|
Кровавый Разоритель
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 19:18 | Сообщение # 31 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Я попытался, Талос, - Узас отдернул клинок, плавным движением убрав его в ножны. – Попытался уберечь твою гордость, поговорив с тобой открыто и честно. Взгляни на Ксарла. На Люкорифа. На Возвышенного. На Халаскера, Дал Каруса, или любого из сынов Восьмого Легиона. На наших руках кровь, поскольку людской страх столь приятен на вкус. Не ради мести или праведности. Не для того, чтобы имя нашего отца разносилось в веках. Мы – Восьмой Легион. Мы убиваем потому, что были рождены для убийства. Потому, что это питает наши души. Нам больше ничего не остается. Прими это и… и встань… рядом с нами, Узас закончил влажно булькающим рычанием и шагнул назад, чтобы сохранить равновесие.-- - Что с тобой?
- Слишком много слов. Много разговоров. Боль возвращается. Ты прислушаешься ко мне?
Талос покачал головой.
- Нет. Ни на секунду. Ты говоришь, что наш отец принял все, что мне ненавистно. Будь это правдой, зачем бы ему тогда предавать огню наш родной мир? Он испепелил целую цивилизацию лишь для того, чтобы остановить распространяющуюся в Легионе раковую опухоль. Ты мой брат, Узас. Я никогда тебя не предам. Но ты заблуждаешься, и если это будет в моих силах, я избавлю тебя от страданий.
- Мне не нужно спасение, - воин повернулся спиной, его голос был наполнен отвращением. – Постоянно слепой. Меня не нужно спасать. Я пытался показать тебе, Талос. Запомни. Запомни эту ночь. Я пытался.
Узас скрылся в тени. Талос наблюдал, как брат уходит.
- Я запомню.
VII
ПОЛЁТ
Свобода.
Относительное понятие, подумалось Маруку, я ведь понятия не имею, где нахожусь. Но это было начало.
Время текло, и ничего не происходило. По его оценкам, его держали в цепях, словно собаку, шесть или семь дней. Не имея возможности узнать наверняка, он строил догадки на основе того, сколько люди спали и были вынуждены испражняться под себя.
Мир ограничивался покровом темноты и запахом человеческих отходов. Время от времени по сгрудившимся людям скользили лучи тусклого света ламп, и появлялся бледный экипаж корабля с пайками из полосок просоленного мяса и жестяными кружками с солоноватой водой. Они общались на языке, которого Марук никогда раньше не слыхал, шипя и издавая звуки «ash-ash-ash». Никто из них ни разу не обратился к пленникам. Они приходили, кормили узников и уходили. Цепи позволяли вновь погруженным во мрак пленникам расходиться едва ли более, чем на метр.
С повышенной скрытностью, к которой он привык на Ганге, он стянул железное кольцо с натертой лодыжки. Он стоял в носках посреди лужи холодной мочи, и ему не хватало его ботинок. Однако, снова подумал он, это определенно начало.
- Что ты делаешь? – спросил сосед.
- Сваливаю. Ну и вопрос. Убираюсь отсюда.
- Помоги нам. Ты не можешь просто уйти, ты должен нам помочь, - он слышал, как головы поворачиваются в его сторону, хотя никто и не мог видеть в абсолютном мраке. К просьбе присоединились новые голоса.
- Помоги мне.
- Не бросай нас тут…
- Кто на свободе? Помоги нам!
Он зашипел, призывая к тишине. Со всех сторон напирали холодные мясистые вонючие тела. Скованные за лодыжки рабы стояли в кромешной тьме. На всех была та одежда, в которой их выволокли с палуб станции «Ганг». Марук понятия не имел, сколько людей находится вместе с ним в помещении, но на слух их было несколько дюжин. Голоса эхом отдавались от стен. В какой бы складской трюм их не бросили, он был велик. С напавшим на Ганг кораблем явно не стоило шутить вне зависимости от того, были ли это мифические убийцы.
Я решил не умирать. Это прозвучало глупо даже для него самого.
- Я иду за помощью, - произнес он, не повышая голоса. Это было несложно – горло огрубело от обезвоживания, практически полностью лишив его речи.
- Помощью? – тела толкнули его, кто-то впереди сменил положение. – Я из сил обороны станции, - раздался грубый шепот. – На Ганге все мертвы. Как ты выбрался?
- Расшатал оковы, - он шагнул в сторону, вслепую пробираясь через напирающие тела в сторону, где, как он надеялся, располагалась дверь. Люди проклинали его и толкали назад, словно свобода уязвляла их.
Вытянутые руки коснулись холодного металла стены, и на него нахлынуло облегчение. Марук начал нащупывать дорогу влево, выискивая дверь грязными кончиками пальцев. Если он сумеет ее открыть, есть шанс, что…
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 19:19 | Сообщение # 32 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Ага. Ищущие руки соприкоснулись с ребристой кромкой двери. Она открывается нажимом панели на стене или кодовым замком?
Вот. Вот оно. Марук погладил выступающие клавиши кончиками пальцев, ощутив стандартный девятикнопочный замок. Кнопки были больше, чем ожидал, и слегка вдавлены от использования.
Марук задержал дыхание, надеясь утихомирить колотящееся сердце. Он в случайном порядке нажал шесть кнопок.
Дверь скользнула по несмазанным направляющим, издав достаточно громкий скрип, чтобы разбудить покойника. В глаза Маруку брызнул свет с той стороны.
- Эээ… привет, - произнес женский голос.
- Назад, - предостерег Септим. Он держал в руках оба пистолета, нацелив их в голову выбравшемуся рабу. – Еще шаг. Вот так.
Октавия закатила глаза.
- Он безоружен.
Септим не опускал громоздкие пистолеты.
- Посвети внутрь. Сколько на свободе?
Октавия повиновалась и провела лучом света по мрачной панораме.
- Только он.
- Forfallian dal sur shissis lalil na sha dareel, - смысл слов Септима остался для нее непонятен, однако по лицу было видно, что он ругается. – Нужно быть осторожными. Будь начеку.
Она бросила на него взгляд. Быть начеку? Можно подумать, ей надо напоминать об осторожности. Идиот.
- Ну, разумеется, - фыркнула она. – Тут целая толпа опасностей.
- Я защищаю хозяйку, - постоянно присутствовавший возле Октавии слуга держал в забинтованных руках грязный обрез дробовика. Зашитые глаза таращились на освободившегося раба. Она подавила чрезвычайно насущное желание врезать обоим за покровительственное бахвальство.
- Он безоружен, - повторила она, указав на Марука. – Он… Sil vasha…эээ… Sil vasha nuray.
Слуга хихикнул. Октавия глянула на него.
- Это означает «у него нет рук». – отозвался Септим. Он так и не опустил оружие. – Ты. Раб. Как ты освободился?
Когда слепота прошла, Марук обнаружил, что смотрит на троих людей. Один из них был горбатым мелким уродцем с зашитыми глазами, одетым в плащ из мешковины. Возле него находилась высокая девушка с темными глазами и самой бледной кожей, какую ему доводилось видеть у женщин. А рядом с ней целился Маруку в лицо из двух пистолетов неопрятный парень с бионикой вместо виска и скулы.
- Я ослабил оковы, - сознался он. – Слушайте… где мы? Что вы с нами делаете?
- Меня зовут Септим, - тот так и не опускал пушки. – Я служу Легионес Астартес на борту этого корабля. – голос разносился по помещению. Все молчали. – Я пришел узнать ваши профессии и области специализации, чтобы выяснить, какую ценность вы представляете для Восьмого Легиона.
Марук сглотнул.
- Я знаю мифологию. Нет никакого Восьмого Легиона.
Септим не смог полностью подавить улыбку.
- За подобные разговоры на борту этого корабля тебя убьют. Чем ты занимался на Ганге? – пистолеты опустились, как и руки Марука. Он испытал внезапно неуютное ощущение, что ему, как никогда, нужно принять душ.
- Главным образом ручной работой.
- Работал на переработке?
- На производстве. У конвейеров. Обслуживающий персонал сборочной линии.
- А в машинном отделении?
- Иногда. Когда там что-то ломалось, и нужно было отвесить пинка.
Септим задумался.
- Трудная работа.
- Ты мне будешь рассказывать? – в этот момент он ощутил прилив странной гордости. – Я знаю, что это настоящая мука. Я этим занимался.
Септим убрал оружие в кобуру.
-Когда мы здесь закончим, пойдешь со мной.
- Я?
- Ты, - Септим тактично кашлянул. – А еще тебе надо будет принять ванну.
Он вошел в помещение, и остальные последовали за ним. Слуга Октавии продолжал крепко сжимать дробовик. Навигатор неловко улыбнулась Маруку.
- Не пытайся бежать, - сказала она. – Иначе он тебя пристрелит. Это ненадолго.
Септим поочередно выяснял прошлый род деятельности каждого, записывая все на инфопланшет. Это был уже третий рабский трюм, куда они наведались. Никто из заключенных не нападал на них.
- Они что, под кальмой? – шепнула она один раз.
- Что?
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 19:55 | Сообщение # 33 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Успокаивающий наркотик. Мы иногда его используем на Терре, - он бросил на нее взгляд, и она вздохнула. – Забудь. Вы что-то им подмешиваете в воду? Почему они ничего не делают? Не пытаются с нами драться?
- Потому, что я им предлагаю то же самое, чем они занимались раньше, - он сделал паузу, и повернулся. – Насколько я помню, ты тоже со мной не дралась.
Она изобразила то, что было бы кокетливой улыбкой в исполнении дочери благородного семейства из шпилей Терры, одетой со всей пышностью. Здесь же это выглядело слегка дешево и злобно.
- Ну, – поиграла она хвостиком волос, - ты был со мной гораздо более мил, чем с этими людьми.
- Разумеется. – Септим двинулся наружу. За ними потащились Марук и слуга. Остальным было велено ждать прихода других членов экипажа, которые разведут их по прочим частям корабля, где они смогут помыться и приступить к новым обязанностям.
- Так почему ты был со мной милее? – спросила она.
- Потому, что ты застала меня врасплох. Я знал, что ты навигатор, но мне не доводилось их видеть до того момента, - его человеческий глаз блеснул в свете лампы. – Не ожидал, что ты окажешься такой красивой.
Она порадовалась, что темнота скрывает ее улыбку. Когда он старался, то мог говорить именно то, что нуж…
- И потому, что ты была так важна для Легиона, - добавил он. – Я должен был обращаться с тобой осторожно. Так приказал хозяин.
На этот раз мрак скрыл яростный взгляд. Идиот.
- Как тебя зовут? - обратилась она к Маруку.
- Марук.
Прежде, чем ответить, она улыбнулась. От этого зрелища он заподозрил, что ее отец, должно быть, просто рассыпался под такими взглядами.
- Не привыкай к нему, - произнесла она. – Наш хозяин и господин может иметь на этот счет иное мнение.
- А как твое имя? – спросил Марук.
- Октавия. Я восьмая.
Марук кивнул и указал грязным пальцем на спину Септима.
- А он Септим потому, что седьмой?
Высокий мужчина глянул через плечо.
- Точно.
- У меня нет имени, - услужливо сообщил сгорбленный слуга. Зашитые глазницы какое-то мгновение смотрели прямо на него. – Однако Септим зовет меня Псом.
Марук уже ненавидел жутковатую мелкую тварь. Он мучительно заставлял себя улыбаться, пока скрюченный не отвернулся, а затем снова посмотрел на девушку.
- Септим и Октавия, - произнес он. В ответ она просто кивнула, и он прочистил больное горло, чтобы задать вопрос. - Седьмой и восьмая кто?
Возвышенный восседал на троне посреди стратегиума, размышляя в окружении своих Атраментаров. Ближе всего к сюзерену стояли Гарадон и Малек, клыкастые и рогатые доспехи обоих терминаторов отбрасывали огромные тени. Их оружие было деактивировано и убрано в ножны.
Вокруг возвышения трудился экипаж мостика. На каждую консоль сверху падал резкий свет прожекторов. Командные палубы большинства боевых кораблей были залиты светом, однако «Завет Крови» пребывал в гостеприимном мраке, нарушаемом лишь островками освещения вокруг смертных членов экипажа.
Возвышенный вдохнул и стал ждать голос, который более не мог слышать.
- Что вас беспокоит, господин?
Фраза принадлежала Гарадону. Воин сменил позу, и сочленения его боевой брони исполнили лязгающую оперу трущихся друг о друга шестеренок. Не ответив, Возвышенный оставил тревогу телохранителя без внимания, а его мысли продолжали кружить внутри. Его смертная оболочка – этот раздувшийся символ демонической мощи – целиком и полностью принадлежала ему. Существо прогрызло себе дорогу в теле легионера, сделав его пустым внутри, и растворилось в генетическом коде, совершив коварнейшую и прекрасную узурпацию. Тела, некогда принадлежавшего капитану Вандреду Анрати из Восьмого Легиона, больше не существовало. Теперь в этой оболочке царствовал Возвышенный, гордый совершенным похищением и деформацией, осуществленной для удобства нового хозяина.
Однако разум и память были навечно запятнаны привкусом другой души. Рыскать в мыслях оболочки значило издалека наблюдать за воспоминаниями иного существа и ворошить их в поисках смысла и знания. При каждом таком вторжении усики разума Возвышенного сталкивались с яростной и беспомощной личностью, которая, словно эмбрион, свернулась внутри мыслей. Тень Вандреда туго сжималась в его собственном мозгу, навеки лишившись связи с кровью, костями и плотью, которыми он когда-то повелевал.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 20:18 | Сообщение # 34 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | А теперь… тишина. Тишина уже многие дни, недели.
Исчез граничивший с безумием смех. Не было мучительных воплей, которые сулили возмездие всякий раз, когда Возвышенный просеивал собранные душой знания и инстинкты.
Раздвинув челюсти, существо вздохнуло и снова запустило усики мыслей в свое сознание. Вытягиваясь в поисках, они беспорядочно, словно при обыске, разбрасывали воспоминания и эмоции.
Жизнь на планете вечной ночи.
Звезды на небе, настолько яркие, что в безоблачные вечера глазам больно смотреть на них.
Гордость при виде того, как на орбите пылает вражеский корабль, как он трясется и падает вниз, чтобы разбиться о поверхность мира внизу.
Благоговение, любовь, опустошающий натиск эмоций при виде отца-примарха, который не испытывал гордости ни от каких достижений сыновей.
Тот же бледный труп отца, сломленного ложью, которой он кормил себя. Он придумывает предательства, чтобы удовлетворить пожирающее его безумие.
Все это были фрагменты того, что оставил после себя бывший хозяин оболочки: осколки памяти, рассыпанные по всей душе в беспорядке и забытые.
Возвышенный просеивал их, выискивая что-либо еще живое. Но… ничего. В недрах этого мозга больше ничего не существовало. Вандреда, точнее, его остатков, более не было. Возвещало ли это новую фазу эволюции Возвышенного? Неужели он, наконец, освободился от прилипчивой и тошнотворной души смертного, которая так много десятилетий сопротивлялась уничтожению?
Быть может, быть может.
Существо снова вздохнуло, слизнув из пасти кислотную слюну. Издав ворчание, оно подозвало Малека и…
Вандред.
Это было не столько имя, сколько нажим со стороны личности, внезапная агрессивная вспышка воспоминаний и эмоций, которые забурлили в мозгу Возвышенного. Существо рассмеялось слабости нападения, испытывая веселье от того обстоятельства, что спустя столько времени тень души Вандреда все еще оказалась способна атаковать доминирующее сознание подобным образом. В конечном итоге, тишина была не признаком уничтожения духа. Вандред затаился, зарывшись глубже в недра их общей извращенной души, и накапливал силы для этой тщетной попытки переворота.
Спи, кусочек плоти, усмехнулся Возвышенный. Возвращайся назад.
Крики медленно стихали, пока не исчезли полностью, став слабым фоновым жужжанием на самом краю нечеловеческого восприятия Возвышенного.
Что ж. Это было забавное развлечение. Существо вновь открыло глаза и набрало воздуха, чтобы произнести приказ Малеку.
Во внешнем мире его ожидала буря света и звука: вой сирен, спешащие члены экипажа, крики людей. Чувств Возвышенного коснулся смех изнутри – тень Вандреда ликовала по поводу своей жалкой победы, сумев отвлечь демона на несколько мгновений.
Возвышенный поднялся с трона. Его нечеловеческий разум уже получил ответы из бомбардировки входящих сенсорных данных. Сирены означали близость малой угрозы. Корабль все еще был пришвартован. Консоль ауспика издавала звон срочного уведомления. Тройной импульс означал приближение либо трех кораблей, либо же нескольких меньшего размера, двигающихся тесным строем. Принимая во внимание их местоположение, это могли быть никчемные перевозчики на службе у Адептус Механикус, патруль Имперского Флота, сильно сбившийся с курса из-за ветров варпа, или же, в худшем случае, авангард флота, состоящего в регулярной армии ордена Астартес, который поклялся защищать эту область космоса.
- Отсоединить от станции все стыковочные звенья.
- Выполняем, повелитель, - человек из обслуги мостика – Дэллоу? Дэтоу? Подобные несущественные мелочи с трудом держались у Возвышенного в голове – склонился над консолью. С его некогда относившейся к Имперскому Флоту формы были убраны все знаки различия. Человек уже несколько дней не брился, и его подбородок украшала седеющая щетина.
Дэллон, раздался в сознании существа призрачный голос Вандреда.
- Все системы на полную мощность. Немедленно разверни нас.
- Есть, повелитель.
Существо раскинуло свои чувства, позволив слуху и зрению соединиться со сканерами ауспиков дальнего действия «Завета». Вон они, пылают в пустоте, теплые угли реакторов вражеских двигателей. Возвышенный углубился в ощущение, обволакивая приближающиеся объекты своим незрячим зрением – так слепой считает зажатые в руке камни.
Три. Три корабля меньшего размера. Патрульные фрегаты.
Возвышенный открыл глаза.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 04.11.2012, 20:18 | Сообщение # 35 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | - Доложить состояние.
- Все системы готовы, - Дэллон продолжал трудиться над консолью, а от пульта сканеров раздался голос ауспик-мастера.
- Обнаружено три корабля, повелитель. Фрегаты типа «Нова».
На экране оккулуса появилось изображение трех кораблей Адептус Астартес, которые стремительно приближались, рассекая ночь. Несмотря на их скорость, им понадобилось бы более двадцати минут, чтобы войти в зону досягаемости орудий. Более, чем достаточно, чтобы отстыковаться и сбежать.
Тип «Нова». Убийцы кораблей. Вместо абордажной команды имперских космодесантников на борту было установлено вооружение для поединков в пустоте.
Все лица повернулись к Возвышенному – все, кроме прикованных к системам корабля сервиторов, которые бормотали, пускали слюни и рассчитывали, не видя ничего помимо своих программ. Во взглядах смертного экипажа было видно ожидание дальнейших распоряжений.
Существо знало, чего они ждали. С внезапной отчетливостью оно осознало, что каждый из находившихся в овальном помещении людей ожидал, что Возвышенный снова прикажет отступать. Бегство было наиболее разумным – «Завет» все еще был лишь тенью былой мощи и двигался медленно из-за ран, полученных во время бойни на Крите.
Возвышенный облизнул пасть черным языком. Три фрегата. На оптимальной мощности «Завет» пройдет сквозь них, словно копье, и разнесет на куски с пренебрежительной легкостью. Возможно, если на то будет воля судьбы, «Завет» еще сможет…
Нет.
«Завет» все еще был почти полностью разрушен. В системах подачи боеприпасов было пусто, плазменные двигатели страдали от нехватки питания. Они воспользовались «Воплем» не из капризного желания повеселиться – Возвышенный отдал Делтриану приказ доработать его, исходя из необходимости, равно как и отправил человека-раба пророка служить на станцию, чтобы совершить предательство изнутри. Нападение на Ганг общепринятыми методами никогда не рассматривалось в качестве разумного варианта. Как и попытка пережить этот бой, пусть добыча и столь незначительна.
Но на какое-то мгновение искушение было мучительно сильно. Смогут ли они победить? Возвышенный позволил своему сознанию рассеяться по железным костям корабля. Собранная на Ганге добыча по большей части все еще находилась в трюмах, ее еще не переработали в пригодные для использования компоненты. А от сырья, пусть хоть от всего сырья в галактике, им не было никакого толку.
Значит, время обнажить клинки и показать клыки скоро наступит. Но сейчас нужно было руководствоваться здравым смыслом, а не яростью. Возвышенный стиснул зубы, заставляя себя говорить спокойно.
- Встать на траверзе Ганга. Всем батареям правого борта вести огонь по готовности. Если мы не можем завершить разграбление добычи, значит, она не достанется никому.
Корабль задрожал, начав выполнять приказ. Возвышенный повернул рогатую голову к слуге мостика.
- Дэллон. Приготовиться к переходу в варп. Как только Ганг разлетится на куски, мы стартуем.
Опять.
- Как прикажете, повелитель.
- Соедините с навигатором, - прорычал Возвышенный. – Давайте покончим с этим.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:37 | Сообщение # 36 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Она неслась в темноте, руководствуясь памятью и тусклым освещением светильника. Шаги со звоном разносились по металлическим коридорам, создавая такое эхо, что казалось, будто бежит целая толпа людей. Она слышала, как позади пытается не отставать ее слуга.
- Хозяйка, - снова позвал он. Хныканье становилось все тише по мере того, как она отрывалась от него.
Она не сбавляла скорости. Палуба гудела от ударов ног. Энергия. Жизнь. После многих дней мертвого стояния в доке «Завет» снова двигался.
- Возвращайся в свою комнату, - в протяжном голосе Возвышенного слышалось неприкрытое раздражение. Но даже если бы существо могло ее запугать, этого бы не потребовалось делать. Она сама хотела. Мучительно стремилась снова отправиться в плавание, и это желание заставляло ее двигаться гораздо в большей степени, чем верность долгу.
Однако, даже повиновавшись, она возразила.
- Я думала, что Странствующие Десантники не должны тут появляться еще несколько месяцев.
Перед тем, как разорвать связь, Возвышенный неодобрительно заворчал.
-У судьбы явно есть чувство юмора.
Октавия продолжала бежать.
Ее покои располагались далеко от Черного Рынка. Спустя почти десять минут бега вниз по лестницам, по палубам и перепрыгивания небольших пролетов она, наконец, добралась до комнаты и разогнала слуг.
- Хозяйка, хозяйка, хозяйка, - приветствовали они ее надоедливым хором. Пошатываясь и задыхаясь, она прошла мимо них и рухнула на контактное кресло. Среагировав на присутствие, перед ней ожила целая стена мониторов. Установленные на корпусе корабля пиктеры и видеокамеры одновременно раскрыли диафрагмы, уставившись в пустоту под сотней разных углов. Восстановив дыхание, она увидела космос, космос и ничего, кроме космоса – точно такого же, как и в минувшие дни, пока они сидели в доке посреди пустоты, наполовину лишившись подвижности из-за повреждений. Но теперь звезды двигались. Она улыбнулась, увидев, как они начинают свой медленный танец.
На дюжине экранов звезды двигались влево. На дюжине других они уплывали вправо, скатывались вниз или поднимались кверху. Она откинулась на своем троне из черного железа и сделала вдох. «Завет» менял курс. В поле зрения вплыл Ганг, уродливый черно-серый дворец. Она ощутила, как корабль содрогнулся, а его орудия издали вопль. Неожиданно для самой себя, она снова улыбнулась. Трон, при желании этот корабль мог быть величественным.
Со всех сторон приблизились слуги, сжимавшие забинтованными ладонями и грязными пальцами соединительные кабели и ограничительные ремни.
- Проваливайте, - велела она им и сдернула повязку. От этого они бросились врассыпную.
Я здесь, безмолвно произнесла она. Я вернулась.
Внутри ее разума начала разворачиваться сущность, бывшая до того крохотным плотным ядром тревоги. Она разрасталась, заволакивая мысли пеленой противоречащих друг другу эмоций. Приходилось бороться, чтобы отделять себя от порывов захватчика.
Ты, прошептала сущность. К узнаванию примешивалось отвращение, но оно было слабым и далеким.
Сердце гудело, словно барабан. Это не страх, сказала она сама себе. Предвкушение. Предвкушение, волнение и… ладно, страх. Однако из интерфейса ей требовался лишь трон. Октавия отказалась от грубой имплантации кабелей пси-подпитки, не говоря уж об ограничителях. Все это было подспорьем для наиболее ленивых навигаторов. Пусть ее род и немногого стоил, однако она чувствовала этот корабль достаточно хорошо, чтобы отвергнуть помощь интерфейса.
Не я. Мы. Ее внутренний голос дрожал от свирепого веселья.
Холодный. Усталый. Медленный. Голос низко грохотал, словно тектоническое сотрясение. Я пробудился. Но я замерз в пустоте. Я хочу пить и есть.
Она не знала, что сказать. Странно было слышать, как корабль обращается к ней столь терпимо, пусть даже его спокойствие и было вызвано истощением.
Он ощутил ее удивление через резонанс трона.
Скоро мое сердце запылает. Скоро мы нырнем в пространство и не-пространство. Скоро ты будешь кричать и проливать соленую воду. Я помню, навигатор. Помню твой страх перед бескрайней тьмой вдали от Светоча Боли.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:41 | Сообщение # 37 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Она не купилась на примитивное подначивание. Заключенный в сердце корабля дух машины был злобной и измученной тварью и в лучшем – наименее приятном - случае все еще ненавидел ее. Гораздо чаще приходилось буквально устраивать штурм, чтобы хотя бы просто мысленно слиться с кораблем.
Без меня ты слеп, произнесла она. Когда тебе надоест эта война между нами?
А без меня ты неспособна двигаться, парировал тот. Когда тебе надоест думать, что ты главенствуешь в нашем союзе?
Она… она никогда не думала об этом под таким углом. Видимо, ее нерешительность передалась по каналу, поскольку черное сердце корабля забилось чаще, и по костям «Завета» прошло еще одно сотрясение. На нескольких экранах замерцали руны, все из нострамского языка. Ее знаний хватало, чтобы распознать обновленные данные об увеличении мощности плазменного генератора. Септим научил ее нострамскому алфавиту и пиктографическим сигналам, касавшимся функций корабля. Он назвал это «основами», словно она была на редкость глупым ребенком.
Возможно, совпадение? Это просто двигатели накапливают энергию, а не ее мысли вызывают дрожь по всему кораблю.
Я согреваюсь, сказал «Завет». Скоро мы будем охотиться.
Нет. Мы бежим.
В ее разуме раздался вздох. По крайней мере, именно так человеческое сознание восприняло скользнувший перед глазами мертвый импульс нечеловеческого раздражения.
Все еще чувствуя себя неуютно от обвинений корабля, она сдерживала мысли внутри своего черепа, храня их вне досягаемости духа машины. Она наблюдала в тишине, как пылает Ганг, и ожидала приказа направить корабль внутрь раны в реальности.
Варп-двигатели ожили с ревом дракона, который раскатился одновременно в обеих реальностях .
- Куда? – вслух спросила Октавия слабым шепотом.
- Курс на Мальстрем, - раздался из вокса гортанный ответ Возвышенного. – Мы более не можем оставаться в имперском пространстве.
- Я не знаю, как туда добраться.
О нет, она знала. Как она могла не ощутить этого – вздымающейся мигрени, от которой при каждом ударе сердца болела голова? Разве она не чувствовала его, словно слепая женщина, которая ощущает на лице солнечные лучи?
Ей и вправду был неизвестен путь через варп. Она никогда не двигалась через бурю к самому сердцу урагана. Однако она могла почувствовать его и знала, что этого достаточно.
Мальстрем. «Завет» уловил ее страдания и откликнулся. На навигатора хлынули волны тошнотворных знаний – она ощутила примитивные воспоминания корабля через связь между ними. Кожу закололо, и Октавия почувствовала потребность сплюнуть. Теперь ей принадлежала мутная память корабля, образы бурлящих в пустоте злобных духов и бьющихся о корпус гнилостных волн порчи. Целые миры, целые солнца тонут в Море Душ.
- Я никогда не была в варп-разломе, – выдавила она. Но если Возвышенный и ответил, то она так и не услышала этого.
Зато я был, прошипел «Завет»
Как и всякому навигатору, ей были известны истории. Углубляться в варп-разлом – все равно, что плыть в кислоте. С каждым проведенным в его волнах мгновением душа странника обдирается все сильнее.
Легенды и полуправда, насмехался над ней корабль. Это варп и пустота. Тише, чем буря, громче, чем космос. А затем: соберись, навигатор.
Октавия закрыла человеческие глаза и раскрыла истинный. Словно прилив, к ней хлынуло безумие, принявшее вид миллиона оттенков черного. Посреди хаоса сиял вечно горящий во тьме луч резкого света, который выжигал вопящие души и бесформенное зло, трепещущее на его границах. Маяк в черноте, Золотой Путь, Свет Императора.
Астрономикон, выдохнула она с инстинктивным благоговением и направила корабль в ту сторону. Успокоение, руководство, благословенный свет. Безопасность.
«Завет» взбунтовался, его корпус напрягся, мешая ей, треща и трескаясь от усилий.
Нет. Прочь от Светоча Боли. В волны ночи.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:44 | Сообщение # 38 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Навигатор откинулась на троне, слизнув пот с верхней губы. Ей овладевало ощущение, которое напомнило ей, как она стояла в обсерватории на вершине дома-шпиля ее отца и чувствовала невероятное желание прыгнуть с балкона высочайшей башни. В детстве она часто переживала подобное, это покалывающее чувство от смелости и сомнения, которые боролись внутри, пока она не наклонялась чуть дальше, чем нужно. Живот сводило, и она приходила в себя. Она не могла спрыгнуть. Ей этого не хотелось – не на самом деле.
Корабль закачался и взревел в ее сознании. Об его корпус бились адские волны. До ее ушей донесся нежеланный звук, который можно было игнорировать – несколькими палубами выше вопили члены людского экипажа.
Ты уничтожишь всех нас, прошипел в ее мозгу корабль. Слишком слаба, слишком слаба.
У Октавии было слабое подозрение, что ее стошнило. Пахло именно так. По корпусу со звуком визжащих шин скребли когти, а удары волн варпа стали глухим биением сердца матери, всепоглощающе громким для все еще дремлющего в утробе ребенка.
Она повернула голову, наблюдая, как Астрономикон темнеет и уменьшается. Он поднимался за пределы зрения? Или это корабль падал в…
Она резко напряглась, кровь заледенела, а мышцы сжались, став плотнее стали. Они свободно падали в варпе. По всем палубам раздавался несшийся из вокса отчаянный и злобный вопль Возвышенного.
Трон, выдохнула она, искренне богохульствуя и едва сознавая, что губы тем временем ведут переговоры по воксу с рулевыми на расположенной выше командной палубе. Она говорила автоматически, словно дышала. Значение имела лишь происходившая в ее сознании битва.
Трон, дерьмо и…
Корабль выровнялся. Неизящно – она практически полностью сбилась с курса, и стабилизация корабля была далека от аккуратности – однако корабль с облегчением и в то же время с остервенением ворвался в более спокойный поток. По корпусу «Завета» прошло последнее ужасающее содрогание, сотрясшее его до основания, и Октавия уставилась на тот путь, по которому хотела двигаться.
Она чувствовала, как успокаивается первобытный дух машины. Корабль слушался ее курса, двигаясь точно и прямо, словно меч. Хоть он и ненавидел ее, но летел гораздо лучше, чем та толстая баржа, на которой она страдала под командованием Картана Сина. «Звездная дева» еле барахталась, а «Завет крови» мчался. Непогрешимое изящество и воплощенный гнев. Никто в ее роду за все тридцать шесть его поколений не управлял подобным кораблем.
Ты прекрасен, невольно обратилась она к нему.
А ты слаба.
Октавия взглянула на окружавшие корабль волны. Наверху удалялся Свет Императора, а внизу, в бесконечной взбухающей черноте, сшибались неясные очертания огромных бесформенных тварей. Руководствуясь инстинктом, будучи более слепой, чем когда бы то ни было, она повела их к далекому оку бури.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ЗЕНИЦА АДА
VIII.
НОЧЬ В ГОРОДЕ
Он знал, что был одним из тех детей – «малоспособных».
Так его учителя называли учеников, сидевших отдельно от других, и он понимал, что там ему и место. Четверо в его классе были «малоспособными» – интересно, что даже про себя он произнес это слово с той особой интонацией, которую использовали в речи взрослые, когда говорили о таких детях; эти четверо сидели у окна и зачастую вообще не слушали учительницу, однако никакого наказания за это им не полагалось.
Став четвертым – и последним – в этой группе, мальчик сидел глядя в окно, как и остальные трое. По темной улице проезжали машины, щадяще приглушив свет фар. Облачное небо заслонили башни, на каждом шпиле светились огромные надписи, рекламировавшие всякие штуки, без которых не могут жить взрослые.
Мальчик повернулся к учительнице. Некоторое время он слушал, как она рассказывает о языке, о новых словах, которые другие ученики – способные – теперь будут знать. Мальчик не понимал. Как могут какие-то слова быть новыми? Они все уже не раз попадались ему в книгах, что были у его матери.
Учительница заметила его взгляд и запнулась. Обычно она не обращала на мальчика внимания, с давно выработавшейся привычкой забывая о том, что он находится в классе. Отводить взгляд он не стал. Может, она попробует и его научить новым словам?
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:47 | Сообщение # 39 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Да, она попробовала. Она указала на мерцающий экран и спросила, знает ли он, что значит написанное там слово.
Мальчик не ответил. Мальчик вообще редко отвечал на вопросы учителей. Он подозревал, что именно поэтому взрослые считали его «малоспособным».
Прозвенел короткий звонок, уроки на сегодня закончились, и все ученики встали со своих мест. Большинство складывали тетради, «малоспособные» же складывали обрывки бумаги с незатейливыми каракулями. Мальчику собирать было нечего, так как почти весь вечер он просто смотрел в окно.
Путь домой занимал больше часа, а в тот день из-за дождя получилось еще дольше. На дорогах скопились пробки, машины застряли намертво, и мальчик слушал, как переругиваются водители. Где-то совсем рядом, в паре домов от улицы, по которой он шел, раздался треск стрельбы – две банды устроили разборки. Интересно, что за банды и какими потерями все обернулось?
Чуть позже мальчика нагнал его друг; обычное дело, но мальчик надеялся, что этим вечером ему удастся побыть одному. Он улыбнулся, скрывая досаду. Друг улыбнулся в ответ.
На самом деле друг другом не был. Они дружили только потому, что дружили – по-настоящему – их матери, да и жили они в соседних квартирах.
– Учительница тебя сегодня вызывала, – сказал его друг, как будто мальчик и сам этого не заметил.
– Вызывала.
– А почему ты не ответил? Не знал что сказать?
В этом-то и была проблема. Мальчик никогда не знал, что нужно сказать, даже когда знал правильный ответ.
– Не понимаю, зачем нам вообще учиться, – признался он наконец.
Город вокруг жил обычной жизнью. С соседней улицы донесся визг шин. Множество голосов, кто-то кричал – обвиняя, требуя, умоляя, – другие кричали в ответ. В ближайших зданиях слышался ритмичный гул музыки.
– Чтобы набраться знаний, – ответил друг. Мать мальчика однажды сказала, что тот станет «настоящим сердцеедом», когда вырастет. С чего бы? По мнению мальчика, его друг умел только смущаться, или злиться, или злиться из-за того, что смутился.
– Я и так знаю все, о чем рассказывает учительница, – мальчик пожал плечами. – И зачем нам нужны знания? Вот этого я не понимаю.
– Нужны, потому что… нужны. – Его друг смутился, что вызвало у мальчика улыбку. – А ты если и решишь открыть рот, то только чтобы задать какой-нибудь кретинский вопрос.
Ну и ладно. В таких вещах его друг ничего не понимал.
Когда они были на полпути домой, мальчик внезапно остановился. Они шли через переплетение переулков, которые взрослые окрестили Лабиринтом, и сейчас мальчик вглядывался в одну из узких боковых улиц. Он не прятался и не высовывался; он просто смотрел.
– Что там? – спросил его друг.
Мальчик не ответил.
– О, – добавил товарищ секундой позже. – Пойдем, а то они нас заметят.
Мальчик не двинулся с места. Узкая улица была завалена мусором, и на одной из куч обнималась пара. Точнее, мужчина обнимал женщину, а та безвольно лежала на грязной земле, одежда где разрезана, где просто разорвана. Голова женщины была повернута в сторону детей, и пока мужчина ерзал на ней, она не отводила от мальчиков черных глаз.
– Пойдем же… – прошептал его друг, оттаскивая его прочь.
Какое-то время мальчик ничего не говорил, но его товарищ старался за двоих: – Ты так пялился, что нас запросто могли пристрелить. Мать хорошим манерам не учила? Нельзя вот так открыто смотреть.
– Она плакала, – сказал мальчик.
– Откуда ты знаешь? Просто показалось.
Мальчик посмотрел на товарища.
– Она плакала, Ксарл.
После этого его друг заткнулся. Они молча прошли сквозь Лабиринт и даже не попрощались, когда добрались до шпиля, в котором жили.
В тот вечер мать мальчика рано вернулась домой. По запаху он понял, что она варит лапшу; из-за пластековой раздвижной двери, отделявшей кухню от единственной комнаты, доносилось негромкое пение.
Когда она вернулась в комнату, то опустила рукава до запястий, так что ткань прикрыла татуировки на предплечьях. Она всегда старалась их вот так спрятать, и мальчик никогда ни слова не говорил по этому поводу. Специальные символы, нанесенные на ее кожу, указывали, кто владел этой женщиной. Это мальчик знал, но подозревал, что у татуировок есть и другое значение.
– Сегодня со мной связались из твоей школы, – мать кивнула в сторону настенного экрана. Сейчас на нем были только зернистые помехи, но мальчик без труда представил, как на нем появилось лицо учительницы.
– Это из-за того, что я малоспособный?
– С чего ты взял?
– Потому что ничего плохого я не сделал. Я никогда не делаю ничего плохого. Значит, потому что малоспособный.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:47 | Сообщение # 40 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Мать присела на краешек кровати и сложила руки на коленях. Она недавно вымыла голову, и мокрые волосы казались темными. Вообще-то она была блондинкой – редкий случай среди обитателей этого города.
– Скажешь, в чем дело?
Мальчик сел рядом, и она с радостью обвила его руками.
– Я не понимаю школу, – ответил он. – Мы должны учиться, но я не понимаю зачем.
– Чтобы стать лучше, – сказала она. – Тогда ты сможешь жить на Окраине и работать где-то… где будет не так плохо, как здесь.
К концу фразы голос матери стал совсем тихим; она почесывала татуировку на предплечье, не отдавая себе отчета в том, что делает.
– Этому не бывать, – возразил мальчик и улыбнулся, чтобы ее подбодрить. В ответ она обняла его, прижала к себе, как делала всякий вечер, когда хозяин избивал ее. В такие вечера кровь с ее лица капала ему на волосы; в этот вечер капали лишь слезы.
– Почему нет?
– Я пойду в банду, как мой отец. И Ксарл пойдет – тоже как его отец. И нас обоих убьют на улице, как убивают всех. – Мальчик казался скорее задумчивым, чем печальным. Такие слова разбивали сердце его матери, но в нем самом не вызывали особых эмоций. – На Окраине же не лучше? Ну, не сильно лучше?
Теперь она и вправду плакала – так же, как плакала та женщина в переулке. В глазах та же пустота, та же мертвая безнадежность.
– Нет, – призналась она шепотом. – Что там, что здесь – одинаково.
– Тогда зачем мне ходить в школу? Зачем ты тратишь деньги и покупаешь мне все эти книги?
Она задумалась, прежде чем ответить. Мальчик слышал, как она с трудом сглотнула, чувствовал, как она дрожит.
– Мама?
– Ты можешь сделать еще кое-то. – Теперь она укачивала его так, как делала, когда сын был маленьким. – Если ты покажешь, что не такой, как другие дети, что ты лучше, умнее и понятливее их, то сможешь навсегда выбраться с этой планеты.
Мальчик посмотрел на нее, думая, что ослышался. А если и нет, он не был уверен, что ему нравится такое предложение.
– Выбраться с планеты? Совсем? Но кто будет… – Он чуть не сказал «…заботиться о тебе», но от этого мать бы только снова расплакалась. – Кто будет с тобой рядом?
– Не надо обо мне волноваться, все со мной будет хорошо. Но прошу тебя, пожалуйста, отвечай, когда учитель тебя спрашивает. Ты должен показать, насколько ты умный. Это важно.
– Но куда я потом отправлюсь? И чем буду заниматься?
– Куда захочешь, и делать сможешь все, что захочешь. – Теперь она улыбнулась. – Герои могут делать все что хотят.
– Герои? – Сама идея заставила его рассмеяться. Для матери его смех был лучшим лекарством от грусти – он уже достаточно вырос, чтобы заметить это, но пока еще не понимал, почему столь простые вещи, как смех детей, так действуют на родителей.
– Да. Если ты пройдешь испытания, тебя возьмут в легион. Ты станешь героем, рыцарем, что странствует среди звезд.
Мальчик долго и пристально смотрел на нее.
– Мама, а сколько тебе лет?
– Двадцать шесть.
– Ты слишком стара для испытаний?
Она поцеловала его в лоб, прежде чем ответить. Потом внезапно снова улыбнулась, и напряжение, повисшее в маленькой комнате, рассеялось.
– Мне нельзя проходить испытания, потому что я женщина. И если ты станешь таким же, как твой отец, то тоже не сможешь их пройти.
– Но легион все время набирает мальчиков из разных банд.
– Так было не всегда. – Она отодвинула его от себя, встала и вернулась на кухню, где принялась помешивать лапшу в кастрюле. – Помни вот что: из банд берут только некоторых мальчиков. Но легион всегда ищет самых лучших, самых способных. И ты будешь таким, обещаешь?
– Обещаю, мам.
– Больше не будешь отмалчиваться в школе?
– Да, мам.
– Хорошо. Как дела у твоего друга?
– Он не настоящий друг, ты же знаешь. Он всегда злится. И хочет в банду, когда вырастет.
На это мать опять улыбнулась, но на этот раз улыбка вышла грустной, словно скрывала невысказанную ложь.
– Все попадают в банду, мой маленький ученый. Такова жизнь. У каждого есть дом, банда, работа. Но помни: есть разница, когда делаешь что-то, потому что должен, и когда тебе это дело по-настоящему нравится.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:49 | Сообщение # 41 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Надев на руки тонкие рукавицы, чтобы не обжечься, она поставила на небольшой стол горячие жестяные миски с их обедом; потом отбросила рукавицы на кровать и улыбнулась, глядя, как он ест.
Он посмотрел на нее: лицо матери замерцало, словно сбилась картинка. Улыбка превратилась в кривой оскал, глаза стали уже, уголки их приподнялись вверх, и в их новом разрезе появилась нечеловеческая утонченность. Мокрые волосы встали дыбом, словно наэлектризованные, и свились в высокий султан, изменив цвет на багряно-красный.
А потом она закричала на него – пронзительный вопль, от которого лопнули стекла в окнах, и осколки дождем посыпались на улицу далеко внизу. Кричащая дева протянула руку к изогнутому клинку, что лежал на кровати, и…
Он открыл глаза и увидел лишь уютную темноту собственной комнаты для медитаций.
Но успокаивающая тишина не продлилась и секунды. Ведьма-ксенос последовала за ним из сна и проникла в реальность. Она позвала его по имени, и черная тишина раскололась от звука женского голоса, а затхлый корабельный воздух пропитался ее запахом.
Рука воина метнулась к ее шее, огромный кулак сдавил бледное горло. Встав, он потянул ее за собой, отрывая от пола. Она болтала ногами, силясь пнуть противника, а губы беззвучно шевелились, но без притока воздуха с них не могло сорваться ни звука.
Талос отпустил ее. Женщина рухнула на палубу с метровой высоты и, не устояв на ватных ногах, упала на четвереньки.
– Октавия.
Она кашляла, сплевывала и старалась отдышаться.
– А ты думал кто?
У открытой двери стоял один из свиты навигатора – горбатое, трясущееся существо с видавшим виды обрезом в дрожащих забинтованных руках.
– Нужно ли напоминать, – проговорил Повелитель Ночи, – что правилами «Завета» запрещено наводить оружие на одного из воинов легиона?
– Ты навредил хозяйке. – Глаза слуги были зашиты, но он все равно изобразил пристальный взгляд и не опустил обрез, несмотря на страх. – Ты сделал ей больно.
Талос опустился на колени и протянул Октавии руку, предлагая помощь. Она ухватилась за него, хотя и после секундного колебания.
– Вижу, ты завоевала преданность своих слуг. У Этригия так и не получилось.
Октавия ощупала горло: все еще больно.
– Все нормально, Пес. Все хорошо, не волнуйся.
Слуга опустил обрез, пряча его в складках рваного, грязного плаща. Навигатор дунула на выбившуюся прядь волос, упавшую на лицо.
– И чем я заслужила такое гостеприимство? Ты сказал, что если дверь не заперта, то можно войти.
– Ничем не заслужила. – Талос вернулся к металлической платформе, своему месту отдыха. – Прости. Я кое-что увидел во сне, и это сбило меня с толку.
– А я ведь стучала, – не сдавалась Октавия.
– Не сомневаюсь. – На краткое мгновение он прижал ладони к глазам, чтобы избавиться от образа ксеноведьмы. Боль осталась и была явно хуже, чем за все прошлые годы. Биение сердца глухими ударами отдавалось в виске, а оттуда боль оплетала своей паутиной всю голову. Раны, полученные какой-то месяц назад, только усугубляли дело: теперь ему было больно даже видеть сны.
Медленно подняв голову, он посмотрел на навигатора: – Ты вышла из своих покоев, да и корабль – к счастью – перестал так страшно содрогаться. Но мы никак не могли так быстро достигнуть цели.
Было ясно, что эту тему Октавии обсуждать точно не хочется.
– Нет, – коротко ответила она.
– Понятно. – Значит, ей опять нужен отдых. Возвышенный будет совсем не в восторге.
Какое-то время все трое молчали; Октавия подняла переносную лампу, направляя свет на стены личной комнаты воина. Всю поверхность их покрывали нострамские письмена: кое-как нарисованные руны складывались в беспорядочную вязь, в некоторых местах новые записи наслаивались на старые. Вот они, мысли пророка – выплеснуты на металл стен, высказаны потоком слов на мертвом языке. Кое-где и на его доспехе были выцарапаны такие же рунические надписи-предсказания.
Казалось, что Талоса этот осмотр нисколько не беспокоит.
– Ты плохо выглядишь, – сообщил он навигатору.
– Большое спасибо. – Она и сама прекрасно знала, какой у нее болезненный вид. Кожа бледная и вялая, спина ноет, в воспаленных глазах такая резь, что больно моргать. – Знаешь ли, вести корабль сквозь психический ад – нелегкое дело.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:50 | Сообщение # 42 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | – Я не хотел тебя обидеть. – Он скорее проявлял внимание, чем извинялся. – Думаю, вежливость теряется в первую очередь. Умение вести светские беседы. Выходя за пределы человеческого, мы утрачиваем эти навыки прежде всего.
На это Октавия хмыкнула, но отвлекаться на посторонние темы не собиралась: – Про что был твой кошмар?
Талос улыбнулся ей обычной кривой улыбкой, которая, правда, чаще всего скрывалась под шлемом.
– Эльдар. В последнее время я вижу только эльдар.
– Это было пророчество? – Она снова стянула волосы в хвост и проверила, не съехала ли бандана на лбу.
– Я уже не знаю. Не всегда можно явно различить, где заканчивается кошмар и начинается пророчество. В этот раз все началось с одного воспоминания, но к концу оно исказилось, стало неправильным. И не сон, и не видение.
– Пора бы тебе уже разбираться в таких вещах, – заметила Октавия, избегая при этом смотреть ему в глаза.
Он не ответил, так как понимал, откуда в ней эта язвительность. Навигатор была напугана, до сих пор не оправилась от встречи, которую он ей устроил после резкого пробуждения, и при этом изо всех сил старалась не показывать страх, пряча его за надменным раздражением. Он не понимал, почему люди столь мелочны в своих эмоциях, но он мог распознать их внешние проявления и, соответственно, нейтрализовать их влияние.
Его благожелательное молчание добавило Октавии мужества: – Извини.
Теперь она посмотрела на него. У нее, как и у многих терран, были карие глаза, у него – черные, без радужки, как и у всех сынов Нострамо. Долго выдержать этот взгляд Октавия не могла; у нее мурашки шли по коже, если она слишком пристально всматривалась в лица Повелителей Ночи, наделенные крупными, полубожественными чертами. За прошедший месяц раны на лице Талоса почти полностью зажили, но все равно было видно, что он в первую очередь воплощенное оружие, а лишь затем – человек. Черты тонкие, но сам череп, укрепленный искусственно, отталкивал своей монолитной, непробиваемой тяжеловесностью. От висков спускались хирургические шрамы – белые на белом, почти невидимые на бледной коже. По меркам обычного человека его лицо считалось бы красивым, но такие черты у огромного воина казались оскорбительной аномалией. Сложись все иначе, в его взгляде были бы любознательность и доброта, но теперь вместо них было лишь мучительное выражение какой-то едкой горечи, которую невозможно скрыть.
Должно быть, это ненависть, решила Октавия. Хозяева со свирепой непримиримостью ненавидели всех и вся, включая друг друга.
Видя, как пристально она его изучает, Талос улыбнулся. Хоть какой-то признак человечности. Такой усмешкой когда-то улыбался мальчик, знавший гораздо больше, чем хотел показать. На мгновение гневное божество, покрытое шрамами, превратилось во что-то большее.
– Полагаю, у тебя был повод нанести мне визит, – сказал он, и это прозвучало скорее как утверждение, чем вопрос.
– Возможно. А что тебе снилось до того… до того как появились эльдар?
– Моя родная планета. Во времена, когда мы ее еще не уничтожили.
Он спал в доспехе, сняв только шлем. Септим с помощью Марука отремонтировал все повреждения; Октавия присутствовала на последней стадии работы и видела, как Талос одним ритуальным ударом молота еще раз разбил аквилу.
– Какой была твоя семья?
Воин вложил золотой меч в ножны и закрепил их за спиной. Рукоять с крылатой крестовиной выглядывала из-за левого плеча, готовая к бою.
Отвечая, он смотрел в сторону: – Отец был убийцей, как и дед, и прадед. Мать была лицензированной проституткой и состарилась раньше срока. В пятьдесят она выглядела на семьдесят. Думаю, она была чем-то больна.
– Зря я спросила, – искренне призналась навигатор.
Талос проверил магазин массивного болтера и ловко вогнал его на место с аккуратным щелчком.
– Почему ты пришла, Октавия?
– Потому что Септим однажды мне кое-то рассказал.
Он замер, а затем повернулся к ней. Навигатор едва доставала ему до груди.
– Продолжай.
– Он сказал, что когда-то давно ты убил одного из своих слуг.
– Терций. Им завладел варп. – Талос нахмурился почти обиженно. – Я все сделал быстро, и он не мучился. Это не была пустая прихоть, Октавия. Я ничего не делаю без причины.
Она покачала головой: – Знаю, но вопрос не в этом. Что именно случилось? Говорят, что у варпа есть миллион способов отравить человеческую душу. – Напыщенность старой навигаторской пословицы вызвала у нее еле заметную улыбку. – Как это с ним произошло?
Талос закрепил двуствольный болтер на пластине набедренника.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:50 | Сообщение # 43 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | – Терций изменился и внутренне, и внешне. Он всегда был любопытным и во время полета в варпе любил стоять на смотровой палубе, глядя в самую глубину безумия. Он так долго вглядывался в бездну, что она проникла в него самого. Вначале симптомов было мало – спазмы, носовые кровотечения. Я был тогда моложе и плохо представлял, на какие признаки нужно обращать внимание, когда речь идет о заражении. Я понял, что для него все кончено, когда он превратился в хищную тварь и отправился ползать по нижним палубам. Он охотился на людей из команды, чтобы сожрать их.
Она содрогнулась. И самые юные навигаторы знали, что тысячи и тысячи видов порчи подстерегают людей в варпе; даже в тоскливые времена на «Звездной деве» Октавия успела повидать достаточно случаев, когда экипаж, оставшись без защиты, становился жертвой этих миазмов. До таких крайностей не доходило, но все же…
– А Секонд, что случилось с ним? – спросила она.
– Не хочу говорить о втором слуге. Та история оставила очень неприятные воспоминания, и даже когда все закончилось, легче не стало. – Подняв шлем, он повертел его в руках, осматривая. – Скажи уже, что тебя беспокоит.
– Откуда ты знаешь, что меня что-то беспокоит? – прищурилась она.
– Может, потому что я все-таки не законченный дурак?
Октавия с трудом изобразила улыбку. Он может ее убить – и убьет, если захочет, без секундного раздумья. «Сейчас или никогда», – подумала она.
– Я все еще вижу Рожденную-в-пустоте.
Талос прикрыл глаза и медленно выдохнул.
– И?
– Когда я иду по коридору, то слышу ее плач за углом. Мельком вижу, как она убегает по пустым галереям. Это она, я точно знаю. А вот Пес ее не видит.
Явно чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом Повелителя Ночи, слуга робко пожал плечами. Талос повернулся к Октавии.
– Итак? – Она склонила голову. – Я заражена?
Ответ сопровождался вздохом стоического терпения: – От тебя одни неприятности.
Чувство собственного достоинства, почти забытое, всколыхнулось от этих слов, и Октавия выпрямилась, расправив плечи.
– Могу то же сказать о тебе. С тех пор как ты взял меня в плен, жизнь была скупа на милости. Да, и ты на меня охотился, помнишь? Поймал и затащил на корабль, схватив лапой за горло, словно я какая-то лакомая дичь.
Талос рассмеялся. Как обычно, это был едва слышный смешок, мягкий выдох, дополнивший кривое подобие улыбки.
– Мне никогда не надоест слушать твои терранские колкости. – Воин помедлил, а затем добавил: – Октавия, будь осторожнее. Ты думаешь, что слабость в тебе, но это не так. Корабль провел в варпе целую вечность. Заражена не ты, заражен сам «Завет». Скверна проникла в его корпус, мы все вдыхаем ее вместе с корабельным воздухом. Мы еретики, и такова наша участь.
– Это… слабое утешение.
На мгновение его взгляд стал до боли человеческим. Бровь приподнята, губы скептически изогнулись: «А чего ты хотела?»
– «Завет» меня ненавидит, – сказала Октавия. – Я уверена. Каждый раз, когда мы соприкасаемся, он содрогается в отвращении. Но он бы не стал намеренно терзать меня призраками – его дух слишком примитивен для этого.
– Безусловно, – Талос кивнул. – Но, помимо команды из плоти и крови, на «Завете» есть и другой экипаж, из воспоминаний – множества воспоминаний. На его палубах погибло больше людей, чем сейчас работает. Корабль помнит каждую смерть. Представь, сколько крови пролилось на его сталь, сколько раз его вентиляционная система впитывала последний вдох умирающего. И этот же воздух, пройдя очистку, вновь и вновь попадает в легкие живых. Мы живем внутри памяти «Завета» и поэтому все время от времени видим вещи, которые не вполне реальны.
– Ненавижу этот корабль. – Она снова начала дрожать.
– Нет, – возразил он, опять беря в руки шлем. – На самом деле не ненавидишь.
– Я и представить не могла, что все будет так. Управлять боевым кораблем Легионес Астартес – да любой навигатор молить будет о таком шансе. А как «Завет» движется, как поворачивается и скользит – словно змей в маслянистой воде, словно какое-то мифическое создание. С этим ничто не сравнится, но внутри него все такое… отравленное. – Октавия умолкла и пристально смотрела на него, чувствуя кислотный запах его дыхания.
– Нехорошо глазеть, – заметил воин.
– А тебе повезло, что не лишился глаза.
– Какая занятная игра слов. Половину моего черепа заменили сварной пластиной, и Сайрион уверяет, что вся левая часть лица у меня теперь выглядит так, словно я побывал в когтях горной пумы.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:52 | Сообщение # 44 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Он провел пальцами, защищенными броней, по вискам, где еще виднелись послеоперационные шрамы. Повреждения были столь серьезными, что даже его сверхчеловеческий организм с трудом с ними справлялся. На левой стороне лица шрамы, начинаясь у виска, тянулись до самого рта.
– Нет, Октавия, везение не оставляет таких следов.
– Ну, не так уж все плохо, – сказала она. Было в его поведении что-то, что ее успокоило, – возможно, дружеская непринужденность в тоне и в открытом, искреннем взгляде. – А что такое горная пума?
– Хищное животное с моей родной планеты. Когда увидишь одного из Атраментаров, обрати внимание на его наплечники. Рычащие львы, изображенные там, – это звери, которых на Нострамо называли горными пумами. Выезжать из города, чтобы поохотиться на них, считалось среди главарей банд символом престижа.
– Хозяйка, – вмешался Пес, и Октавия повернулась к нему. Урок истории прервался.
– Что?
У Пса был смущенный вид.
– Я как-то убил такую пуму.
Октавия удивленно наклонила голову, но Талос опередил ее: – Ты из нагорников? – Его низкий голос гулко раскатился по комнате.
Пес склонил уродливую плешивую голову, на которой оставались только клочки седых волос: – Да, господин. И я однажды убил горную пуму. Это был котенок, и я его съел.
– Вполне вероятно, – признал Талос. – Нагорники жили – точнее, выживали – в скалистых краях, вдали от городов.
– Собственно, сколько тебе лет? – Октавия все еще разглядывала Пса.
– Больше, чем вам, – заверил ее Пес и кивнул, словно такой ответ объяснял все. «Невероятное создание», – подумала она и повернулась к Талосу: – Как рука?
Воин посмотрел на скрытую под броней конечность, сжал ладонь в кулак. Благодаря доспеху разница между левой рукой и правой была совсем не заметна. Но без слоя керамита все выглядело иначе: вместо органики – крепкие кости из металла и гидравлические суставы. При каждом движении псевдомускулы и сервоприводы издавали скрип – хоть и едва слышный, но все равно непривычный. Маленькие шестеренки в запястье вибрировали, пласталевый локтевой сустав потрескивал, если его слишком быстро сгибать или разгибать, и все это до сих пор казалось Талосу немного странным и даже удивительным. Он поднял руку перед Октавией и по очереди нажал большим пальцем на подушечки остальных. Даже на мельчайшее движение доспех отзывался ворчливым гулом.
– Сайрион лишился руки на Крите, – сказал Талос. – Так у нас с ним появилось нечто общее – к сожалению.
– А как по ощущениям?
– Как моя собственная рука, – он пожал плечами, – с поправкой на «почти».
– Понятно, – она невольно улыбнулась.
– Думаю, насчет ремонта надо проконсультироваться с Делтрианом. Хочешь пойти со мной?
– Нет уж, спасибо.
– Нет, – ввернул Пес, до сих пор таившийся у порога. – Нет, сэр.
С треском включились вокс-динамики, установленные по всему кораблю, и по коридорам загремел низкий, тягучий голос Возвышенного: – Переход в эмпиреи – через тридцать вахт. Экипажу занять свои места.
Октавия воззрилась на репродуктор, закрепленный на стене.
– Так мне вежливо намекают, что пора возвращаться к себе.
Талос кивнул.
– Иди в свои покои, навигатор. Остерегайся призраков, что бродят по кораблю, но не позволяй им запугать тебя. Сколько нам еще до цели?
– Считая от границы Мальстрима – еще день. Может, два. Но есть еще кое-что.
– Да?
– Отец Рожденной-в-пустоте. Септим просил не беспокоить тебя по этому поводу, но мне кажется, ты должен быть в курсе.
На это Талос кивнул, но ничего не сказал.
– Ее отец… Он распускает слухи – то на Черном рынке, то на жилых палубах – о том, что корабль проклят и в одну из грядущих ночей мы все по его воле погибнем. Кое-кто из старой команды прислушивается к этим словам и даже соглашается… Ты же знаешь, как они относились к девочке. Но теперь прислушиваются и новички, которых вывезли с «Ганга». Аркия винит во всем тебя. У девочки был твой медальон, но все равно она… ну, ты понимаешь.
– Умерла.
Октавия кивнула.
– Я приказал Септиму разобраться, – ответил воин. – Но все равно спасибо, что сообщила мне. Я сам решу эту проблему.
– Ты убьешь его? – В ее голосе явно слышалась неуверенность.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 18:53 | Сообщение # 45 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | – Мертвые рабы бесполезны, но так же бесполезны и рабы непослушные. Если не останется иного выхода, я его убью, но у меня нет желания так поступать. Он прожил на корабле десятки лет и все-таки смог завести ребенка – вот пример того, как человек может сопротивляться порче. Я не дурак, Октавия. Экипаж идеализирует Аркию так же, как идеализировал его дочь. Мы мало что выгадаем, убив его, и только настроим против себя людей в команде. Они должны подчиняться из страха перед последствиями, а не потому, что их сломили, загнав в угол. В первом случае мы получим старательных и целеустремленных рабочих, которые хотят выжить; второй вариант даст нам призраков, которых не пугает гнев хозяев, потому что они уже готовы умереть.
Между ними повисла напряженная тишина; наконец Талос хмыкнул, показывая, что пора заканчивать разговор: – У тебя все?
– Что ждет нас в Мальстриме? Что такое эта Зеница Ада?
Талос покачал головой.
– Сама все увидишь – если корабль не развалится в пути и все-таки долетит до тамошних доков.
– Так это действительно док.
– Это… Октавия, я воин, а не поэт и не ритор. Я не подберу нужных слов, чтобы достойно описать это место. Да, Зеница Ада – это док.
– Ты сказал «я воин» так, словно это приговор. – Октавия облизнула пересохшие губы и наконец решилась: – Кем вообще ты хотел стать? О себе я сказала правду: я всегда хотела быть навигатором на военном корабле, и судьба так или иначе исполнила это желание. Но можно спросить, что насчет тебя?
Талос ответил на это тем же едва слышным смешком и постучал по оскверненной аквиле на нагруднике.
– Я хотел стать героем. – Через мгновение его израненное лицо скрылось под шлемом-черепом. На Октавию теперь взирали красные линзы, в которых не отражались никакие чувства. – И посмотри, что из этого вышло.
IX
ПУТЕШЕСТВИЕ
Посетители Черного рынка отреагировали по-разному, когда той же ночью там появился один из хозяев – воин легиона. Большинство замерли как вкопанные, гадая, где, кто и какое преступление совершил, и опасаясь, что грядет кара за их собственные прегрешения. Некоторые склонили головы в приветствии, некоторые подобострастно опустились на колени. Кое-то обратился в бегство, едва завидев во тьме алое свечение глазных линз на шлеме воина. В основном это были рабочие с машинных палуб, перемазанные в масле; они кинулись врассыпную по коридорам, выходившим из кубрика.
На их бегство никто не обратил внимания. Толпа расступилась перед воином, и он подошел к своей цели – мужчине, на лотке которого были разложены куски белой ткани и амулеты, сплетенные из женских волос. Люди, стоявшие рядом, в знак уважения приглушили свет переносных ламп.
– Аркия, – произнес воин. Вокс превратил его голос в утробный рык, вокабулятор шлема добавил скрежета. Мужчина испуганно отшатнулся и остался стоять на месте только из упрямой гордости.
– Господин?
Воин подчеркнуто медленным движением потянулся к гладию в ножнах на голени. Достал его и, не отводя взгляда от взмокшего мужчины, прорычал еще три слова: – Возьми этот меч.
Талос бросил гладий на стол. Меч лязгнул, с краев лотка посыпались мелкие безделушки; стальной клинок, длиной в руку человека, в тусклом свете ламп поблескивал золотом.
– Возьми его. Я должен увидеться с техноадептом, а вместо этого трачу время здесь. Поэтому бери меч, смертный. Мое терпение имеет предел.
Мужчина подчинился и нерешительно взял гладий.
– Господин? – снова спросил он, и теперь его голос дрожал.
– Оружие в твоих руках было изготовлено на Марсе во времена, которые почти все нынешние обитатели Империума считают достоянием легенд. Этот клинок обезглавил множество мужчин, женщин, детей, ксеносов и диких тварей. Я сам, своими руками, вогнал его в сердце человека, который правил целым миром.
На короткой цепи с толстыми звеньями, прикрепленной к поясу воина, висел шлем. Одним рывком легионер сдернул его с цепи и также с грохотом бросил на стол. Красный керамит исцарапан и измят, зеленые линзы треснули; шлем воззрился на Аркию мертвыми окулярами.
– Этот шлем – все, что осталось от воина, который убил твою дочь, – сказал Талос. – Я сам прикончил его в одной из стычек, что разгорелись на палубах, когда мы бежали с Крита. Когда все было кончено, я отрубил ему голову тем самым мечом, который ты сейчас едва можешь поднять.
С трудом удерживая гладий, торговец положил его на стол.
– Господин, чего вы хотите от меня?
– Говорят, что ты сеешь недовольство среди смертных в команде. Утверждаешь, что корабль проклят, и всех на его борту ждет та же судьба, что настигла твою дочь. Это так?
|
| |
|
|
