом деле желал подобного повышения, а не сражался за него из отчаяния. Если вожаком станет не он, то это будет кто-то из прочих. Этой катастрофы следовало избежать любой ценой.
- Теперь я встану во главе, - сказал Гарисат. Он сделал движение цепным мечом, направив отключенный клинок в горло Дал Карусу. – Я главный.
- Нет. Ты недостоин, – слова принадлежали не Дал Карусу, хотя и повторяли его мысли.
Обнажив оружие, Веджейн шагнул вперед и начал кружить вокруг Гарисата. Не успев осознать своего поступка, Дал Карус обнаружил, что делает то же самое. Остальные Заклейменные отступили к краю комнаты, воздержавшись от притязаний на лидерство в силу осторожности, благоразумия, а также понимания того простого факта, что они не смогут превзойти троих сходившихся воинов.
- Дал Карус? – протрещал в воксе смешок Гарисата. Они все надели шлемы, как только узнали о гибели Тор Ксала. Этот поступок требовал возмездия, и они собирались заняться им сразу после утверждения нового лидера. – Ты же не всерьез?
Дал Карус не ответил. Он извлек цепной меч одной рукой, оставив пистолет в кобуре, поскольку подобные ритуальные вопросы решались только клинками. Гарисат низко пригнулся, готовясь к атаке любого из них. Веджейн, впрочем, отходил назад, внезапно начав колебаться.
Как и Гарисат, Веджейн не ожидал, что Дал Карус выйдет в центр комнаты. Он был более осторожен, отойдя в сторону и переводя с одного оппонента на другого взгляд красных линз.
- Дал Карус, - у Веджейна имя прозвучало рявканьем вокса. – Зачем ты вышел вперед?
Вместо ответа Дал Карус наклонил голову в направлении Гарисата.
- Ты позволишь ему возглавить нас? Ему нужно бросить вызов.
Из ротовой решетки Гарисата вырвался еще один резкий смешок. Пятнавшие его доспех ожоги - извивающиеся нострамские руны, что глубокими клеймами прожгли керамит доспеха - казалось, корчились во тьме
- Я им займусь, - проворчал Веджейн. На его броне были такие же отметины, описывавшие его свершения нострамскими символами. – После этого ты бросишь вызов мне?
Дал Карус медленно выдохнул, позволив звуку со скрежетом раздаться из решетки динамика шлема.
- Тебе не победить. Он тебя убьет, Веджейн. Но я за тебя отомщу. Я сражу его, когда он ослабнет.
Гарисат слушал разговор, улыбаясь под череповидным лицевым щитком. Он не удержался и вдавил активатор своего цепного меча. Большего повода Веджейну не требовалось.
- Я им займусь, – повторил воин и рванулся вперед. Двое Повелителей Ночи сошлись посреди круга братьев, их цепные мечи вертелись и рычали, скрежеща клинками по многослойному керамиту цвета терранской полуночи.
Дал Карус издали наблюдал за окончанием, которое неминуемо приближалось с яростной скоростью. Клинки были практически бесполезны против боевой брони Легиона, так что оба воина перешли к отработанной коварной и жестокой тактике разрубания сочленений доспехов друг друга. Веджейн зарычал, когда удар с треском откинул его голову назад, и Гарисату хватило одной-единственной секунды, на которую открылась составная шейная броня, чтобы прикончить его. Цепной клинок обрушился на окружавшие шею Веджейна мягкие псевдомускульные фиброволокна и вгрызся настолько глубоко, что заскрежетал по кости. Посыпался дождь осколков брони. Разлетевшиеся по полу комнаты машинные нервы были залиты кровью.
Веджейн рухнул на четвереньки с лязгом керамита о сталь, жизнь вытекала из него через растерзанное горло. Взмахнув мечом второй раз, Гарисат окончательно обезглавил противника. Голова покатилась по полу. Гарисат остановил ее сапогом и раздавил подошвой.
- Следующий? – поманил он окровавленным клинком.
Дал Карус шагнул вперед, чувствуя, как в крови поют химические стимуляторы – болезненная песнь расходилась от пульсирующих точек инъекционных портов доспеха. Он не стал поднимать клинок. Вместо этого он вытащил плазменный пистолет, что вызвало тревожное бормотание. Окружавшие ствольную коробку оружия магнитные катушки пылали злобным синим свечением, которое отбрасывало призрачные отсветы на всех наблюдавших Повелителей Ночи. Втягиваемый через впускные клапаны дула воздух шипел, словно демонстративно предостерегающая гремучая змея.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Пятница, 02.11.2012, 21:23 | Сообщение # 18 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Вы все видите это? – в голосе Гарисата появилась презрительная насмешка. – Будьте свидетелями, все вы. Наш брат оскверняет законы.
Пистолет в руке Дал Каруса вибрировал, фузионное оружие гудело от потребности разрядить накопленную энергию.
- Я не стану служить тому закону, который не служит нам, - Дал Карус рискнул бросить взгляд на остальных. Несколько из них кивнуло. Несмотря на смертоносное владение клинком, Гарисат был для Третьего Когтя ожидаемым, но не желаемым единодушно лидером. Именно на этом и строился гамбит Дал Каруса.
- Ты нарушаешь традицию, – заговорил в тишине один из остальных, Харуган. – Опусти оружие, Дал Карус.
- Он ее нарушает лишь потому, что имеет достаточно смелости, – отозвался Ян Сар, вызвав несколько потрескивающих перешептываний в воксе.
- Гарисат не должен быть главой, - произнес еще один, и это тоже заработало одобрительное ворчание.
- Я буду вожаком! – ощерился Гарисат. – Это мое право!
Дал Карус держал оружие настолько твердо, насколько это позволяли вибрирующие элементы питания. Требовалось идеально выбрать время: оружие должно было быть полностью заряжено, и он не мог выстрелить без повода. Нужно было хотя бы создать видимость справедливой казни, а не убийства.
На ретинальном дисплее со звоном появлялись подтверждающие руны – члены Третьего Когтя сигнализировали о своем решении. Должно быть, Гарисат видел то же самое, или же поддался досаде, поскольку он издал из ротовой решетки трескучий вопль вокса и прыгнул вперед. Дал Карус вдавил спуск, и выпустил из раструба пистолета сдерживаемую мощь новорожденного солнца.
Когда зрение вернулось ко всем, они молча застыли в общей комнате. Броню каждого из воинов покрывал тонкий слой пепла – все, что осталось от Гарисата после ослепительной вспышки плазменного заряда.
- Ты добился своего, - неодобрительно рыкнул Харуган, и даже от самого малого движения – жеста в сторону оружия Дал Каруса – с пластин его доспеха посыпался прах. – Теперь нечего брать.
В ответ Дал Карус кивнул на Вейджина.
- Кое-что есть. И нас не возглавляет безумец. Радуйся этому.
Остальные двинулись вперед, оказывая телу Вейджина немногим более уважения, чем трупу врага. Тело утащат в апотекарион, где извлекут геносемя. Доспех разберут на составные части и разделят среди братьев Вейджина.
- Теперь ты главный, - произнес Ян Сар.
Дал Карус кивнул, не слишком радуясь этому обстоятельству.
- Это так. Ты бросишь мне вызов? Кто-нибудь из вас? – он повернулся к братьям. Никто не дал моментального ответа, и вновь отозвался Ян Сар.
- Мы не станем вызывать тебя. Однако возмездие зовет, и ты должен повести нас к нему. Первый Коготь убил Тор Ксала.
- Сегодня мы уже лишились трех душ. Одной из-за предательства, одной из-за неудачи и одной по необходимости, - обладающий клювом шлем Дал Каруса относился к птицеподобному типу Мк-VI, он был выкрашен в тускло-красный цвет, чтобы соответствовать остальным из Третьего Когтя. В композитном металле были выжжены глубокие змеящиеся отметины. – Если мы выступим против Первого Когтя, то потеряем еще больше. И у меня нет желания сражаться с пророком.
Он не стал добавлять, что одной из причин, по которым он убил Гарисата, была надежда избежать схватки, которая им сейчас угрожала.
- Мы больше не из рот Халаскера. Мы - Заклейменные, Третий Коготь банды Возвышенного. Мы – Повелители Ночи, рожденные заново. Новое начало. Давайте не станем омывать его кровью братьев.
На какое-то мгновение ему показалось, что он их убедил. Они обменялись взглядами и перешептываниями. Но спустя всего лишь несколько секунд реальность подтвердилась с сокрушительной окончательностью.
- Месть, - произнес Ян Сар.
- Месть, - откликнулись остальные.
- Тогда да свершится возмездие, - кивнул Дал Карус и повел братьев на тот самый бой, ради предотвращения которого он убил Гарисата.
Вскоре после прихода к согласию оставшиеся члены Третьего Когтя крались по центральному осевому коридору тюремной палубы, сжимая закованными в перчатки руками клинки и болтеры. На их доспехах играл тот немногий свет, что существовал на «Завете крови», а в выжженных на броне рунических клеймах собирались тени.
Впереди, из-за запертой двери, которая вела в боковое помещение, донеслись голоса.
- Устроим засаду? – спросил Ян Сар?
- Нет, - усмехнулся Харуган. – Им известно, что мы не оставим смерть Тор Ксала неотомщенной. Они уже ждут нас, я уверен.
Заклейменные приблизились к запертой двери.
- Первый Коготь, - позвал Дал Карус, мучительно стараясь не дать своему нежеланию просочиться в голос. – Мы пришли за вами.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Пятница, 02.11.2012, 21:23 | Сообщение # 19 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Сайрион смотрел на монохромный экран своего ауспика. Ручной сканер пощелкивал каждые несколько секунд, выдавая поток звуковых помех.
- Я насчитал семерых, - сказал он. - Восемь или девять, если они стоят вплотную.
Талос подошел к двери, отцепив болтер от магнитного захвата на бедре доспеха. Громоздкое украшенное бронзой оружие обладало двумя широкими раструбами стволов. Он все еще ощущал некоторое сопротивление, столь открыто извлекая его. Мешали не габариты, а наследие.
Он позвал через запертую дверь.
- Мы уладим кровный долг поединком. За Первый Коготь будет сражаться Ксарл.
Ксарл издал гнусный смешок под лицевым щитком. Ответа не последовало.
- Я это улажу, - обратился Талос к Первому Когтю. Движениями век он защелкал по рунам на ретинальном дисплее, выводя в настройках вокса символы других отделений. Показывая активность, замерцали Заклейменные, Третий Коготь.
- Дал Карус? - спросил он.
- Талос, - глухо прозвучал в закрытом вокс-канале голос Дал Каруса. - Мне жаль.
- Сколько вас там?
- Интересный вопрос, брат. А это имеет значение?
Попытаться стоило. Талос вздохнул.
- Мы насчитали семерых.
- Ну, тогда на этом и остановимся. Семеро – в любом случае больше, чем четверо, пророк.
- Пятеро, если я освобожу Узаса.
- Семь все равно больше пяти.
- Но один из моей пятерки - Ксарл.
Дал Карус заворчал, неохотно соглашаясь с этим.
- Да, это так.
- Как так вышло, что ты возглавляешь Третий Коготь?
- Я схитрил, - произнес Дал Карус. Произнося слова с искренней простотой, он не искал оправданий и извинений. Талос с раздражением почувствовал симпатию к воину.
- Это будет стоить крови всем нам, - сказал Талос.
- Я это понимаю, пророк. И я наплевал на верность Халаскеру не для того, чтобы спустя жалкие несколько месяцев умереть на этом убогом корабле, - в голосе Дал Каруса не было ни следа злобы. - Я не осуждаю тебя за... нестабильность Узаса. Я сам достаточно долго имел дело с Тор Ксалом, и слишком хорошо знаком с воздействием порчи. Однако долг крови надлежит заплатить, и поединок чемпионов не устроит Заклейменных. Быть может, мои действия и уничтожили последние стоящие остатки этой традиции, однако они выли, требуя мести, еще до того, как я что-либо сделал.
- Тогда вы получите свою кровавую плату, - произнес пророк с горькой улыбкой и разорвал связь.
Талос повернулся к братьям. Сайрион стоял в расслабленной позе, держа в руках оружие, его нежелание покидать комнату выдавали только чуть сдвинутые наплечники. Меркуциан был словно вырезан из гранита, настолько мрачно и неподвижно он возвышался, не сгибаясь под грузом тяжелой пушки, которую он сжимал в руках. Объемный ствол тяжелого болтера высовывался из разинутой пасти черепа. Ксарл непринужденно держал двуручный цепной клинок, оставив болтеры пристегнутыми к броне в зоне быстрой досягаемости.
- Давайте с этим покончим, - произнес он, и даже искажение вокса не могло скрыть усмешку в голосе.
Меркуциан присел, возясь с тяжелым болтером. Орудие было настолько далеко от изысканности, насколько это было вообще возможно для вооружения Легиона. Оно было обмотано промышленными цепями и могло изрыгать из своей широкой глотки жестокий ливень огня.
- Третий Коготь предпочтет болтеры клинкам. Если Тор Ксал мертв, нам окажут мало сопротивления, когда мы окажемся в зоне досягаемости мечей. Впрочем, пытаясь туда попасть, мы погибнем. Они разорвут нас на куски болтерным огнем, - как обычно, он изъяснялся сентиментально.
Ксарл издал лающий смешок и заговорил на гортанном нострамском.
- Дымовые гранаты, как только дверь откроется. Это даст нам пару секунд, пока их режим охотника не перенастроится заново. А потом мы добавим в перестрелку клинков.
На мгновение воцарилась тишина.
- Освободите меня, - прорычал последний из членов Первого Когтя.
Четыре шлема повернулись к брату, раскосые красные глаза принимали решение без признаков человеческих эмоций.
- Талос, - выплюнул Узас имя, дрожа и проталкивая речь через стиснутые зубы. - Талос. Брат. Освободи меня. Позволь встать облаченным в полночь.
Из его уха влажной струйкой начало сочиться что-то черное. От кожи Узаса исходило отвратительное зловоние.
Вынув из заплечных ножен древний меч, Талос заговорил.
- Освободите его.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Суббота, 03.11.2012, 18:56 | Сообщение # 20 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | V
МЕСТЬ
Она обнаружила Септима на Черном Рынке и заметила его первой. Она наблюдала сквозь редкую толпу, как он разговаривает с собравшимися рабами и членами экипажа. Неряшливо спадавшие волосы практически скрывали бионику на левой стороне головы, где висок и щека были заменены на изящную аугметику из композитных металлов, которым была придана форма его лица. Подобную степень хирургического мастерства она редко встречала за пределами богатейших теократических кланов и знатных семейств, обитавших в самых высоких из шпилей Терры. Даже сейчас прочие люди взирали на него с пестрой смесью неприязни, доверия и почтения. Мало кто из рабов на борту "Завета" столь явно носил признаки собственной ценности для Повелителей Ночи.
В общем рыночном помещении было менее людно, чем до осады Крита, и не так душно и тесно. К несчастью, в отсутствие напирающих тел стало еще и холоднее - так же, как и в остальной части корабля. Пока она смотрела на толпу, ее дыхание клубилось в воздухе. Скрючившийся возле нее слуга, казалось, был занят бормотанием под нос.
- Я думала, что мы захватили больше... людей, - сказала она ему. Он перевел на нее слепые глаза и не ответил, так что она упростила фразу. - Новые рабы с Ганга. Где они?
- В цепях, хозяйка. Скованы в трюме. Они будут там, пока мы не покинем док.
Октавия содрогнулась. Теперь это был ее дом, и она стала неотъемлемой частью происходящего.
На том конце зала Септим все еще продолжал разговаривать. Она понятия не имела, о чем он говорил. Его нострамский лился шепчущим потоком, и Октавия могла разобрать в лучшем случае одно слово из десяти. Вместо того, чтобы пытаться следить за его речью, она стала смотреть на лица тех, к кому он обращался. Несколько из них хмурилось или толкало в бок товарищей, однако большинство выглядело успокоенными сказанным, что бы там ни было. Она подавила усмешку при виде его бесстрастной искренности, манеры поворачиваться к людям и при помощи изящной жестикуляции настаивать на своем и спорить в равной мере словами и глазами.
Она увидела в толпе потемневшее от усталости лицо, и улыбка умерла на ее губах. Лицо скрывало скорбь за маской мрачной злобы. Не став прерывать Септима, Октавия двинулась через толпу, тихо извиняясь на готике и приближаясь к убитому горем мужчине. Когда она оказалась рядом, он заметил ее и явно сглотнул.
- Asa fothala su’surushan, - произнес он, отгоняя ее слабым взмахом руки.
- Vaya vey… эээ… я… - слова застряли во рту, и она ощутила, как щеки заливает румянец. - Vaya vey ne’sha.
Люди вокруг уже пятились назад. Она не обращала на них внимания. С учетом того, что скрывалось под ее повязкой, остракизм был для нее привычным.
- Я не видела тебя с момента... битвы... - выдавила она. - Я просто хотела сказать...
- Kishith val’veyalass, olmisay.
- Но… Vaya vey ne’sha, - повторила она. - Я не понимаю.
Она сказала это на готике, опасаясь, что ее сбивчивый нострамский непонятен.
- Конечно, не понимаешь, - снова отмахнулся мужчина. Его налитые кровью глаза окружали темные круги от накопившегося недосыпа, а голос был надтреснутым. - Я знаю, что ты хочешь сказать, и не желаю слушать. Никакие слова не вернут мне дочь. - Его готик как будто заржавел от долгого неиспользования, однако эмоции добавляли словам смысла.
- Shrilla la lerril, - прошептал он с усмешкой.
- Vellith sar’darithas, volvallasha sor sul.
Это произнес из центра толпы Септим. Он протолкался между людей и оказался перед мужчиной. Хотя раб явно был не старше сорока лет, он состарился раньше срока от лишений и горя - по сравнению с ним Септим выглядел юным, невзирая на всю свою потрепанность. Взгляды Септима и Октавии встретились, и в них мелькнул проблеск приветствия, впрочем, тут же исчезнувший. Оружейник взглянул сверху вниз на сгорбившегося раба, и в его человеческом глазу появился гнев.
- Следи за языком, когда я в состоянии услышать твою ложь, - предостерег он.
Октавия ощетинилась - ее защищали, а она все еще понятия не имела, что же такого ей сказали. Она была не из числа застенчивых девушек, нуждавшихся в защите, чтобы не упасть в обморок.
- Септим... я в состоянии разобраться сама. Что ты мне сказал? - спросила она более старого человека.
- Я назвал тебя шлюхой, которая совокупляется с собаками.
Октавия пожала плечами, надеясь, что не покраснела.
- Меня называли и хуже.
Септим выпрямился.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Суббота, 03.11.2012, 18:59 | Сообщение # 21 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Ты средоточие всех этих волнений, Аркия. Я не слепой. За твою дочь отомстили. Как бы скверна ни была ее судьба, большего сделать нельзя.
- За нее отомстили, - также на готике откликнулся Аркия, - но ее не защитили. - В руке он сжимал медальон Легиона. Тот отбрасывал тусклый свет через неравные промежутки времени.
Септим положил руки на пистолеты, которые висели на бедрах в потертых кожаных кобурах.
- Мы все рабы на боевом корабле. Я скорблю вместе с тобой об утрате Талиши, однако мы живем мрачной жизнью в самом мрачном из мест, - его акцент был неуклюж, и он пытался подобрать слова. - Часто мы даже не можем надеяться на отмщение, не говоря уже о безопасности. Мой хозяин выследил убийцу. Кровавый Ангел умер собачьей смертью. Я видел, как лорд Талос задушил убийцу, и собственными глазами наблюдал, как свершилось правосудие.
Собственными глазами. Октавия непроизвольно бросила взгляд на его темный и дружелюбный человеческий глаз, соседствовавший с установленной в хромированной глазнице бледно-голубой линзой.
- Tosha aurthilla vau veshi laliss, - безрадостно усмехнулся мужчина. - Этот корабль проклят.
Раздалось согласное перешептывание. Ничего нового. С момента гибели девочки среди смертного экипажа быстро распространялись разговоры о знамениях и неудачах.
- Когда к нам присоединятся новые рабы, мы расскажем им о проклятии, в котором им предстоит теперь жить.
Октавия не поняла ответа Септима, который перешел обратно на нострамский. Она выбралась из толпы и присела за пустой столик на краю большого зала, ожидая окончания собрания. За ней притащился слуга, невыносимо верный, словно бродячая собака, которую имели несчастье покормить.
- Эй, - пихнула она его ботинком.
- Хозяйка?
- Ты знал рожденную в пустоте?
- Да, хозяйка. Маленькая девочка. Единственная, кто когда-либо родился на "Завете". Теперь мертва по вине Ангелов Крови.
Она опять на некоторое время умолкла, наблюдая за тем, как Септим спорит, пытаясь утихомирить разговоры о мятеже. Странно, на любом имперском мире он вероятно был бы богат, а его умения высоко востребованы. Он мог пилотировать атмосферные и суборбитальные аппараты, говорить на нескольких языках, использовать и обслуживать оружие, а также проводил восстановительные работы с аккуратностью оружейника и эффективностью механика. А здесь он был всего лишь рабом. Никакого будущего. Никаких богатств. Никаких детей. Ничего.
Никаких детей.
Мысль ужалила ее, и она снова толкнула своего маленького слугу.
- Пожалуйста, не надо этого делать, - пробурчал тот.
- Извини. У меня вопрос.
- Спрашивай, хозяйка.
- Как так получилось, что за все эти годы на борту родился только один ребенок?
Слуга опять повернул к ней незрячее лицо. Оно напомнило ей тянущийся к солнцу умирающий цветок.
- Корабль, - произнес он. - Сам "Завет". Он делает нас бесплодными. Утробы сохнут, а семя истончается.
Маленькое существо по-детски пожало плечами.
- Корабль, варп, вся эта жизнь. Мои глаза, - он прикоснулся забинтованной рукой к зашитым глазницам. - Эта жизнь меняет все. Отравляет.
Слушая, Октавия кусала нижнюю губу. Строго говоря, она не была человеком в буквальном смысле слова - генокод рода навигаторов поместил ее в неудобную эволюционную нишу, близкую к подвиду Homo sapiens. Ее детство было заполнено уроками и преподавателями, которые вдалбливали этот факт ей в голову при помощи строгих лекций и сложных биологических таблиц. Мало кто из навигаторов с легкостью производил потомство, и дети были для Домов невероятной ценностью - теми монетами, на которые покупалось будущее. Она знала, что если бы ее жизнь шла запланированным чередом, то спустя одно-два столетия службы ее бы отозвали в фамильное имение на Терру, чтобы свести с отпрыском невысокого ранга из другого малого дома с целью произведения потомства на благо финансовой империи ее отца. Пленение пресекло эту идею, и этот аспект грязного и тусклого рабства она в какой-то мере рассматривала как приятное дополнение.
Однако ее рука все равно метнулась к животу.
- Как тебя зовут? - спросила она.
Фигура пожала плечами, и грязные лохмотья зашуршали. Она не поняла, не было ли у него имени никогда, или же он просто забыл его, но в любом случае ответа ждать не приходилось.
- Ну что ж, - выдавила она улыбку, - хочешь получить его?
Он снова пожал плечами, но на этот раз жест завершился рычанием.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Суббота, 03.11.2012, 19:05 | Сообщение # 22 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Октавия увидела его причину. Приближался Септим. Позади него толпа рассеивалась, возвращаясь к ветхим рыночным лоткам или же небольшими группами покидая общий зал.
- Тихо, песик, - улыбнулся высокий пилот. Аугметический глаз зажужжал, подстраивая резкость, и синяя линза расширилась, словно увеличивающийся зрачок.
- Все хорошо, - Октавия похлопала сгорбленного человека по плечу. Рука под драным плащом была холодной и бугристой. Не человеческой. Не вполне.
- Да, хозяйка, - тихо произнес слуга. Рычание стихло, и послышалось приглушенное пощелкивание оружия, досылающего заряд.
Септим протянул руку, чтобы пригладить выбившуюся за ухом прядь волос Октавии. Она почти что наклонила щеку навстречу его ладони, тронутая интимностью жеста.
- Отвратительно выглядишь, - сообщил он ей жизнерадостно и с туповатой прямолинейностью, словно принесший хорошие вести маленький мальчик. Октавия отстранилась от его прикосновения, хотя он уже убирал руку.
- Да, - сказала она. - Хорошо. Спасибо за это наблюдение.
Идиот.
- Что?
- Ничего, - на этом слове слуга снова начал рычать на Септима, явно уловив в ее голосе раздражение. Наблюдательный малыш. Она подумала, не похлопать ли его по плечу снова. - Разговоры о бунте продолжаются?
Септим обернулся к уменьшающейся толпе, скрывая вздох.
- Нелегко убедить их, что корабль не проклят, когда нас убивают наши же хозяева, - он помедлил и снова повернулся к ней. - Я по тебе скучал.
Неплохая попытка, но она не собиралась смягчаться.
- Тебя долго не было, - произнесла она, сохраняя бесстрастность.
- Кажется, ты мной недовольна. Это из-за того, что я сказал, что ты отвратительно выглядишь?
- Нет, - она едва удержалась от раздраженной улыбки. Идиот. - Все прошло хорошо?
Септим смахнул костяшками пальцев волосы с лица.
- Да. Почему ты на меня злишься? Я не понимаю.
- Без причины, - улыбнулась она. Потому, что мы в доке уже три дня, а ты не зашел повидать меня. Друг, называется. - Я не злюсь.
- У тебя злой голос, хозяйка.
- Ты же должен быть за меня, - обратилась она к слуге.
- Да, хозяйка. Прости, хозяйка.
Октавия попыталась сменить курс.
- Убийства. Это был Узас?
- На этот раз да, - Септим снова встретился с ней глазами. - Первый Коготь увел его на тюремную палубу.
- Он схвачен. Есть приток новых членов экипажа. Возможно, теперь наступит некоторая стабильность. Дела могут придти в норму.
Септим криво улыбнулся.
- Я все пытаюсь до тебя донести - это и есть норма.
- Это ты так говоришь, - фыркнула она. - На что был похож "Вопль"? Я имею в виду, внутри станции.
При этом воспоминании он ухмыльнулся.
- Он заглушил детекторы ауры. Все ауспики захлебнулись в помехах. Затем прикончил внутренний и внешний вокс станции, но было и еще кое-что: по всему Гангу погас свет. Понятия не имею, планировали ли так Делтриан с Возвышенным и как это было реализовано, но для меня оно стало неожиданностью.
- Рада, что ты развлекся, - она перевязала хвостик волос и проверила плотность прилегания повязки. - Нам было не так весело. Ты просто не поверишь, как Вопль высасывает энергию. Двигатели практически заглохли, а пустотные щиты были все время опущены. Мы дрейфовали целыми днями, а мне оставалось только ждать. Надеюсь, мы больше не будем им пользоваться.
- Ты же знаешь, что будем. Он же сработал, не так ли? - она не ответила на ухмылку, и та исчезла. - В чем дело? Что стряслось?
- Ashilla sorsollun, ashilla uthullun, - тихо проговорила она. - Что это значит?
Он вскинул бровь. Искусственный глаз щелкнул, словно пытаясь подстроиться под выражение лица.
- Это рифма.
- Я знаю, - она подавила вздох. Иногда он бывал таким медленным. - Что она значит?
- Это не перевести досло...
Она подняла палец.
- Если ты еще хоть раз скажешь мне: "Это не перевести дословно", вот этот мой маленький друг прострелит тебе ногу. Ясно?
- Ясно, хозяйка, - руки слуги скрылись под плащом.
- Ну... - начал Септим, хмуро глядя на сгорбленного раба, - это не будет рифмой на готике. Вот, что я хотел сказать. Sorsollun и uthullun оба означают "лишенная солнца", но с разными... эээ... оттенками. Это примерно означает "Я слепа, я холодна". А почему ты спрашиваешь? В чем дело?
- Дочь Аркии. Рожденная в пустоте.
Руки Септима в потертых кожаных перчатках без пальцев легли на нижнюю портупею. Он присутствовал на похоронах девочки пять месяцев назад, когда ее родители позволили выбросить закутанное в саван тело через воздушный шлюз вместе со многими прочими убитыми членами смертного экипажа.
- А что с ней?
Октавия посмотрела ему в глаза.
- Я ее видела. Видела, пока ты был на станции. А неделю назад и слышала. Она обратилась ко мне с этими словами.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 18:10 | Сообщение # 23 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Дверь не открылась. Она разлетелась наружу шквалом обломков, заполнив коридор дымом.
Разом взвыли тревожные сирены, а ближайшие переборки закрылись – автоматические системы корабля зарегистрировали вражескую атаку и риск нарушения герметичности корпуса.
В дымке призраками скользнули вперед пять высоких силуэтов, за раскосыми красными глазами светились потоки данных целеуказателей.
По стенам вокруг них с треском ударили заряды болтеров, которые, словно разрывные гранаты, взрывались с хлопками, осыпая легионеров железными осколками и пылающими обломками снарядов. Третий Коготь открыл огонь в тот же миг, как только их охотничье зрение подстроилось под дым.
Первым из дымки вырвался Талос. Болты терзали броню его боевого доспеха, выдирая куски керамита, прикрывавшего кабели мускулатуры. За один удар сердца он сократил дистанцию и рубанул мечом по дуге. На ретинальном дисплее агрессивно ярко горели руны, отображавшие тяжелые повреждения его доспеха. К ним тут же присоединился монотонный звук, что издавал доспех убитого воина, более не передававший жизненные показатели .. «Гарий, Третий Коготь, жизненные показатели потеряны», - предупредили глазные линзы. Какая досада.
- Вы слишком долго сражались со смертными, – произнес Талос, пересиливая жгучие укусы нервных компенсаторов. Доспех впрыснул быстродействующие наркотики прямо в сердце, позвоночник и кровеносную систему, однако и их возможности были ограничены перед лицом столь ужасающего обстрела. Болтерные заряды плохо справлялись с броней Легиона – это оружие гораздо лучше рвало плоть, чем керамит – однако, невзирая на его насмешку, массированный натиск брал свое.
Даже не потребовалось выдергивать клинок. Удар напрочь снес голову Гария с плеч. Талос ухватился за окровавленный горжет, не обращая внимания на то, что из рассеченной шеи на латную перчатку хлещет красными струями жизненная влага брата. После смерти Гарий послужил щитом из мяса и брони. Разрывные заряды обрушивались на обезглавленный труп, пока Талос не швырнул его в ближайшего из членов Третьего Когтя.
Мгновением позже среди них оказался Ксарл, и его цепной клинок ударил по шлему брата достаточно сильно, чтобы воин распростерся у стены. Талос рискнул на мгновение бросить взгляд, и увидел, что броня Ксарла так же исковеркана и изломана, как его собственная. Ксарл уже прыгал на другого Заклейменного, не обращая внимания на полученный урон.
Узас, как обычно безо всякого изящества, бросился на ближайшего врага и изо всех сил пытался пробить гладием более мягкую броню на горле воина. Все это время он вопил тому в лицо бессмысленный поток звуков. Из тысячи трещин в его доспехе, словно слезы, сочилась жидкость, но все же он с воем всадил короткий клинок куда нужно. Воин Заклейменных задергался, заполнив вокс горловым бульканьем. Узас рассмеялся, клинок заскрежетал по позвонкам умирающего Повелителя Ночи в тщетной попытке перепилить хребет. В рецепторах всех шлемов вновь раздался монотонный звук.
- Сарлат, Третий Коготь, жизненные показатели потеряны.
- Клинки! – закричал уцелевшим братьям Дал Карус.
Талос побежал к нему, замахиваясь Клинком Ангелов , за которым оставался струящийся след трескучей энергии. Мечи столкнулись и быстро сцепились, никто не уступал. Речь обоих воинов перемежалась рычанием с придыханием от мучительных усилий.
- Глупо было… использовать… болтеры, – ухмыльнулся под лицевым щитком Талос.
- Это было… рискованно… согласен, - проворчал в ответ Дал Карус. Скрежещущие зубья цепного меча щелкали и стучали, пытаясь продвинуться по парируемому золотому оружию. На энергетическом клинке Талоса шипела и трещала испаряющаяся кровь Гария.
- Вель Шан, Третий Коготь, жизненные показатели потеряны.
Талос не смог увидеть, как произошло убийство, однако он расслышал за монотонным писком сигнала рев Ксарла. Он удвоил усилия, подавшись вперед, но его подводил поврежденный доспех. Мышцы пылали, а ретинальный дисплей дважды моргнул. Энергия подавалась на системы брони с перебоями, и он мог лишь удерживать клинок сцепленным с мечом Дал Каруса. Он ощутил неприятную тяжесть в наливающихся тяжестью руках. Из трещины в наспинной силовой установке вырвался сноп искр.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 18:12 | Сообщение # 24 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Ты слабеешь, – прорычал враг.
- А ты… в меньшинстве, - оскалился в ответ Талос.
Дал Карус разорвал захват, рванувшись достаточно сильно, чтобы пророк отшатнулся назад. Цепной меч скользнул по расколотому нагруднику Талоса, поцарапав украшавшую его оскверненную аквилу. Лишившись равновесия из-за замаха, Дал Карус издал проклятие и попытался игнорировать монотонный писк – звон в ушах, возвещавший о гибели его братьев.
Он шагнул назад, вскинув меч в оборонительную позицию против… против…
Против всех них. Всего Первого Когтя.
Они стояли, словно стая, окруженные телами убитых. В рассеивающейся дымке стояли Талос, Ксарл, Узас, Сайрион и Меркуциан, сжимавшие в кулаках окровавленные клинки. Доспехи были повреждены, и Дал Карус на кратчайший миг испытал сочувствие, представив объем работ по починке последствий такого обстрела. Больше всего от огня пострадали Талос и Ксарл, броневые пластины сорваны напрочь, почерневшая подкладка местами пробита и прожженна. Шлемы смялись до полной непригодности. У Ксарла не было глазной линзы, а у Сайриона обе потрескались так, что не подлежали быстрому ремонту. Через расколотый лицевой щиток была видна половина лица Узаса. Вожак Заклейменных, последний носитель этого звания, встретился взглядом с ухмыляющимся и пускающим слюни глупцом.
- Это твоя вина, – произнес Дал Карус. – Твое безумие стоило нам каждой забранной этой ночью жизни.
Узас облизнул потемневшие из-за кровоточащих десен зубы. Дал Карус усомнился, что этот зверь вообще понял его слова.
- Давайте покончим с этим, - зубья цепного меча снова застрекотали, вгрызаясь в воздух. – Не нужно позорить Третий Коготь, заставляя меня ждать смерти.
Раздался смех Сайриона, ставший грубым из-за динамиков вокса.
- Позорить, – выдохнул он сквозь фырканье. – Секунду, прошу вас, – он расстегнул замки на вороте, снял покрытый рубцами шлем и вытер глаза сорванным с брони куском пергамента с описанием его деяний. – Он так говорит «позор», как будто это имеет какое-то значение. Мы это слышим от воина, который стал убийцей в тринадцать, а спустя два года – еще и насильником. А теперь он тревожится о чести. Это прекрасно.
Талос поднял болтер. На двуствольном оружии были выгравированы деяния павшего воина, который достиг куда большего, чем кто-либо из окружавших его нового обладателя.
- Прошу тебя, - вздохнул Дал Карус. – не убивай меня оружием Малхариона.
- Сними шлем, - не двигаясь, произнес пророк. Из ран в его доспехе все еще летели искры и лились смазочные масла. – Ты утратил всякое право выбирать себе смерть в тот миг, когда устроил это идиотское противостояние.
Дал Карус медленно повиновался. Он стоял перед Первым Когтем с непокрытой головой. От палубы исходил пряный запах крови, пронизанный химической вонью от взрывов болтерных зарядов. Он печально улыбнулся, практически извиняясь.
- Почему вы просто не прикончили Узаса? – спросил он. – Все бы закончилось, не успев начаться.
- Ты не настолько глуп, чтобы и вправду так думать, - мягко произнес Талос, - равно как и я. Это, как и все происходящее в Легионе, - рана, которую месть только раскрывает.
- Я хочу присоединиться к Первому Когтю.
- Тогда тебе не следовало выходить против нас облаченным в полночь, - он продолжал целиться Дал Карусу в лицо. – Если ты неспособен отговорить собственное отделение от мелкой мести, которая забирает верные жизни, какой от тебя прок остаткам Легиона?
- А вы не можете контролировать Узаса. Есть разница? Неужто ваши жизни ценнее наших?
- Ну разумеется, – отозвался Талос. – потому, что это мы держим свои пушки у твоего лица, Дал Карус.
- Талос, я…
Оба ствола рявкнули. По стенам и броне простучали крохотные кусочки мяса и влажные обломки черепа. Обезглавленное тело рухнуло, ударилось о стену коридора и сползло вниз, осев в скорченной, лишенной изящества позе.
Какое-то время они стояли молча, не обменявшись ни единым словом. Растерзанная броня искрила и издавала неприятный звук трущихся сочленений, пока они продолжали оставаться посреди устроенной ими бойни.
Наконец Талос нарушил молчание. Он указал на тела.
- Тащите их. Септим снимет с них доспехи.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 18:16 | Сообщение # 25 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Два месяца.
- Прошу тебя, Септим, не шути так, - рассмеялся Талос. – Я не в том настроении.
Человек-раб почесал щеку в том месте, где полированный металл соединялся с бледной кожей, и уставился на разбросанный по мастерской результат побоища. Семь трупов в доспехах, которые получили минимальные повреждения – их можно было раздеть, а плоть выбросить в пустоту. Но все пятеро членов Первого Когтя едва могли стоять – таков был урон, нанесенный их боевой броне. Из растрескавшихся пробоин текли масло и смазка, которые быстро засыхали, оставляя пятна. Нужно было выправить вмятины, вырезать покалеченные куски керамита и полностью их заменить, заварить разорванные слои композитного металла, перекрасить их, придать форму…
А субдермальные повреждения были и того хуже. Искусственная мускулатура из псевдомышечных волоконных связок нуждалась в переделке, переплетении и перестройке. Нужно было менять или чинить сервоприводы и шестерни сочленений. Стерилизовать и перестраивать стимуляторные инъекторы. Полностью перенастраивать порты интерфейса. И все это перед наиболее сложным ремонтом: восстановлением сенсорной системы ретинального дисплея в каждом шлеме.
- Я не шучу, господин. Даже при использовании этих запчастей, на каждый комплект брони уйдет больше недели. Перекодировка систем, подгонка под ваши тела, перенастройка интерфейсов под каждого из вас… Быстрее я не управлюсь. И не уверен, что это кому-либо под силу.
Сайрион шагнул вперед. Он хромал из-за сбоев в стабилизаторе левой ноги, а лицо потрескалось и кровоточило.
- А если ты будешь трудиться только над моими доспехами и твоего хозяина?
Септим сглотнул, тщательно избегая взгляда Узаса.
- Две недели, лорд Сайрион. Возможно, три.
- Смертный. Почини мой.
Все глаза повернулись к Узасу. Он фыркнул в ответ.
- Что? Мне, как и всем вам, нужно, чтобы о моей броне позаботились.
Талос расстегнул фиксаторы шлема с шипением выходящего воздуха. Чтобы снять искореженный керамит, потребовалось три попытки. Лицо пророка было разбитым и окровавленным полотном, изображавшим разнообразные раны. Один глаз покрывала корка отвратительно выглядящего рубца, другой же светился - чистый, черный и лишенный радужки, как и у всех рожденных на Нострамо.
- Во-первых, не обращайся к моему оружейнику и нашему пилоту так, будто он раб-уборщик. Прояви некоторое уважение, - он сделал паузу и вытер окровавленные губы тыльной стороной латной перчатки. – Во-вторых, это ты нас в это втянул. Из-за твоего желания с воем носиться по жилым палубам и пить кровь смертных мы лишились боеспособности на два месяца. Может, это ты скажешь Возвышенному, что он за одну ночь лишился двух Когтей?
Узас облизнул зубы.
- Заклейменные решили выступить против нас. Им следовало уйти. Тогда они были бы живы.
- У тебя вечно все так просто, – Талос прищурил единственный действующий глаз. Он контролировал интонацию на последних остатках терпения, пытаясь не дать проявиться в голосе напряжению от полученных ран. – Что за безумие поселилось в твоем разуме? Почему ты неспособен понять, во что нам из-за тебя обошлась эта ночь?
Узас пожал плечами. Вместо выражения его лица они видели лишь изображенный на лицевом щитке кровавый отпечаток ладони.
- Мы выиграли, разве не так? Остальное неважно.
- Достаточно, – покачал головой Сайрион, положив на наплечник Талоса треснувшую перчатку. – Это как пытаться научить труп дышать. Хватит, брат.
Талос уклонился от успокаивающей руки Сайриона.
- Однажды наступит ночь, когда одного лишь слова «брат» окажется недостаточно, чтобы спасти тебя, Узас.
- Это пророчество, провидец? – ухмыльнулся воин.
- Улыбайся как хочешь. Но запомни эти слова. Когда эта ночь придет, я сам тебя убью.
Они все напряглись, когда раздался дверной звонок.
- Кто там? – окликнул Талос. Ему приходилось моргать, чтобы затуманенное зрение прояснилось. Полученные раны исцелялись не так быстро, как он ожидал, и он начинал понимать, что повреждения под броней хуже, чем ему показалось в начале.
В дверь трижды ударил кулак.
- Ловец Душ, - приветственно протрещал с той стороны голос. Интонация была удивительно уважительной, будучи при этом сухой и резкой, словно карканье грифа. – Нужно поговорить, Ловец Душ. Так много о чем поговорить.
- Люкориф, – Талос опустил клинок, - из Кровоточащих Глаз.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 18:18 | Сообщение # 26 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | VI
ЧТИ ОТЦА СВОЕГО
Люкориф вошел в комнату звериной походкой, крадучись на четвереньках. Его закованные в керамит ноги превратились в бронированные лапы: скрюченные, многосуставчатые и снабженные страшными клинками, в точности похожими на когти ястреба. Ходьба уже многие века была для Люкорифа настоящим бедствием – даже подобное неуклюжее ползанье давалось ему с трудом. Установленные на спине воина скошенные двигатели указывали на то, что теснота коридоров лишала легионера возможности летать.
Его глаза кровоточили, и именно этому проклятию он был обязан своим именем. Из раскосых глазных линз по белому лицевому щитку бежали два багровых ручейка. Люкориф из Кровоточащих Глаз, чей птицеподобный шлем превратился в издающее безмолвный вопль лицо демона, осмотрелся взглядом хищника. Кабели шейных сочленений издавали механическое рычание, когда мышцы воина напрягались в непреднамеренных судорогах. Он поочередно оглядел каждого из собравшихся Повелителей Ночи, птичий шлем дергался влево-вправо, высматривая добычу.
Когда-то он был таким же, как они. О, да. Точно таким же.
На его доспехе было мало следов верности Легиону или роду. Все его воины демонстрировали свою связь одинаково: на лицевых щитках изображались красные слезы предводителя. Кровоточащие Глаза были в первую очередь самостоятельным культом, а уж только потом сынами Восьмого Легиона. Талоса интересовало, где в этот момент находились остальные. Они составляли половину той мощи, которую банда Возвышенного забрала на Крите из восстанавливающихся рот Халаскера.
- Возвышенный посылает меня к тебе, - Люкориф строил слова из звуков скребущих по наждаку ногтей. – Возвышенный в гневе.
- Возвышенный редко бывает в ином состоянии, - заметил Талос.
- Возвышенный, - Люкориф прервался, чтобы с шипением втянуть воздух через зубчатую ротовую решетку, - гневается на Первый Коготь.
Сайрион фыркнул.
- Да и это тоже не уникальное происшествие.
Люкориф издал раздраженный лающий звук, напоминавший вопль сокола, искаженный воксом.
- Ловец Душ. Возвышенный просит о твоем присутствии. В апотекарионе.
Талос поставил шлем на рабочий стол перед Септимом. Смертный начал вертеть его в руках и, не скрывая, вздохнул.
- Ловец Душ, - снова проскрежетал Люкориф. – Возвышенный просит о твоем присутствии. Сейчас.
Талос неподвижно стоял, его лицо было обезображено полученными всего лишь час назад ранами. Он возвышался над скрюченным раптором, облаченный в броню, которая была изуродована недавней местью братьев. Висевший за спиной украденный у Кровавых Ангелов клинок отражал скудное освещение каморки оружейника. На бедре в магнитных зажимах покоился массивный двуствольный болтер героя Восьмого Легиона.
Люкориф же, напротив, пришел безоружным. Забавный жест со стороны Возвышенного.
- Возвышенный попросил, - улыбнулся Талос, - или потребовал?
Люкориф дернулся в непроизвольном мускульном спазме. Птичья голова мотнулась вбок, и из-за демонического лицевого щитка раздалось шипящее дыхание. Левая рука-лапа сжалась, когтистый кулак дрожал. Когда пальцы разжались, то раздвинулись с визгом металлических суставов.
- Попросил.
- Впервые за все время, - произнес Сайрион.
Возвышенный облизнул зубы.
Он все еще был облачен в большую часть доспеха, однако керамитовое покрытие уже давно стало частью преображенной плоти. Апотекарион был обширен, но природа Возвышенного вынуждала его неудобно сутулиться, чтобы не царапать рогатым шлемом потолок. Вокруг царила тишина – безмолвие запустения. Помещение не использовалось уже много лет. Водя когтистым пальцем по хирургическому столу, Возвышенный размышлял над тем, как после десятилетий пренебрежения вскоре все изменится.
Существо подошло к криогенному хранилищу. Целая стена герметичных стеклянных цилиндров, установленных в идеальном порядке, на каждом по-нострамски выгравированы имена павших. Возвышенный низко зарычал, издав мучительный вздох, и его подобные ножам пальцы с визгом процарапали полосы на металлических стойках хранилища. Так много имен. Так много.
Существо прикрыло глаза и какое-то время вслушивалось в биение сердца «Завета». Возвышенный дышал в унисон с далеким ритмичным гудением термоядерных реакторов, которые грохотали, пока двигатели стояли в доке без дела. Он слышал шепот, крики, вопли и пульсацию крови каждого на борту. Все это отдавалось через корпус прямо в сознание существа – постоянный прилив ощущений, которые становилось все труднее игнорировать с течением лет.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 18:22 | Сообщение # 27 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Изредка был слышен смех, его почти всегда издавали смертные, влачившие тусклое и мрачное существование в черном брюхе корабля. Возвышенный уже не был уверен, как надлежит реагировать на этот звук и что он может означать. «Завет» был крепостью существа, памятником его собственной боли и тому страданию, которое оно причиняло галактике своего деда. Смех манил Возвышенного, он не мог вызвать подлинных воспоминаний, однако нашептывал, что когда-то существо бы его поняло. Оно и само издало подобный звук в те времена, когда его можно было назвать «он».
Губы растянулись в неощутимой ухмылке, обнажив акульи зубы. Как же поменялись времена. А скоро изменятся вновь.
Талос, Люкориф. Знание об их присутствии пришло не просто в виде узнавания имен. Приближались их мысли, туго сжатые, словно плотный почерк, и загрязненные фрагментами личностей. Их приход накатил на Возвышенного незримой шепчущей волной. Существо развернулось за мгновение до того, как двери апотекариона распахнулись на непослушных петлях.
Люкориф склонил голову. Раптор двигался на четвереньках, скошенные сопла за спиной болтались из стороны в сторону в такт неуклюжей походке воина. Талос не удосужился отсалютовать. Он даже не приветствовал Возвышенного кивком. Пророк вошел медленно, его доспех представлял собой измолоченную палитру абсолютного разрушения, и лицо выглядело немногим лучше.
- Чего ты хочешь? – спросил он. Один из глаз был погребен под полосами оторванной бледной кожи и сочащимися рубцами. На голове обнажилась кость, а плоть обгорела и покраснела. Повреждения от попадания болтерного заряда, причем практически смертельного. Интересно.
Несмотря на типичное для пророка унизительное упрямство, Возвышенный на мгновение ощутил благодарность Талосу за то, что тот пришел в таком состоянии.
- Ты ранен, - заметил он голосом ворчащего дракона. – Я слышу, как твои сердца бьются с трудом. Запах крови… мягкое влажное сотрясение перегруженных органов. Но ты все равно явился ко мне. Я ценю твое проявление доверия.
- Третий Коготь мертв, - как обычно, напрямик сообщил пророк. – Первый Коготь лишен боеспособности. Нам требуется два месяца на восстановление.
Возвышенный согласно наклонил клыкастую голову. Разумеется, существо уже знало все это, но пророк сообщил новость, как подобает послушному солдату, и этого было достаточно. Пока что.
- Кто разбил тебе лицо?
- Дал Карус.
- И как он умер?
Талос отнял руку от обширной проникающей раны в боку. Латная перчатка блестела от покрывавшей ее крови.
- Он умер, моля о милосердии.
Сгорбившийся на одном из хирургических столов Люкориф издал из вокалайзера визгливое хихиканье. Возвышенный же фыркнул перед тем, как заговорить.
- В таком случае без него мы стали сильнее. Вы собрали геносемя Третьего Когтя?
Пророк вытер с губ слюну.
- Я велел сервиторам закрыть тела в криохранилищах. Я соберу его позже, когда мы пополним запасы консервационного раствора.
Возвышенный перевел взгляд на могильные склепы: встроенный в дальнюю стену ряд шкафов.
- Очень хорошо.
Талос вздохнул, не скрывая содрогания. Боль от ран, как подозревал Возвышенный, должна была быть на грани муки. И это тоже было интересно. Талос пришел не из покорности. Даже получив тяжелые ранения, он пришел из-за выбранного Возвышенным места. Любопытство способно мотивировать даже самых упрямых. Другого ответа быть не могло.
- Я устал от этого существования, мой пророк, - существо позволило словам повиснуть в холодном воздухе между ним. – А ты?
Казалось, что неожиданная реплика привела Талоса в нетерпение.
- Говори конкретнее, - произнес он, стиснув кровоточащие десны.
Возвышенный провел когтями по запечатанным капсулам с геносеменем, театрально оставляя на бесценных контейнерах царапины.
- Ты и я, Талос. Каждый из нас является угрозой существованию другого. Ах, ах, даже не думай спорить. Меня не волнует, правда ли ты настолько лишен амбиций, как заявляешь, или же грезишь о моей смерти всякий раз, как позволяешь себе поспать. Ты символ, икона бесправных и недовольных. Твоя жизнь – это клинок у моего горла.
Пророк подошел к другому операционному столу, праздно осматривая подвесные стальные руки, вяло свисавшие с установленного на потолке хирургического аппарата. Поверхность стола стала серой от заиндевевшей пыли. Он смахнул прах латной перчаткой, и под ним оказалась коричневая от пятен старой крови поверхность.
- Здесь умер Долорон, - тихо проговорил он. – Тридцать шесть лет назад. Я сам извлек его геносемя.
Возвышенный наблюдал, как Талос предается воспоминаниям. Существо умело быть терпеливым, когда этого требовал момент. Сейчас спешка ничего бы не дала. Когда пророк снова взглянул на Возвышенного, здоровый глаз был прищурен.
- Я знаю, зачем ты меня вызвал, - сказал он.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 18:51 | Сообщение # 28 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Возвышенный наклонил голову, ухмыляясь между клыков.
- Подозреваю, что да.
- Ты хочешь, чтобы я восполнил наши ряды, - Талос вскинул левую руку, демонстрируя ее Возвышенному. В локтевом сочленении что-то заискрило. – Я больше не апотекарий. Я не ношу ритуальных инструментов уже почти четыре десятилетия. И никто из пополнения из отделений Халаскера также не проходил обучения. - Испытывая извращенное удовольствие от обсуждения трудностей, Талос обвел комнату рукой. – Посмотри на это место. Призраки мертвых воинов заперты в холоде, а на трех дюжинах хирургических столов скапливается пыль. Оборудование – немногим более, чем мусор, из-за возраста, пренебрежения им и повреждений в боях. Даже Делтриан не смог починить большую часть из этого.
Возвышенный облизнул пасть черным языком.
- А если я верну все, что было утрачено? Тогда ты восполнишь наши ряды? – существо прервалось, и его глубокий голос утонул в выдохе, который был чем-то средним между ревом и рычанием. – У нас нет будущего, если мы останемся порознь. Ты должен это видеть так же отчетливо, как и я. Кровь богов, Талос… разве тебе не хочется вновь обрести силу? Вернуться в те времена, когда мы могли выступить против своих врагов и гнать их, словно дичь, а не бесконечно отступать?
- У нас осталось больше половины сил, но больше едва-едва, - Талос облокотился на хирургический стол. – Я сам проводил подсчеты. Кровавые Ангелы вырезали больше ста членов экипажа и почти тридцать наших воинов. Наши дела не лучше, чем до унаследования людей Халаскера, но, по крайней мере, и не хуже.
- Не хуже? – Возвышенный смахнул языком повисшие между зубами сталактиты слюны. – Не хуже? Не закрывай глаза на собственные прегрешения, Талос. Вы уже убили семерых из них за эту ночь.
Вместе с резкими словами раздался звук рвущегося металла. Чудовищный коготь Возвышенного смял стену в том месте, где существо схватилось слишком сильно. Издав ворчание, оно освободило лапу.
- Воины Халаскера пробыли с нами считанные месяцы, а междоусобица уже настолько сильна, что кровь льется почти каждую ночь. Мы умираем, пророк. Смотрящий на пути будущего, ты не имеешь права быть столь слепым. Взгляни прямо сейчас и скажи мне, проживем ли мы еще столетие.
Талос не ответил. Ответа и не требовалось.
- Ты зовешь меня сюда и предлагаешь непонятное перемирие в конфликте, в котором я не желаю участвовать. Я не желаю наследовать мантию Малхариона. Не хочу вести то, что от нас осталось. Я тебе не соперник.
Люкориф издал еще один всплеск полного помех шума – то ли шипящий смешок, то ли насмешливое фырканье. Талос не знал воина достаточно хорошо, чтобы сказать наверняка.
- Ловец Душ носит оружие воителя-мудреца, однако заявляет, что не наследник Малхариона. Забавно.
Пророк проигнорировал раптора, сосредоточившись на существе, которое когда-то было его командиром. Перед тем, как заговорить, ему пришлось сглотнуть наполнившую рот кровь, которая полилась по задней части языка.
- Я не понимаю, Вандред. Что изменилось, почему ты так заговорил?
- Рувен, - выплюнув имя, словно проклятие, Возвышенный развернул свое громадное тело и положил деформированные когти на стену хранилища. Сгорбившись и рыча, он смотрел на содержавшееся внутри генетическое сокровище. – На Крите, когда мы бежали от гнева Кровавых Ангелов. Та ночь отравляет мои мысли даже сейчас. Рувен, этот трижды проклятый подлец, который беспечно раздавал нам приказы, будто он что-то большее, чем поденщик Магистра Войны. Я не подчинюсь тем, кто бросил Легион. Не преклоню колен перед предателем и не стану внимать словам слабака. Я – мы – выше этого.
Возвышенный снова повернулся, черные глаза смотрели с бесстрастной и бездушной проницательностью существа, рожденного в безмолвных безднах океана.
- Я хочу вновь обрести гордость. Гордость за нашу войну. Гордость за моих воинов. Гордость стоять облаченным в полночь. Мы должны снова подняться, стать более великими, чем раньше, или же навечно сгинуть в забвении. Я буду сражаться с этой судьбой, брат. И хочу, чтобы ты сражался вместе со мной.
Талос оглядел обветшалую аппаратуру и брошенные столы. Возвышенный не мог не восхищаться тем, как воин терпит боль, которую должен был чувствовать. В здоровом глазу пророка блеснула какая-то сдерживаемая эмоция.
- Чтобы починить корабль и восстановить нашу мощь, нам снова придется пришвартоваться в Зенице Ада.
- Так и будет, - проворчал Возвышенный.
Талос не стал отвечать, предоставив тишине говорить за него.
Возвышенный облизнул почерневшую пасть.
- Возможно, на этот раз кровопролития будет меньше.
На это Талос отозвался мучительным вдохом.
- Я помогу тебе, - наконец произнес он.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 18:53 | Сообщение # 29 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Пророк вышел из комнаты, и потрескавшиеся губы Возвышенного растянулись в чем-то, близком к улыбке, обнажив ряды грязных зубов. Дверь закрылась за Талосом со скрежещущим лязгом.
- Разумеется, поможешь, - прозвучал в холодном воздухе влажный шепот существа.
Дверь закрылась, и он остался один в подхребтовом коридоре, размышляя над словами Возвышенного. Талос не питал иллюзий – предложенное существом перемирие основывалось на его выгоде, и никакие заверения Возвышенного не могли заставить пророка перестать оглядываться при каждом удобном случае. «Завет» не был безопасным местом. Не теперь, когда между Когтями бурлила напряженность.
Решив, что отошел достаточно далеко, Талос замедлил шаг. Необходимость постоянно вытирать кровь со здорового глаза раздражала. Ободранную половину лица щипал мороз, и воздух, будто пальцы, неприятно поглаживал череп. Пульс лишь проталкивал боль по всему телу.
Оставаться здесь в одиночестве было неразумно. Первым местом, куда ему нужно было зайти после выхода из апотекариона, были рабские трюмы. Если Возвышенный хотел сделать банду сильнее, чем ранее, требовались обученные рабы, стрелки, оружейники, ремесленники, а также легионеры. Удовлетворить нужду в последних было сложнее всего, но и это было возможно. Станция «Ганг», помимо добычи, щедро снабдила их плотью.
Пророк свернул в боковой коридор, ощущая, как сердца сжимаются в груди при движении. Они не бились, а гудели, жужжали от перенапряжения. Неожиданно и непривычно накатила новая волна тошноты. Совершенное над ним в детстве генетическое перестроение практически полностью лишила его способности испытывать головокружение в общечеловеческом смысле, однако интенсивные стимулы все же могли дезориентировать. Похоже, что и боль тоже.
Четыре шага. Четыре шага по ведущему на север коридору, и он врезался в стену. Боль обожгла язык медным привкусом, смешавшись с едкими соками слюнных желез. Выдох принес прочищение, его вырвало кровью на палубу. Лужа на стали шипела и пузырилась: к крови примешалось достаточное количество коррозийной слюны, чтобы она стала едкой.
В коленном суставе что-то заклинило, почти наверняка это корд волоконной проводки больше не мог гнуться из-за повреждений. Пророк оттолкнулся от стены и захромал прочь от пузырящейся кровавой рвоты, в одиночестве продвигаясь по темным туннелям корабля. От каждого шага под кожей расцветала свежая боль. Мир накренился и перевернулся. Металл зазвенел о металл.
- Септим, - произнес он во мрак. Какое-то время он вдыхал и выдыхал, прогоняя через свое тело затхлый воздух корабля и чувствуя, как из треснувшего черепа сочится что-то горячее и влажное. Звать раба толку не было. Будь прокляты кости Дал Каруса. На мгновение поддавшись мстительности, он представил, что подарит шлем Дал Каруса рабам, чтобы те использовали его в качестве ночного горшка. Заманчиво. Заманчиво. Перспектива столь детской мести вызвала на кровоточащих губах виноватую улыбку, пусть в реальности подобное действие и была слишком мелким, чтобы заслуживать рассмотрения.
Чтобы снова подняться на ноги, ушла вечность. Он умирал? Он не был уверен. Они с Ксарлом приняли на себя тяжесть удара болтерного огня Третьего Когтя – доспехи были разбиты, и Талос очень хорошо представлял серьезность полученных ран, если кровь не запекалась и не затягивала огромный разрыв в боку. Остатки лица тревожили его в меньшей степени, однако если в ближайшее время с ними ничего не сделать, для восстановления потребуется обширная имплантация бионики.
Еще дюжина шагов, и в глазах поплыло. От моргания зрение не прояснялось, а заметное жжение в импульсных точках явно указывало, что доспех уже заполнил его кровеносную систему синтетическим адреналином и химическими ингибиторами боли в количествах, превышающих разумные.
Возвышенный был прав. Раны были серьезнее, чем он хотел показать. От потери крови руки начинали утрачивать чувствительность, и ниже колен тоже как будто был свинец. Рабские трюмы могли подождать часок. Бессильные пальцы нащупали на вороте запасной вокс.
- Сайрион, - произнес он по каналу. – Септим.
Как короток список тех, кого можно позвать, полностью им доверяя.
- Меркуциан, - выдохнул он. А затем, удивив самого себя, - Ксарл.
- Пророк, - ответ донесся сзади. Талос повернулся, тяжело дыша от старания удержаться на ногах.
– Нужно поговорить, - произнес новоприбывший. Пророку понадобилась секунда, чтобы узнать голос. Зрение так и не прояснялось.
- Не сейчас, - он не стал тянуться к оружию. Это была бы слишком очевидная угроза, к тому же он не был уверен, сможет ли уверенно взяться за него.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 18:54 | Сообщение # 30 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Что-то не так, брат? - Узас посмаковал последнее слово. – Ты плохо выглядишь.
Что на это ответить? Сдавленность под ребрами указывала на то, что как минимум одно легкое лопнуло. Лихорадка имела потную и грязную примесь сепсиса, подарок от мириада застрявших в теле фрагментов болтерных зарядов. Добавим к этому потерю крови, серьезные биологические травмы и то, что в ослабленном состоянии он подвергается воздействию сверхдозы автоматически впрыснутых боевых наркотиков… Список тянулся и дальше. Что же касалось левой руки… она вообще больше не двигалась. Возможно, ее придется заменить. Мысль была далека от приятности.
- Мне нужно к Сайриону, - произнес он.
- Сайриона тут нет, - Узас сделал вид, что осматривает туннель. – Только ты и я. – Он подошел ближе. – Куда ты шел?
- В рабские трюмы. Но они могут и подождать.
- И теперь ты хромаешь обратно к Сайриону.
Талос сплюнул заполнившую рот едкую розоватую слюну. Она радостно вгрызлась в пол.
- Нет, сейчас я стою и препираюсь с тобой. Если у тебя есть, что сказать, давай быстрее. У меня дела.
- Я чую твою кровь, Талос. Она изливается из ран, словно молитва.
- Я ни разу в жизни не молился. И не собираюсь начинать теперь.
- Ты такой педантичный. Такой прямой. Слепой ко всему, что за пределами твоей собственной боли, - воин обнажил клинок: не массивный цепной топор, а серебристый гладий длиной с предплечье. Как и остальные из Первого Когтя, Узас носил оружие последнего шанса в ножнах на голени. Узас погладил острие меча. – Такой самоуверенный, что тебе всегда будут подчиняться.
- Этой ночью я спас тебе жизнь. Дважды, - улыбнулся Талос через покрывавшую лицо кровь. – А ты в качестве благодарности ноешь?
Узас продолжал поигрывать гладием, вертя его в латных перчатках и с обманчивой беспечностью осматривая сталь. На лицевом щитке был изображен окровавленный отпечаток ладони. Когда-то, одной далекой ночью, это была настоящая кровь. Талос вспомнил, как молодая женщина сопротивлялась хватке брата, с абсолютной тщетностью вдавливая окровавленные пальцы в шлем Узаса. Вокруг них пылал город. Она корчилась, пытаясь сделать так, чтобы ее не выпотрошил тот самый клинок, который сейчас находился в руках брата.
После той ночи Узас сделал так, что изображение осталось запечатленным на его лицевом щитке. Напоминание. Личная эмблема.
- Мне не нравится, как ты на меня смотришь, - произнес Узас. – Так, как будто я сломан. Дал трещину от изъянов.
Талос наклонился, позволив темной крови сочиться между зубов и капать на палубу.
- В таком случае изменись, брат, - пророк распрямился с болезненным шипением, облизывая имевшие насыщенный медный привкус губы. – Я не стану извиняться за то, что вижу перед собой, Узас.
- Ты никогда не видел отчетливо, - голос воина в воксе был насыщен помехами, которые лишали его каких бы то ни было эмоций. – Всегда по-своему, Талос. Всегда как пророк, – он взглянул на свое отражение в гладии. – Все остальное испорчено, разрушено или неправильно.
Химический привкус стимуляторов пощипывал заднюю часть языка. Талос боролся с желанием потянуться к пристегнутому за спиной Клинку Ангелов.
- Это лекция? Я впечатлен, что ты смог связать в предложение больше четырех слов, но, может быть, обсудим особенности моего восприятия, когда я не буду умирать от потери крови?
- Я мог бы убить тебя сейчас, - Узас подошел еще ближе. Он нацелил острие клинка на оскверненную аквилу на груди пророка, а затем поднял его и приложил к горлу Талоса. – Один разрез, и ты умрешь.
Кровь тонкой струйкой стекала на клинок, капая с подбородка Талоса. Кап-кап-кап. Она текла с уголков губ, словно слезы.
- Переходи к сути, - произнес он.
- Ты на меня смотришь так, будто я болен. Словно я проклят, - Узас наклонился вперед, раскрашенный лицевой щиток яростно уставился брату в глаза. – И так же ты смотришь на Легион. Если ты так ненавидишь собственный род, то зачем остаешься его частью?
Талос ничего не сказал. В уголке его рта играла тень улыбки.
- Ты неправ, - прошипел Узас. Клинок кольнул, слегка разрезав кожу металлическим лезвием. От мягкого поглаживания сталью по коже на серебро хлынула кровь. – Легион всегда был таким. Тебе понадобились тысячелетия, чтобы открыть глаза, и ты боишься правды. Я чту примарха. Я ступаю в его тени. Я убиваю так, как убивал он – убиваю потому, что могу, как мог и он. Я слышу крики далеких божеств, и беру от них силу, не предлагая поклонения. Они были оружием для Великого Предательства, и остаются оружием в Долгой Войне. Я чту своего отца так, как ты никогда не делал. Я его сын в большей степени, чем ты когда-либо им был.
Талос глядел в глазные линзы брата, представляя пускающее слюни лицо по ту сторону череполикого щитка. Он медленно потянулся к приставленному к горлу клинку и отвел его от кожи.
- Ты закончил, Узас?
|
| |
|
|
