Поддержка
rusfox07
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 3 из 9
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 8
  • 9
  • »
Модератор форума: Терминатор  
Демонический Мир Бен Каунтер
ТерминаторДата: Вторник, 01.10.2013, 22:01 | Сообщение # 31



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Вождь уже, похоже, замедлился, взмахи глефы потяжелели. Голгоф встретил вражеский клинок топором и отвел его в сторону, разгадал возвратное движение и увернулся от него. Лезвие топора задевало кожу Грика, и с каждым порезом тот ревел, болтая жутко растянутой нижней челюстью и разбрасывая нити слюны. Голгоф парировал и наносил контрудары, топор так и порхал в его руках, а кровь Грика впитывалась в меховые ковры, и куски срезанной кожи свисали с тела вождя. Грик был в ярости, каждая рана делала его все злее, гнев и боль затмевали его рассудок. Он снова и снова атаковал и колотил глефой, но только промахивался и уставал, в то время как Голгоф сдерживал себя и медленно, терпеливо выпускал кровь врагу.
Голгоф знал, что за ними наблюдают другие, глядя сквозь разрывы в стенах шатра — воины Грика и даже выжившие представители его собственного отряда. Они знали, что лучше им не вмешиваться. Грик ни за что бы не простил того, кто одержал бы победу вместо него, и никто не хотел рисковать, помогая Голгофу, чтобы не оказаться вдруг на стороне проигравшего. Битва превратилась в поединок, и только одному суждено было победить.
Грик уже почти повалился на колени. Голгоф шагнул в сторону, уходя от неуклюжего выпада, и рубанул сверху вниз. Топор вонзился в заднюю часть бедра и перерубил сухожилие. Вождь рухнул, тяжело дыша, как истощенная лошадь. Его лицо было затянуто стеклянистой пленкой пота, красные глаза померкли и кровоточили. Силы покинули его, и клинок глефы опустился к полу. Он поднял взгляд на Голгофа, стоявшего над ним.
Он увидел в его глазах не ненависть и не ярость. Это был контроль.
Голгоф вогнал топор в затылок Грика и разрубил позвоночник там, где он присоединялся к черепу. Контроль.
Несколько мгновений Грик пытался подняться, словно думая оправиться от смерти и сражаться дальше. Потом последние капли энергии покинули его, и чудовищная туша повалилась на пол, испустив последний хрип из похожего на пещеру рта.
Повисла тишина. Воины и люди племени, собравшиеся рядом с шатром, задержали дыхание, когда Грик умер, не в силах поверить, что это правда. Теперь их вождь был мертв.
Голгоф знал, что они могут убить его сейчас, если захотят. Это ничего не значило. Грик умер. Изумрудный Меч получил шанс выжить. Он сделал свое дело.
Всю свою взрослую жизнь он так или иначе планировал эту победу. Может быть, это было заклинание разума, которому его научил Крон, но Голгоф по-прежнему чувствовал холод внутри. Пустота в душе, которую он мечтал заполнить триумфом, никуда не делась. Может, он сделал нечто большее, чем убийство человека?
Изумрудный Меч все еще мог разложиться и распасться. Горные народы могли разойтись и никогда не стать едиными под властью Меча, только чтобы их поглотила империя леди Харибдии или какая-нибудь другая сила, которая придет после нее. Даже воспоминание о Стрельчатом Пике увянет и превратится ничто, растворится в морях легенд Торвендиса.
Голгоф мог умереть в этот самый миг и все равно он соткал историю, достойную рассказов. Но долго ли она проживет? Когда о жизни человека больше не рассказывают историй, тогда он умирает по-настоящему. Величайшие легенды подарили своим создателям вечную жизнь. Может быть, Голгоф станет чем-то большим, чем еще один убийца?
Он вышел из шатра. Резкий солнечный свет почти что причинял боль. Жители города Грика пялились на него, на этого окровавленного воина с обугленной, сочащейся сукровицей рукой и слипшимися от крови волосами, который моргал на свету.
Нет. Это больше не был город Грика.
Голгоф увидел в толпе Хата, один глаз которого опух так сильно, что закрылся, и был покрыт коркой запекшейся крови.
— Собери людей со сторожевых башен, — приказал Голгоф. — Уберите шатер, и пусть они найдут где-нибудь место, подходящее вождю. И позови целителей, мы все в крови и изранены.
Хат кивнул, повернулся и начал выкрикивать приказы. Голгоф, хромая, подошел к Тарну, который все еще сжимал по влажному кинжалу в каждой руке, с лицом, забрызганным кровью полудюжины людей. Должны были остаться старейшины и приемыши, которые все еще верны памяти Грика. Тарн был замечательным средством справляться с подобными препятствиями.
Да, новому вождю Изумрудного Меча предстоит многое организовать.

Пракордиан, как решил Фаэдос, оказался полезен.
Хотя его преданность пантеону Хаоса вызывала сомнения, умение Пракордиана говорить с мертвыми наконец-то навело ковен на четкий след отступника. Семь дней назад болтеры Несущих Слово и меч самого Фаэдоса не оставили в храме ничего живого, но даже смерть не могла замолчать того, что хотел услышать Пракордиан.
ТерминаторДата: Вторник, 01.10.2013, 22:02 | Сообщение # 32



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


То, что послушник уже был убит, не остановило его — фактически, это делало все легче, потому что у мертвеца было мало средств обороны. Колдовство заставило губы открыться и говорить, приказало дышать разорванным легким и вспоминать — превращенному в пульпу мозгу. На каменном полу храма, под вздохи леса цепей над все еще дымящимися рваными знаменами, Пракордиан выяснил правду.
Тот, с кого они решили начать, был низкопоставленным, но его тело сохранилось лучше всего. Пули попали в живот и разорвали хребет, однако верхняя часть тела осталась относительно невредимой. Пракордиан пробормотал заклинания, слова которых не могли произнести более слабые люди, сделал над телом сложный жест и соткал чары, которые вытянули оскверненную душу послушника обратно из мира мертвых Торвендиса.
Это была форма пытки через посредство трупа — хотя и существовали вещи более страшные, чем выглядывать наружу из гробницы мертвой плоти, их было не очень много. Послушник в ужасе забормотал о кошмарных снах, где удовольствие становилось болью и наоборот, о тайной войне, бушевавшей в разуме каждого слаанешита между требованиями бога и их собственным человеческим достоинством. Это многое поведало ковену об опасностях, которые таились в вознесении одной силы Хаоса над другими. Самой сущностью Хаоса была анархия, любая сила могла усилиться или пойти на ущерб, и поклясться в верности какой-то одной значило предать свою душу разложению и безумию. Но в этом бреду можно было отыскать правду, пока мертвая душа распадалась в оковах заклинания Пракордиана.
Послушник знал немногое. Храм был форпостом веры, эпицентром, от которого распространялось поклонение Слаанешу, питающее леди Харибдию. Верховный жрец храма, дегенерат по имени Ирво, обладал не слишком большим влиянием за пределами странной шелковой клетки своего святилища. Жертвоприношения, грубое чувственное колдовство, прорицание на крови и агонии — все это было типично для зашоренных, непросвещенных существ, которые населяли империю леди Харибдии.
Но было кое-что еще, скрытое в глубинах безумия умирающего духа.
Несколько дней назад скованный демон-посланник принес приказ, который отдала сама леди Харибдия, и наделенный поэтому наивысшей важностью. Космический корабль незваным прибыл на планету и сел в безлюдной местности по ту сторону гор. Он был мал, но являлся чужаком, захватчиком. Приказ гласил, что все храмы должны давать приют всадникам, которые отправились исследовать это нарушение.
Было много подобных приказов, распоряжений, навязываемых праздников, новых и порой загадочных законов, а то и просто обрывков мыслей леди Харибдии, которые распространялись во благо ее подданных. Но эта крупица информации засела в умах воинов ковена, как добыча в ловушке.
Космический корабль, которого не должно быть здесь.
Карнулон.
Это было, пожалуй, даже лучше, чем если бы отступник попался им на глаза. Несомненно, он мог практически одним усилием воли менять свой облик, и хотя космические десантники достигают трех метров роста и весьма широкоплечи, магия Карнулона наверняка придала ему пропорции обычного человека. Можно было снять боевое снаряжение десантника Хаоса, замаскировать шрамы от имплантатов и стереть все признаки истинной сущности Карнулона. Но спрятать космический корабль было труднее.
Капитан Амакир послал Фаэдоса, Скарлана и громадину Врокса на поиски этой первой улики. Сам же Амакир с Макело, Пракордианом и Феорканом остались в храме, чтобы выявить иные аномалии в магической атмосфере Торвендиса.

Скарлан был солдатом и никем больше. Врокс был чудовищем — хоть его и благословил Хаос, даровав ему совершенно особый вид порчи, но он оставался монстром с интеллектом монстра. Поэтому командовал Фаэдос.
В один день Фаэдос возьмет в руку проклятый крозиус Эмиссара Несущих Слово и станет боевым капелланом Темных Богов, что вселяет их величие в своих братьев. Ему придется потратить столетия, оттачивая свои умения в боях и медитируя на тайны Хаотического пантеона, но лишь успешно выполняя задания, подобные этому, он добьется внимания и благосклонности легиона.
На склоне дня Фаэдос перебрался через последний гребень и увидел то, что лежало к востоку от гор Канис. Это походило на открытую рану земли: булькающие и дымящиеся просторы болот, ландшафт, состоящий из сплошного разложения. Когда-то в прошлом Торвендиса сила Хаоса, притягивающая этот мир, потянула чуть сильнее, и, словно весенний паводок, на планету хлынула скверна и напитала собой землю. В отдалении бурлили стоячие озера. Задушенные и исковерканные деревья выделялись черными силуэтами на фоне пелены болотного газа. Земля была пропитана влагой, тонкие полоски стабильной почвы уступали место зыбкой трясине, и все вокруг было подернуто дымкой из буроватого тумана и роев насекомых.
ТерминаторДата: Вторник, 01.10.2013, 22:02 | Сообщение # 33



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Данные о Торвендисе свидетельствовали, что эти болота были населены, и Фаэдос мог лишь вообразить, что за выродившиеся и жалкие существа здесь жили. Есть тут было нечего, кроме ряски и вездесущих болотных ящериц, укрыться было негде, кроме как под гниющими ветвями упавших деревьев, еще не поглощенных топью. Фаэдос смотрел вниз со скалистых склонов над краем болота, и даже досюда доносилось затхлое и влажное зловоние трясины.
Серо-бурые болота простирались так далеко, насколько мог видеть Фаэдос своим улучшенным зрением, и таяли вдалеке. Для большинства обитателей Торвендиса это зрелище означало границу пригодного для жизни мира. Поэтому здесь было хорошо прятаться.
— Есть что? — донесся из вокса голос Скарлана. Фаэдос бросил взгляд на скалы и увидел облаченную в красные доспехи фигуру Скарлана, который рыскал там, где камни встречались с болотом, держа наготове болтер.
— Пока ничего. Оставайся на связи. Хвала всему.
— Хвала всему.
Удовлетворенный, что рядом нет никакой непосредственной опасности, Фаэдос кивнул. Врокс неуклюже перевалил через гребень позади него, выпучив из глаз увеличивающие линзы. Фаэдос двинулся вниз, внимательно рассматривая болота. Если там, внизу, действительно был корабль, то его могли поглотить болота или даже утащить мародеры. Если они отволокли его в средоточие скверны, то и Несущим Слово будет не под силу его отыскать. То, что это было предположительное местонахождение корабля, вовсе не означало, что он по-прежнему здесь.
Камень под ногами Фаэдоса стал крошиться и уступил место краю болота. Бронированные сапоги погрузились в почву сначала по лодыжку, потом по колено. Врокс бродил по топи, распахивая губчатую землю и выпуская потоки жирного болотного газа. Пара выбросов вспыхнула, огонь без всяких последствий прошел по биомеханической коже. Фаэдос позволил своим авточувствам просканировать болезненный ландшафт, пытаясь отыскать силуэт, чуждый этим изломанным деревьям и вспученным холмикам заваленной буреломом земли. Бледным пологом над болотами висел туман, от которого солнца над головой выглядели светящимися пятнами. Единственными звуками были шаги Фаэдоса и Врокса, жужжание сервомоторов и отвратительное хлюпанье, с которым трясина поглощала призрачные очертания поваленных деревьев.
— Возможный контакт, — донесся голос Скарлана. — Есть артефакт. Посылаю координаты.
На авточувствах Фаэдоса, проецирующих изображение прямо на сетчатку, отобразилось двойное перекрестье. Фаэдос уставился в этом направлении и различил среди гнили крошечный темный отблеск. Он увидел в нескольких сотнях метров от себя Скарлана, который направил болтер на артефакт, и пошел к нему вместе с топающим позади Вроксом. Вскоре Фаэдос увидел, что эта аномалия — имеющий форму слезы металлический объект с ребристыми боками, двигателями в задней части и длинными горизонтальными иллюминаторами, похожими на глаза рептилии.
Это был транспорт, построенный до Ереси, как те, что гнездились на громадных капитальных кораблях-налетчиках Несущих Слово. Он был рассчитан на одного человека, но при этом в его округлом корпусе хватало места, чтобы устроить роскошные покои. Вне сомнения, он принадлежал Карнулону, ибо только у того, кто служил в Легионе со времен Ереси, мог быть такой личный корабль. Приземлился он жестко, под небольшим углом, и оставил за собой длинную борозду, которая заполнилась солоноватой водой. Более всего он напоминал огромного металлического кита, выброшенного на берег.
Фаэдос приблизился к люку в боку корабля, держа болтер наготове, и увидел, что тот открыт. Карнулон, видимо, покинул корабль, ему было все равно, что его могут разорить обитатели болот, и это ясно указывало на то, что, каков бы ни был его план, Карнулон был всецело предан ему и не собирался возвращаться.
Скарлан стоял у двери, прижавшись спиной к боку корабля, готовый развернуться, ворваться в люк и обрушить огонь болтера на то, что могло поджидать внутри. Фаэдос подошел с другой стороны и заглянул сквозь люк в непроглядную темноту.
— Вперед! — скомандовал он и, пригнувшись, запрыгнул в люк. Скарлан отправился следом. Оба прикрывали все углы, с которых на них могли напасть.
Аугментированное зрение Фаэдоса прорезало темноту. Он сразу же отметил, что Карнулон убрал все палубы и переборки, так что только двигатели остались отделенными от основного пространства, похожего на пещеру и освещенного светящимися шарами, что висели высоко вверху и походили на звезды на ночном небе. Корабль такого размера обычно имел три-четыре палубы, разделенные на личные покои, мостик, арсенал, камбуз и многие другие помещения, какие только мог вместить владелец. Но у этого корабля было только одно помещение, огромное и темное, и все оно было завалено плодами десятитысячелетней одержимости колдовством.
ТерминаторДата: Вторник, 01.10.2013, 22:03 | Сообщение # 34



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Всюду громоздились огромные кучи книг, некоторые — с обложками, стянутыми зачарованными цепями, чтобы знание не вытекло из них внутрь, другие напоминали лопнувшие стручки и лежали в кипе отдельных страниц. Высокие шкафы, местами шатко опиравшиеся друг на друга, хранили в себе трофеи и сувениры с множества сражений — черепа чужих, как звероподобные, так и изящные, содранные кожи со сложными хирургическими узорами или кричащими татуировками, необыкновенное оружие зверского или художественного вида, а то и обоих сразу. Здесь были захваченные знамена, вытканные из золотых нитей, куски обожженного металла, вырванные из титанов, мозги псайкеров, законсервированные в банках, и потемневшие от возраста реликвии, награбленные в имперских церквях.
Вокруг обгоревших алхимических алтарей стояли полки с бутылями и колбами с химикатами. Узкие мостки высоко наверху соединяли друг с другом головы колоссальных статуй.
Фаэдос включил сканер ауспика, экран запульсировал, но не показал ни одного яркого огонька жизни. Они со Скарланом начали бродить по этому лабиринту хлама, проходя мимо птичьих скелетов в усеянных драгоценными камнями клетках и прибитых повсюду сморщенных отрубленных рук. Потолок высоко наверху походил на стальное небо с электрическими звездами, от которых везде расходились странные ломаные тени.
— Врокс, стой на часах снаружи, — сказал Фаэдос по воксу. Вспыхнула руна принятого приказа. Не годится пускать сюда верзилу-облитератора, который будет ломиться по кораблю и ронять весь этот мусор им на головы.
— Тут есть каменная пирамида, — сообщил Скарлан. — Тридцать метров высотой. Похоже, он сам ее построил, блок за блоком. Я сейчас проверяю ее.
Скарлан полез на пирамиду, в то время как Фаэдос сканировал на наличие жизни беспорядочно расставленные грязные деревянные устройства для пыток. Все это явно доказывало, что Карнулон сошел с ума. Любой Несущий Слово, особенно тот, что погружался во тьму колдовства, должен был обладать железной дисциплиной разума. Сам Фаэдос, чтобы понять Хаос, провел бесчисленные часы в медитации, слыша голоса в голове и чувствуя незримые руки, которые тянули его душу. Карнулон некогда достиг такого уровня просветления, о котором Фаэдос едва осмеливался мечтать, но этот корабль был свидетельством того, что жизненно важное равновесие в разуме Карнулона было нарушено.
Хаос могуч, Хаос великолепен. Но он к тому же непредсказуемо опасен, и самой большой его угрозой является безумие. Фаэдос слышал эти голоса, зная, что не должен верить им всем, и наградой ему стала десница быстрее, чем молния, и место в избранном ковене капитана Амакира. Карнулон же впал в безумие, а когда знание Несущего Слово сочетается с сумасшествием, этот Несущий Слово должен умереть.
— Я кое-что нашел, — воксировал Скарлан. — Он точно тут был.
Фаэдос пробежал между почерневшими деревянными дыбами и окованными бронзой железными девами к перевернутой каменной пирамиде. На каждом блоке были вырезаны странные чуждые письмена. Скарлан стоял на верхнем уровне и махал рукой, подзывая Фаэдоса.
Вершина пирамиды была плоской, на ней был начертан круг, почерневший от старой крови.
Кусочки высохшей плоти были разбросаны по всей каменной поверхности и набивались в борозды, прочерченные ногтями. Обрывки кожи, осколки кости. В самом центре — доспехи.
В высохшей луже крови лежали разобранные на части доспехи Карнулона. Багряный керамит был украшен резным нефритом и покрыт глазами, сотнями глаз, которые слепо таращились с груди, предплечий и наплечников. Увлечение колдовством исказило тело и броню Карнулона до такой степени, что он мог видеть этими глазами, как своими собственными — но теперь они иссохли и умерли. Боевой нож, сделанный из зазубренного клыка чудовища, лежал рядом с тяжелым нагрудником и болтпистолетом с золотыми накладками.
— Это его, — признал Фаэдос. — Узнаю эти вещи по гипно-брифингу.
— Согласен, — ответил Скарлан. — Но почему он снял доспех?
— Маскировка. Не хотел, чтоб его узнали. К чему бы он не стремился, это надо сделать в одиночку и тайно.
Доспехи сплавились с его кожей, так что Карнулон представлял единое целое со своим снаряжением. Их снятие было чревато чудовищными муками от того, что кожа и мышцы, тысячи лет скрывавшиеся под броней, открылись воздуху. Кровь и плоть были свидетельством того, что Карнулону пришлось сделать с собой, чтобы содрать свои доспехи, и такая пытка серьезно ослабила бы даже космического десантника Хаоса. Фаэдос знал, что есть и более древние Несущие Слово, чьи доспехи переваривали пищу и даже дышали вместо них. В любом случае, лишение брони делало десантников более уязвимыми, чем подобает посланцам Хаоса.
ТерминаторДата: Вторник, 01.10.2013, 22:04 | Сообщение # 35



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Только крайняя необходимость могла заставить Несущего Слово сделать такое с собой. Но Карнулон больше не был Несущим Слово, он стал отступником, диким животным, которое надо уничтожить для блага легиона.
Для Фаэдоса само существование Карнулона было оскорблением, ибо символизировало отказ от всего, что он так долго пытался достичь. Любой Несущий Слово на его месте чувствовал бы то же самое. Когда Амакиру доложат, что Карнулон действительно на Торвендисе, когда ковен выследит этого пса, Фаэдос будет горд приложить руку к его смерти.

К югу от владений леди Харибдии, между горами Канис и южными океанами, простиралась пустыня. Как и все на Торвендисе, она не всегда была такой — всего лишь несколько веков тому назад здесь находился влажный тропический лес, где росли хищные деревья, которые ловили путников, связывали их своими корнями и держали в качестве биологических рабов. Здесь собирались стаи гниющих пернатых тварей, настолько плотные, что затмевали небо. Но джунгли, огромные леса, населенные голодной жизнью, ушли на юг и восток, забившись на неверные уступы изломанных полуостровов, и после них осталось полное запустение.
Земля, оставшаяся после деревьев, настолько высохла, что окаменела и растрескалась от жары. Пустыня представляла собой плоский простор из горячего камня песчаного цвета. Иногда шли каменные дожди, и гигантские валуны лежали там, где рухнули с неба. Тусклое свечение из трещин в земле говорило о том, что прямо под ней пылает нестерпимый зной, который порой прорывался наружу и выжигал пустыню огненным потопом.
Эта земля была не просто сухой или враждебной, хотя и такой она тоже была. Пустыня была злой. Даже когда в небе горело только одно солнце, жар омывал бесконечный растрескавшийся камень под ногами и высасывал жизненную силу из всего, что забредало сюда. Земля все еще голодала, унаследовав голод от прожорливых тварей, которые покинули ее. Кроме одиноких скелетоподобных птиц-падальщиков и быстроногих ящериц, которые сновали между клочками тени, здесь, похоже, ничего не обитало. Разумеется, продолжительность жизни обычного человека в южной пустыне Торвендиса равнялась бы лишь жалким нескольким часам.
Мужчина, которого некоторые называли Крон, и который в настоящий момент удовлетворялся этим именем, не был обычным человеком, причем уже довольно долгое время. Он чувствовал, как пустыня пытается высосать из него жизнь через подошвы ног, но он был слеплен из прочного теста и не обращал внимания на ее голод.
Он подобрал мантию и закрыл затылок и шею от жара трех солнц, пылающих в розово-лиловом небе. Он был рад избавиться от теплой одежды, которую носил в горах и выбросил даже походные сапоги, потому что, хотя путь от города Грика до этого места был долгим, Крон не прошел его пешком. Колдуны редко куда-либо ходили.
В отдалении виднелась его цель. Среди тяжелых валунов, которые случайным образом упали там и сям, впереди возвышалось образование, которое выделялось тем, что его могли воздвигнуть здесь намеренно. Оно было асимметричное и уродливое, как и все остальное в этом месте, но огромные каменные копья, торчащие из земли, вполне могли сойти за колонны, а камни, раскиданные вокруг них, походили на границу, выделяющую территорию храма. Если посмотреть под правильным углом, то та длинная слоистая каменная плита становилась упавшей перемычкой, а грубые четырехугольные куски скалы — остатками рухнувшей стены.
Крон понимал, почему это место было затерянным. Сначала его задушили плотоядные джунгли, потом похоронила в себе не менее гиблая страна огня и смерти, и те немногие, кто видел его за последние тысячелетия, наверняка не обратили внимания на еще одну груду камней. Но Крон был именно тем человеком, что уделяет внимание миру вокруг себя, и как только он увидел эти камни, у него не осталось сомнений, что это именно то, что он ищет.
Он ловко перебрался через камни, отмечающие внешнюю границу — хоть Крон был и не молод, но так же подвижен, как и всегда — и осмотрел внутреннюю часть обрушившегося храма. Он знал, как тот выглядел раньше, и не был удивлен, что храм обветшал и разрушился, ибо также представлял себе, что в нем скрывалось и для чего он был построен.
Крон проговорил несколько слов, не предназначенных для человеческих уст, ощутил их силу, почувствовал, как корчится его душа от скрытой в них порчи. Земля под его ногами задрожала, не от силы, но от страха, и фрагменты камней посыпались вниз. Крон глубоко вдохнул, вспомнил, как давным-давно применял эту силу для совершенно иных целей, и вымолвил последний слог.
ТерминаторДата: Вторник, 01.10.2013, 22:04 | Сообщение # 36



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Земля раскрылась, как часовой механизм. Машины, которые сделали это, были очень стары. Огромные куски грунта поворачивались под пронзительный визг металла, трущегося о камень, что доносился далеко снизу, каменные колонны погружались, как рычажки в замке, огромные противовесы из черного металла выскакивали из-под земли на длинных стержнях. Круглый участок, на котором стоял Крон, содрогнулся и начал опускаться. Это была платформа пятидесяти метров в поперечнике, ползущая вниз по глубокому темному колодцу. Вокруг Крона тяжело гудели колдовские механизмы, темнота заполнялась шестернями, и раздавался ритмичный грохот титанической заводной машинерии.
Прошло много долгих минут, и стены колодца исчезли — платформа прошла сквозь слой металла и машин в открытый простор. Вокруг царила непроглядная тьма, внизу виднелась парящая в воздухе твердь, состоящая из холодного металла. Когда Крон погрузился еще глубже в этот прохладный подземный мир, он смог различить вдали громадные изогнутые стены, уходящие вверх и вниз. Эта полость была сферой примерно десяти километров в диаметре. Глаза Крона многое повидали, и поэтому он не был шокирован, но даже его впечатлил невероятный размер подземелья. Каменный круг, на котором он стоял, падал во тьму, как малая крупица света, к структуре, ради которой эта сфера была построена.
Едва различимая паутина кабелей поддерживала платформу в центре шара, которая была больше, чем мог быть город на менее безумном мире, не меньше пяти километров в ширину. На этом громадном висячем плато находился комплекс храмов и пирамид, некрополей и склепов, выстроенных из черно-голубого металла, который странно блестел под светом, сочащимся сверху. Мосты пересекали улицы, похожие на каньоны. Шпили, как угловатые пальцы, тянулись к открытому входу, превратившемуся в крошечный кружок манящего света далеко наверху. Здания доходили до самого края платформы, сохраняя строгий порядок, который говорил о том, что город был создан для определенной цели, не для того, чтоб в нем жили. В центре металлического города была широкая площадь, окруженная искусственными реками из ртути, и в ее середине возвышалось скопление зданий.
Платформа, на которой стоял Крон, достигла безмолвного металлического города и рассыпалась каплями ртути, оставив его на широкой улице из полированного железа. Металл испускал легкое серо-голубое мерцание, это была сила, испаряющаяся с каждой гладкой поверхности. Он был бледный и холодный, и там, где его касались пальцы, появлялись кольца сконденсировавшейся влаги.
Крон был рад мысли о том, что даже после всех этих лет он не утратил способность к изумлению, ибо этот город-храм был удивителен. Это был памятник отчаянию, которое некогда властвовало над планетой. Ужас заставил население целых стран трудиться на строительстве этого храма и познавать страшные секреты для того, чтобы создать его, требовал несказанных жертв, дабы Темные боги оставили его неоскверненным. Эти люди были действительно напуганы.
Крон очень хорошо знал, что такое истинный страх — он чувствовал его вкус в этом металлическом воздухе и видел его в тускло-голубом сиянии зданий.
Здесь, внизу, было тихо, и шаги Крона отдавались эхом, когда он мягко ступал по улицам. Погребальные комплексы были выстроены из стальных плит, над ними нависали монументальные безликие статуи. Крон обонял запах древности и видел ужас в громадных механизмах, движущихся в тенях над головой.
Он добрался до центральной площади, перешагнул через геометрические каналы, где текли ручейки ртути. Площадь была в сотни метров шириной и совершенно пуста, если не считать скопления зданий в середине. Все остальное открытое пространство было разделено пересекающимися речками ртути, а на краях поднимались пять высоких башен, напоминавших пальцы когтистой руки.
Здания в центре были покрыты гравировкой из необычных букв с множеством прямых линий. Глаза обычного человека начали бы кровоточить, посмотрев на них, ибо это были строжайшие из предупреждающих знаков и вместе с тем сложные и могущественные магические обереги. Крон знал языки, на которых никогда не говорили люди, среди них и это древнее девятистрочье, и знал, как уберечь свою душу от их мощи. Но говорить на них, конечно, было совершенно иное дело.
Руны засветились, как только Крон начал говорить. Его язык горел, он чувствовал, как кожа губ трескается от жара, но он творил такую могущественную магию раньше и мог вынести боль. Когда вспыхнул плащ, он стянул его с плеч и бросил наземь, не пропустив ни слога.
ТерминаторДата: Вторник, 01.10.2013, 22:05 | Сообщение # 37



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Это были темные и опасные слова. Они говорили о силе и боли. Их никогда не записывали, потому что тогда бы они ожили и сбежали со страниц.
В легких горел огонь. Руны стали такими яркими, что смотреть на них стало почти невозможно, и испускали волны чудовищной силы, пытаясь противостоять обратному заклинанию Крона. Здания тряслись от заточенной в них мощи, которая грозила вырваться наружу. В глубинах металлического пола все затрещало и загрохотало, словно гром, зашипела кипящая и испаряющаяся ртуть.
Крона теснило назад, но он продолжал стоять. На него напирал раздувающийся пузырь энергии, пытающийся прогнать его из сердца города-гробницы. Теперь он уже кричал, языки пламени вырывались изо рта, каждый вздох обдирал и обжигал горло. И в ответ ему взревел голос, доносящийся из-под города, голос, который никто не слышал на протяжении тысячелетий.
С громовым лязгом металл разлетелся на части. Крон воздвиг вокруг себя ментальный щит, и раскаленные добела осколки взрывались всюду вокруг и растекались потоками расплавленной стали по его защитной сфере. Он почувствовал, как выплеск энергии отшвырнул его назад, и увидел здания, проносящиеся мимо. Крон врезался в стену на краю города-платформы и отчаянно ухватился за нее. Кожа на пальцах прикипела к горячему металлу, мимо через край, подобно водопаду, посыпались обломки. Гул вокруг был настолько громким, что он его даже не слышал, сознание блокировало его стеной белого шума.
Когда свет угас, Крон подтянулся и залез обратно на платформу из раскаленного металла. Руки и ноги были прожжены до мышц, но он уже переносил подобные травмы. Он чувствовал, как пули прошивают его тело, видел, как вытекает его кровь. Несколько ожогов ничего не значили для человека, который пережил столько, сколько Крон.
Клубы дыма постепенно рассеялись во мраке, открыв огромный, светящийся от жара кратер на месте площади. Город вокруг был выжжен и оплавлен, башни превратились в пузырящиеся обрубки, мосты — в тонкие нити, готовые рухнуть на пепелища. Реки черно-пестрого расплавленного металла ползли к центральному кратеру, где взрыв открыл помещение, спрятанное внутри платформы. Оно походило на лопнувший абсцесс в металле, и там было нечто, впервые явленное взгляду с тех пор, как страх и отчаяние смогли заточить его здесь.
— Сгноить плоть и расколоть кости! Вскипятить кровь, сломать хребет! Свет! Вся боль свету!
Голос был чудовищной какофонией, как будто одновременно играла тысяча инструментов, и все расстроенные. Он наполнил громадную сферическую полость и отдался эхом от далеких металлических стен. Острые глаза Крона, куда острее, чем у обычного человека, пронизали жаркое марево и разглядели существо, которое он пробудил и выпустил на волю.
— Ярость. Я помню такую ярость, подобную стене огня…
Демон глубоко вдохнул, оправляясь от шока освобождения, грудь заходила ходуном. Он был в тридцать метров высотой, величиной с боевой титан. Серая плоть, бугрящаяся мышцами, поблескивала в отсветах кратера. Сердце представляло собой выпирающее из груди месиво из бронзовых механизмов, где двигались клапаны и скрежетали друг о друга шестерни, поршни торчали из бицепсов и бедер, а питали их дымящие топки, что зияли в его спине. На плечах развернулись крылья из толстой кожи, натянутой между стальными рамами, и существо встряхнуло огромной, похожей на лошадиную головой, заскрежетав мясистыми жвалами. Влажные красные щели его глаз загорелись гневом и радостью.
— Как велико было желание, заточившее меня, какое страдание я испытал. Столько крови! Какой поток ненависти!
Чудовище сжимало и разжимало когтистые руки, вдыхая сернистый воздух. Оно ударило предплечьем по изорванному, оголенному металлу своей клетки и уставилось на густую дымящуюся демоническую кровь, растекающуюся по коже. Высоко подняв руку, оно позволило каплям падать на свое лицо, глаза, в рот и заревело от жажды насилия.
— Кровь! — выл демон сам себе. — Кровь! Боль!
Стоя у края кратера, Крон заговорил колдовским голосом, который, как он знал, был неслышен для монстра.
— Добро пожаловать обратно, — сказал он.
— Кровь для Кровавого Бога! — взревел Сс’лл Ш’Карр.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Хотя и нет легенд, где излагалось бы достаточно деталей, чтобы воссоздать по ним лик Аргулеона Века, известно более чем достаточно подробностей о боевом снаряжении, которое некогда защищало его тело и убивало в его руках. Все, к чему прикасался Век, само по себе становилось легендой.
Песнь Резни, скакун угольно-черного или мертвенно-белого цвета, что зависит от рассказа и рассказчика, был быстрее света и испускал огонь из глаз, а его кожа (или чешуя, или перья) могла отбивать молнии.
ТерминаторДата: Вторник, 01.10.2013, 22:05 | Сообщение # 38



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Доспех Века был не просто частью его облачения, но верным слугой и мстительным телохранителем, более проницательным, чем большинство смертных командиров. Он давал Веку советы и, как говорят, много раз спасал его жизнь и с честью проходил испытания во многих победоносных боях, постоянно рискуя быть уничтоженным при защите полубожественного тела своего хозяина.
А еще у него было оружие. Ни одной библиотеке не под силу вместить тома с легендами, которые повествуют о многочисленных видах оружия, которыми Век владел на протяжении своей долгой и внушающей ужас жизни и во время борьбы с Последним. И если все эти истории — правда, то Век менял вооружение так же часто, как Торвендис меняет свои солнца, и все же в каждой из них должна быть доля истины. Они повествуют о луке, который был согнут из хребта дракона и выпускал стрелы, увенчанные его же зубами, о биче из шипастой цепи с золотыми звеньями, о мече из чистейшего изумруда, который в разгар битвы выколол глаз Последнего, и о тяжелых, покрытых шипами латных перчатках, с помощью которых Век вырывал из земли горы и метал их в своих врагов.
Многие правители Торвендиса похвалялись, что владеют одной или многими из этих вещей, и многие из них, как считается, были правы. Несомненно, что колдовской посох, откованный Веком из расплавленного ядра Торвендиса, принадлежал самозваному Понтифику Инфернуму, который использовал его, чтобы вскипятить южный океан и очистить полушарие от всех живых существ. Щит, которому поклонялись Багровые Рыцари, чье безумное правление длилось один век, почти наверняка был тем самым, что отражал огненное дыхание Последнего, или, по крайней мере, его фрагментом. И на каждый такой артефакт приходится сотня фальшивок, какие-то из них — шедевры, которые те, кто их нашел, считают святынями, а другие — намеренно созданные подделки.
Все, что считается затронутым рукой Аргулеона Века, становится чем-то священным, источником силы, который сияет невидимой благодатью Хаоса. Такова мощь легенд на Торвендисе. И хотя есть много мечей, копий и даже частей тела, которые описываются как принадлежащие Веку, существует куда больше легенд, чем соответствующих им артефактов. Поэтому разумно предположить, что какие-то вещи Аргулеона Века все еще лежат где-то на Торвендисе и ждут, пока их найдут, или содержатся в секрете теми, кто боится силы, что может таиться в них.
Голгоф видел немногих таких существ, и только с расстояния, и все же он понял, что это за тварь. Она выглядела похоже на женщину и, наверное, могла замаскироваться под женщину, если бы ей дали возможность — но она была связана колдовскими цепями из метеоритного железа и стенала на земляном полу шатра нового вождя, и было ясно, что это существо никогда не было смертным.
На безносом лице выделялись глаза втрое больше человеческих, лишенные зрачков и имеющие красный оттенок, вместо волос у него было нечто вроде дредов из плоти. Кожа была бледного серо-голубого цвета, спереди по туловищу тянулись ряды гермафродитских грудей, стопы походили на птичьи лапы, обтянутые кожей ящерицы. Кистей рук не было, вместо них торчали длинные, зазубренные роговые когти.
Таких существ называли демонеттами, и Голгоф знал: это обманчивое имя, которое создавало впечатление, что они — уменьшенные версии чего-то более смертоносного. На самом деле это были одни из самых свирепых созданий, которых когда-либо видел Торвендис. Они убивали порчей и похотью так, как люди убивают клинками. Говорили, что демонетты — инструменты Бога Наслаждений, той же декадентской силы, которой поклонялись орды леди Харибдии. И это требовало задаться вопросом: что она тут делала?
— Мы нашли это в гареме Грика, — сказал Тарн, который привел эту необычную пленницу новому вождю Изумрудного Меча. — Другие жены пытались защитить ее. Миккрос потерял глаз.
По крови, запекшейся под его ногтями, Голгоф понял, что Тарн принял меры, чтобы ни одна из этих женщин не угрожала больше людям вождя.
— Они сказали, для чего она была нужна? Кроме очевидного.
Тарн пожал плечами.
— Они сказали, что это была любимая наложница Грика. Он держал ее за троном в этих цепях. Как домашнее животное.
— Что за человек держит демона, как животное?
— Может быть, в нем был демон. Может, он управлял им.
Голгоф поразмыслил. Инстинктивно пришла идея спросить Крона — но колдуна последний раз видели до битвы с Гриком, а потом ни разу. Кроме того, Голгофу следовало научиться жить без его советов.
ТерминаторДата: Воскресенье, 06.10.2013, 16:46 | Сообщение # 39



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Потом ему пришло в голову вот что. Демон не был ни хозяином, ни даже питомцем. Что, если это был подарок? Могло ли это означать заключение некоего пакта между Гриком и богом похоти, или даже самой леди Харибдией?
Голгоф выбежал из шатра, Тарн поспешил за ним. Он приказал трем воинам изрубить демона, если тот произнесет хотя бы звук, и направился к деревянной хижине на краю кочевого города, которую заново отстраивали после каждой миграции, чтобы там жил кабал колдунов Грика. Эти самые колдуны были взяты в плен и теперь, с отрезанными языками и кистями рук, содержались в клетках, окруженных стражей. Но принадлежности их черного чародейства должны были оставаться в хижине. Широко распространенное поверье, что тех, кто войдет в дом колдуна, постигнут несчастья, делало из нее хорошее укрытие.
Горожане прекратили свои дела, чтобы поглядеть на нового вождя. Большая часть воинов уже поклялась отдать Голгофу свои мечи и жизни, а Тарн весьма эффективно решил судьбу тех, кто этого не сделал. Грик правил дольше, чем большинство вождей, и для подавляющей доли населения Голгоф был лишь еще одним лидером, под которым они жили. В городе чувствовался страх, но и надежда. «Так оно и должно быть», — подумал Голгоф, проходя по полным людей аллеям между общими палатками воинов к низкому, выстроенному из бревен дому.
Там воняло. Это был не просто неприятный запах, но предупреждение, ибо каждый, кто был на поле боя, мог узнать смерть, когда чувствовал ее зловоние. Редкие травы подножий чернели и умирали в радиусе пятидесяти шагов от дома. Птицы здесь не пели. Смерть сочилась наружу, источаемая порчей, которую творили колдуны.
Голгоф прошел по черной, похожей на губку земле и убрал в сторону шкуру, прикрывающую дверь. Он с отвращением понял, что это была не шкура, а кожа — человеческая кожа. Внутри все было еще хуже.
Со стен свисали кожи и куски мяса — руки и бедра, подвешенные на крюках с потолка. По полу тянулись ряды голов, отмечая связки состриженных волос, на которых спали колдуны Грика. Идолы из соединенных гвоздями костей словно пародировали жертв, которых использовали для их создания, и отбрасывали странные тени на потолок и стены, покрытые запекшейся кровью, при свете свечей, которые еще тлели в глазницах.
В полу были вырезаны ямы, полные пепла — здесь колдуны угадывали будущее в языках пламени. Висящие кожи были исчерчены диаграммами сложных заклинаний на языках, на которых никто никогда не говорил. Это было место, где колдун, которого убил Голгоф, и все его сородичи — советники Грика — жили и творили свою магию. Здесь они записали свои секреты.
Голгоф вошел в комнату, сдерживая рвоту от зловония крови и гниения. В дальнем ее конце виднелась куча мусора, обрезков пергамента, колец высушенных кишок и другой дряни, которую ему не хотелось опознавать. Он разгреб ее руками, наткнулся на что-то твердое и вытащил наружу. Это была деревянная, окованная железом шкатулка. Она была заперта. Голгоф швырнул ее на пол и, когда она не открылась, отрубил крышку топором.
Внутри лежал птичий труп, сухой остов с разноцветными, похожими на драгоценности перьями. Голгоф вынул его и осмотрел из любопытства, вглядываясь в пустые глазницы черепа. Перья начали крошиться при прикосновении. На иссохшую лапу было надето золотое кольцо с нефритом. Голгоф взялся за него, и наружу выпала длинная полоска пергамента, которая была скручена внутри кольца. На ней что-то было написано тонким паучьим почерком. Похоже, чернилами служила кровь.
Голгоф посмотрел на Тарна, стоящего на пороге.
— Прочти это мне, — сказал он и протянул воину дохлую птицу и письмо. Голгоф никогда не нуждался в том, чтобы писать или читать, но Тарн мог похвастаться и этими талантами наряду с другими, более подобающими мужчине навыками. Несомненно, благодаря этому он был полезен для Грика, которому служил много лун назад, и, в любом случае, никто уже очень долго не отваживался поддразнивать его за это.
Тарн начал читать, а Голгоф слушал. Когда он закончил, Голгоф на секунду задумался.
— Собери колдунов и старейшин племени, — холодно произнес он, — и ту демоницу тоже. Закрой их здесь и убедись, что никто не сбежит. Поставь вокруг стражу из двадцати человек, которым можно доверять. Потом собери дрова для очагов, сложи вокруг и подожги это место. Пусть стража стоит, пока все и вся здесь не сгорит.

Амакир никогда не спал. Космические десантники редко этим занимались, ибо спящий человек уязвим. У них имелся сложный набор органов, которые имплантировались во время отбора и обучения, и один из них позволял отключить одну половину мозга, чтобы войти в состояние полутранса, когда разум отдыхал, но чувства сохраняли остроту. Мир вокруг ускорялся, но легчайшего ощущения угрозы или перемены в окружении было достаточно, чтобы сознание космического десантника со скоростью мысли вернулось к полной бдительности.
ТерминаторДата: Воскресенье, 06.10.2013, 16:47 | Сообщение # 40



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Именно в таком полутрансе капитан Амакир из Несущих Слово впервые услышал зов Сс’лла Ш’Карра.

Гортанный рев демона был настолько отвратителен, что пробился сквозь лиловые ароматы и радужные вопли духов, прикованных к стенам будуара в сердце Крепости Харибдии. Их колыбельная была разрушена, а сама леди Харибдия содрогнулась от атональной вибрации этого звука. Ее чувства рухнули с божественных высот, чтобы не дать ей остаться ослепленной и оглушенной.
В поле зрения снова вплыли фиолетовые драпировки ее покоев. Даже лица, корчащиеся в стенах, выражали ужас, больший, чем обычно — крик пробуждающегося демона был более чем звуком, это было нечто, эхом отражающееся в душе.
Элегантно удлиненное тело леди Харибдии выскользнуло из-под покрывал. Она набросила на себя шелка. Надо будет посоветоваться с мудрецами насчет этого вторжения в ее чувственное поклонение, которое разгневало ее своей грубостью и, пожалуй, слегка напугало. Недавно были мрачные знамения, начиная от уничтожения одного из ее храмов и странных движений Песни Резни на небосводе и заканчивая докучными мутациями и бессмысленными бунтами в ее городе. Торвендис знал, что скоро случится нечто ужасное, и леди Харибдия осознавала, что ей надо понять это событие, если она желает продолжать службу Богу Наслаждений.
От крика несло Кровавым Богом. Если бы она не знала, что это невозможно, то подумала бы, что вернулся Сс’лл Ш’Карр — но Ш’Карр был мертв, его череп был прибит к стене в качестве еще одного экспоната, и она знала, что это должно быть нечто иное.

Оргии и сложные кровавые церемонии в городе прекратились, когда над ними пронесся вопль. Внизу, в шахтах, лопнули последние жилы здравого рассудка, и на время воцарился пандемониум, ибо рабы дрались среди скал, пытаясь умастить себя чужой кровью во славу пробудившегося бога. Легионеры набросились на них с нейробичами и глефами боли и били их, пока те снова не стали покорными.
На укреплениях вокруг Крепости Харибдии космические десантники из ордена Насильников нанесли на себя новые узоры священных шрамов, чтобы обозначить появление нового врага.

Зов эхом отозвался в горах Канис и на бесплодных каменистых равнинах на севере. Стаи падальщиков разлетелись по всем гниющим топям. Фаэдос, Скарлан и Врокс шли обратно через горы, когда их настиг крик, который минул авточувства и зарылся прямиком в души, и замерли от шока.

На дне океана в слепом страхе заметались плоскотелые твари, подбирающие падаль. В небесах закружились ослепленные шоком воздушные киты с полыми костями. Задрожали даже камни, деревья и реки Торвендиса, потому что они были здесь, когда на планете впервые раздался подобный клич — вопль триумфа. Они напитались кровью во время безумного правления князя демонов Сс’лла Ш’Карра — одного из многих, но одного из худших.

— Кровь! — гласил этот зов. — Кровь для Кровавого Бога!

Капитан Амакир вырвался из транса и увидел, что уже рефлекторно схватил болтер, готовый стрелять. Он осмотрел храм, где цепи покачивались, как от удара. На полу по-прежнему стоял развернутый портативный голомат, который несколько часов назад передал послание Фаэдоса — изображение окровавленных доспехов Карнулона. Тела новопосвященных и инициированных послушников все еще валялись по всему храму, с цепей свисали куски тел, обугленные знамена были заляпаны кровью.
Амакир включил вокс.
— Несущие Слово, доложить состояние!
— Готов к бою, сэр, — донесся голос Макело.
— Готов, — сказал Феоркан. — На ауспике ничего. Что это было?
— Это был знак, — ответил Амакир. — Пракордиан?
Чародей не отвечал. Амакир осмотрел храм улучшенным зрением и увидел, что Пракордиан, шатаясь, держится за железный столб, чтобы не упасть. Нос и уши кровоточили. Пракордиан был более чувствителен к голосам, которыми говорили не смертные, и крик могущественного пробудившегося демона пагубно отразился на нем.
Амакир поспешил к Пракордиану.
— Кто это был? — спросил он. — Карнулон?
ТерминаторДата: Воскресенье, 06.10.2013, 16:47 | Сообщение # 41



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


— Сс’лл Ш’Карр, — прохрипел Пракордиан, давясь кровью из прокушенного языка. — Говорили, что он мертв…
— Нельзя убить нечто подобное ему, — нетерпеливо возразил Амакир. Когда стало ясно, что Карнулон направляется на Торвендис, Амакир постарался прочесть все исторические файлы, которые были на «Мультус Сангвис». Торвендис обладал слишком долгой и сложной историей, чтобы всю ее можно было записать, но там упоминался Сс’лл Ш’Карр, князь демонов Кровавого Бога, который правил Торвендисом много веков и едва не убил всех живых существ на планете, прежде чем его уничтожили отчаявшиеся выжившие. Пророчествам, предвещающим возвращение Сс’лла Ш’Карра, было несть числа, и вполне можно было предположить, что одно из них истинно.
— Можешь сказать, откуда донесся крик? — спросил Амакир.
Пракордиан кивнул, капая кровью из носа.
— С юга. Три недели пешком для обычного человека, пять дней для нас.
— Хорошо. Фаэдос и остальные нагонят нас, когда смогут, — Амакир открыл вокс. — Несущие Слово! Если Карнулон пробудил демона, чтобы тот стал его союзником, то это — наш последний и лучший шанс его выследить. Прочитайте молитвы и готовьтесь выдвигаться. Хвала всему.
— Хвала всему, — отвечали все.
Миссия Амакира была такова: выяснить планы Карнулона, расстроить их и убить его. Благодаря присутствию говорящего-с-мертвыми Пракордиана, эти ступени можно было выполнить в любом порядке. Если ковену придется разобраться с Сс’ллом Ш’Карром, прежде чем они смогут найти Карнулона, значит, так оно и должно быть. Чтобы выйти на бой с Карнулоном, нужно выжить только одному из них, и Амакир десять тысяч лет сражался против каждого, кто вызывал гнев его легиона. Неважно, что произойдет, но Карнулон умрет, потому что Амакир так решил, а он был человеком, который отказывался терпеть неудачи.

С воем рвущегося металла храм-темница Сс’лла Ш’Карра разваливалась на куски. Это место было выстроено в качестве тюрьмы, и теперь, как будто поняв, что узник сбежал и цели существования больше нет, оно уничтожало само себя.
Металлические пластины и огромные шестерни падали, как лезвия гильотин. Мистические слова, начертанные на разрушенных зданиях, вырвались на свободу и метались по сторонам — цепи светящихся слогов, пульсирующие жарким белым сиянием от гнева на то, что их чары были сломлены. Огромный сферический абсцесс под землей проваливался внутрь себя на глазах Крона, и языки странно окрашенного огня хлестали из черных металлических стен.
Тяжелая балка насквозь пробила подвесную платформу размером с город, и Крон почувствовал, как пол нод ногами шатается. Вся платформа, уже поврежденная выплеском энергии освобожденного Ш’Карра, треснула пополам, ее половины бешено затряслись, угрожая сбросить здания в темноту. Под Кроном разверзлась черная пустота, и, несмотря на пронизывающую боль, он заставил свой язык произнести еще несколько магических слов. Крон начал парить среди пучков искр, отлетающих от металла, которые падали на его кожу, словно дождь бритв. Он увидел до боли яркое сияние расплавленной темницы Сс’лла Ш’Карра и огромное крылатое тело самого демона, чей смех был даже громче, чем вой разрушающегося дворца. Металлические плиты разбивались о титаническую громаду Ш’Карра. Огонь волнами проходил по мускулам демона и капал с его изогнутых жвал.
Платформа наконец поддалась и резко покачнулась, выскользнув из-под ног Ш’Карра — но тот завис в воздухе, расправив крылья, и вбитые в его плоть механизмы начали двигаться и выплевывать струи пара, струящегося из поршней и бешено работающих насосов.
Крон напряг волю и поднялся вверх на неустойчивой подушке из перегретого воздуха. Нижняя часть сферы заполнялась жидким огнем, так как падающий металл плавился под воздействием энергий, выплеснутых освобождением Ш’Карра. В воздухе вокруг Крона мерцали символы, последнее эхо заклинаний, которые были созданы огромной ценой, а сломаны всего лишь одним человеком.
Он взлетел выше, пытаясь создать как можно больший разрыв между собой и растущей преисподней. Машины, которые создавали вход в сферу, распадались стальным дождем, и целые простыни изогнутого металла отслаивались изнутри каверны. Наконец Крон заметил колодец, ведущий наружу, похожий на булавочную точку света, заваленный кусками сломанных механизмов и становящийся все меньше.
Ш’Карр хохотал, обезумев от новизны свободы. Падающие обломки металла копьями вонзались в его кожу, плавились и текли, превращаясь в механизмы и добавляя новые заводные устройства к тем, что уже усеивали его плоть. Громадные крылья хлопали: он тоже летел вверх.
ТерминаторДата: Воскресенье, 06.10.2013, 16:49 | Сообщение # 42



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Крон взмыл по колодцу, уворачиваясь от падающих машин и пластин рваного металла. Подобравшись к устью, он протянул руки и схватился за край, чувствуя горячий металл под ладонями. Последним могучим рывком он подтянулся и выпрыгнул на свежий воздух. Над головой бушевало небо Торвендиса — звезды метались через небосвод, скопления облаков клубились и испарялись, солнца-близнецы кружили друг вокруг друга, как настороженные хищники.
Последним, что увидел Крон перед тем, как сбежать, был Сс’лл Ш’Карр, до пояса погруженный в расплавленный металл, бьющий крыльями, чтобы удержаться над поверхностью огня. Сфера наполнялась пламенем, и весь храмовый комплекс растаял от жара. Но Крон знал, что понадобится больше, чем просто огонь, чтобы навредить князю демонов, который некогда бродил буквально по океану крови, и целые армии разбивались об него, подобно волнам.
Крон знал, что он уже не настолько силен, чтобы выступить против кого-то вроде Ш’карра. Он многим пожертвовал, чтобы добраться до Торвендиса, и во многом было чудом, что ему удалось все это совершить. Теперь, приближаясь к концу путешествия, он совершенно ясно понимал, что сейчас не время погибать. Изгнав боль из своих рук и ног, Крон побежал.
Небо то вспыхивало светом, то снова меркло. Сама атмосфера Торвендиса проявляла смятение и гнев — все на планете, что только могло чувствовать, осознало, что на волю вышло нечто ужасное. Настолько велик был резонанс, которым отдавались в материи Торвендиса великие ужасы, страдания и проявления гнева. Крон чувствовал это в воздухе, сгустившемся вокруг — страх тех, кто смог пленить Ш’карра, и страх планеты, которая уже претерпела владычество князя демонов в прошлом.
Но для Крона это была всего лишь еще одна ступень плана. Во многом ее можно было назвать первой — все, что было до этого, было лишь подготовкой. Если он достаточно точно просчитал свои планы, то освобождение Ш’карра станет первым из цикла событий, которые завершатся победой.
Так много переменных, столько невидимых факторов. Равновесие очень хрупкое, и понадобится большая удача, прилежность и храбрость, чтобы все прошло так, как запланировал Крон. И результатом будет либо триумф, либо смерть — но по большей части для Крона не было разницы, какой из двух исходов его ждет. В любом случае, это будет освобождение, но это не значило, что Крон не может устроить себе проводы по высшему разряду.
Крон перебрался через камни, которые отмечали внешнюю границу храма на поверхности, и со всей возможной скоростью помчался по иссушенной земле. Земля бешено затряслась под ногами и внезапно качнулась, отчего Крон упал лицом вниз.
Из-под земли хлынул фонтан расплавленного металла, растворив руины храма и окатив пески морем огня. Взмыли клубы черного дыма, огонь сгустился и превратился в корявые градины светящегося металла. Куски разгоряченной стали падали, как кинжалы. В нескольких метрах от Крона рухнул кусок дымящегося камня, и тот едва успел откатиться в сторону. Он рискнул оглянуться и увидел в сердце огня Сс’лла Ш’Карра, который взмыл в небо на перепончатых крыльях, преследуемый шлейфом пламени, будто падающий метеор.
Крон знал, что первым инстинктом Ш’Карра будет желание убивать. Когда демон закончит ликовать от новоприобретенной свободы, то вернется к той цели, ради которой его создал Кровавый Бог — к убийствам и насилию, собиранию черепов для трона его бога, кровопролитию, являющемуся актом поклонения.
Когда Крон поднялся на ноги и побежал дальше, то почувствовал, что на лицо падают капли теплого дождя. Он попробовал его на вкус и понял, что это нечто пугающе знакомое. Пустыня некогда была лесом, до этого — участком океанского дна, а до того — сотнями иных ландшафтов. Но теперь она снова изменится и станет чем-то ужасным, ибо над южной пустыней лился дождь из крови.

Голгоф тоже услышал крик, но тот не представлял для него интереса. Больше ничто и ничего не значило — Изумрудный Меч умер уже давным-давно, может быть, даже до того, как Грик занял престол вождя. Но смерть племени осталась незамеченной, и только сейчас открылось, что надежда Голгофа спасти его — ложь. Теперь он знал, что народ, который раньше был горд и воинственен, стал не более чем рабами и скотом, что их предали старейшины и главари, и осталась лишь пустая оболочка того великого племени, что раньше правило из Стрельчатого Пика.
ТерминаторДата: Воскресенье, 06.10.2013, 16:49 | Сообщение # 43



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


Голгоф по-прежнему стоял на окраине города Грика. Отсюда были видны дымящиеся руины дома чародеев. Теперь, когда ярость пламени угасла, толпа разошлась, но пожарище еще тлело, и Голгоф собирался ждать в тени гор, пока оно не догорит до конца. Небо над головой волновалось, не в силах решить, день сейчас или ночь. Резкий белый свет Песни Резни боролся с розоватым свечением от солнца-Шакала, горстка жарких красных звезд горела высоко в черном, пронизанном красными полосами небе. Дым, еще извивавшийся над сгоревшим домом, создавал странные узоры в разноцветных лучах. Голгоф чувствовал запах горелого мяса, которое наполняло хижину, смешанный с вонью дыма и отвратительной примесью жженой демонической плоти.
Старейшин со связанными руками загнали внутрь вместе с избитыми колдунами, которые пережили чистки Тарна. За ними последовала демонетта, которая хныкала и молила сохранить ей жизнь, в то же время пытаясь разорвать опутывающие ее цепи. Потом вокруг дома навалили дрова и сожгли их всех заживо. Населению города приказали смотреть, как огонь поднимается все выше, и слабые крики с трудом пробивались сквозь рев пламени. Окутанная пламенем демонетта вырвалась наружу, проломив стену, но стражники, которым Голгоф приказал дежурить на наблюдательных башнях, утыкали ее дюжиной стрел.
Пятно выжженной земли там, где упала демонетта, все еще тлело даже спустя несколько часов. Голгоф не прекращал наблюдать — когда огонь наконец угаснет полностью, он заставит своих людей открыть дом и удостовериться, что убийцы его племени действительно мертвы.
Из города к нему вышел Хат.
— Они собираются, — крикнул он. — Весь город. Люди поняли, что мы не можем оставаться здесь.
— Насколько много они знают?
— Они знают, что с Гриком невозможно было спорить. Что люди исчезали, и что в его подчинении были демоны и колдуны.
— Должно быть, они все поняли. Как долго Грик продавал нас? Сколько это длилось еще до того, как Грик родился?
— Никто не это не ответит, Голгоф. Вопрос в другом — что ты будешь делать с Изумрудным Мечом теперь, когда завладел им.
Голгоф сплюнул в дымящуюся яму там, где умерла демонетта.
— Изумрудный Меч мертв, Хат. Я хочу убедиться, что он знает об этом. Пусть все воины вооружатся и готовятся идти на войну.
— Против кого?
— Против леди Харибдии.
Это был единственный путь. Сообщение, которое Голгоф нашел в жилище колдунов, было очень простым: леди Харибдия гарантирует Изумрудному Мечу безопасность, хотя ей понадобится относительно небольшое усилие, чтобы искоренить его. Со своей стороны Грик должен посылать самых здоровых новорожденных племени в храмы Бога Наслаждений, чтобы питать вечный голод алтарей, а лучшие воины Изумрудного Меча должны вступать в легионы леди Харибдии. Демонетта и колдовские трюки были приятным дополнением к сделке.
Грик сговорился с леди Харибдией, чтобы превратить гордый Изумрудный Меч в ферму, растящую человеческий урожай, и подпитывать чудовищные орды, которыми та правила. Скверна предательства превратила Грика в монстра, дала ему силу разговаривать с демонами и лишила племя того огня, который однажды едва не привел его к владычеству над всеми горами Канис.
— Никто из нас не выживет, Голгоф, — увещевал Хат. — Мы не пройдем дальше первой стены. Против нас выйдет десять тысяч легионеров, возможно, даже Насильники. Они призовут демонов на наши головы.
— Мне все равно. Хат, я всегда знал, что погибну в битве. Нам больше не за что сражаться, и это такая же хорошая битва, как и любая другая. Этих людей надо наказать за то, что они позволили своему племени погибнуть. И когда Меч наконец вымрет, он больше не будет отдавать леди Харибдии скот для убоя. Мы должны ранить ее, Хат, это единственная достойная цель, оставшаяся на планете. Это единственный способ, которым мы можем нанести ответный удар.
ТерминаторДата: Воскресенье, 06.10.2013, 16:49 | Сообщение # 44



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


— Мой меч — твой, Голгоф, — сказал Хат, — и всегда будет твоим. Но это — конец. Ты хочешь, чтобы тебя вспоминали как вождя, который довел свое племя до вымирания?
— Грик уже это сделал, — горько ответил Голгоф. — Я лишь избавляю Меч от страданий. Найди почтовых птиц, и пусть Тарн напишет обращение. Каждая живая тварь в этих горах должна узнать, что Изумрудный Меч в последний раз выходит на войну.

Леди Харибдия была встревожена. А когда она тревожилась, Слаанеш не получал свою дань наслаждений с великого алтаря города, и поэтому неудовольствие леди Харибдии само по себе было ересью.
Сс’лл Ш’Карр был, конечно же, мертв. Доказательство было прибито к колонне, перед которой сейчас стояла леди Харибдия, в нефе капеллы с высокими трубчатыми стенами и настолько высоким сводом, что иногда здесь шел дождь. Свет миллиона свечей пробивался сквозь витражные окна и наполнял неф прекрасными, болезненно-разноцветными лучами.
Череп Сс’лла Ш’Карра свирепо смотрел с колонны множеством пустых глазниц. Его вытащили из разреза в одной из шахт, густо усеянной костями демонов и тех, кого они сокрушили. Царствование Ш’карра предоставило огромное количество сырья для города и крепости — кости с полей битв тех времен лежали более толстыми слоями, чем практически в любую иную эпоху Торвендиса, и благоухали смехом убийц и воплями убиваемых. Череп мог принадлежать только самому князю демонов — спиритические сеансы и прорицания, проведенные с ним, подтвердили наличие следов его воспоминаний. Даже теперь реликвия излучала гневное безумие, и леди Харибдия чувствовала его всюду вокруг себя, словно что-то кипело под самой поверхностью, и тысяча крошечных сердитых кулаков била по ее коже. Обычно она наслаждалась этим, когда купалась в теплой злобе, чтобы расслабиться, в полной безопасности и зная, что никто другой здесь не выживет без ее позволения. Но теперь многое здесь ее беспокоило.
Двери капеллы открылись, внутрь ворвался холодный воздух. Внутрь вковыляла кучка мудрецов вместе с ходячим кошмаром Кадуцеей, командующей легионов. Один из мудрецов был, скорее всего, Вай’Гар, верховный прорицатель, но леди Харибдия давно перестала утруждать себя, вспоминая, кто есть кто из ее подчиненных.
Все это были мужчины, преждевременно состарившиеся из-за близости к крепости — леди Харибдия обычно помнила, что надо притуплять сенсорное излучение здания, когда должны прийти низшие смертные вроде этих, но даже при этом пение заточенных душ и благовония из дистиллята невинных оказывали воздействие на тех, кто их чуял. Для пресыщенного зрения леди Харибдии все люди выглядели одинаково, если только она силой не заставляла свои чувства опуститься до уровня обычных смертных, поэтому она заставляла их одеваться в яркие цвета, чтобы можно было различить их функции.
— Моя госпожа, — начал предводитель мудрецов. Он был одет в белое. Наверное, это был Вай’Гар, но леди Харибдии по большому счету было все равно, кто он такой, пока он делал то, что она требовала, и давал ей ответы, которые она желала услышать. — Мы ответили на ваш призыв. Мы глубоко скорбим от того, что вы настолько встревожены, что просите нашего совета.
— На юге проснулось нечто, что объявило себя потомком Сс’лла Ш’Карра. На мой мир прибыли чужаки и убили моих жрецов. Торвендис чувствует, что ему грозит опасность, и я хочу знать, почему.
— Знамения оказались сложными, — расплывчато ответил другой мудрец, чьи одеяния были красными.
Леди Харибдия сердито посмотрела на него.
— Вы существуете, чтобы служить, — сурово напомнила она. — Если вы не желаете служить, то не желаете жить. Есть ли на Торвендисе сила, которая угрожает мне? Не сговариваются ли наши незваные гости, чтобы поднять войско против города?
Белый мудрец сделал широкий жест.
— Не бойтесь, моя госпожа, мы делаем все, что в наших силах, чтобы смягчить ваши тревоги. Мы просто… очень хорошо понимаем важность задачи, которой вы благословили нас.
— Очень хорошо, — с натянутой улыбкой повторил красный мудрец, и все разноцветные старцы согласно закивали.
— Песнь Резни особенно активна, — продолжал белый мудрец. — Как, конечно же, знает ваша милость, это знак перемен и конфликта. Стервятник тоже высок, а у Шакала наблюдаются странные конфигурации. Все указывает на конфликт и большое отчаяние.
ТерминаторДата: Воскресенье, 06.10.2013, 16:49 | Сообщение # 45



Хранитель Черной Библиотеки


Сообщений: 8153
Награды: 2
[ 10 ]


— В опасности ли город?
— Ничто на планете не в состоянии угрожать нам, моя госпожа. Но… возможно, есть нечто дурное, исходящее от некоторых сателлитных народов.
— Меня весьма расстроило бы, если бы от них исходило что-то иное, — сказала леди Харибдия. — Кадуцея?
Командующая легионами шагнула вперед. Кадуцея была наполовину демоном, и это была лучшая половина — все остальное было чистокровным и полным зла человеком. Рассказывали, что, когда леди Харибдия приказала призвать великое множество демонов, Кадуцею должны были принести в жертву вместе с другими. Но она была кем угодно, только не жертвой, и не дала демону вырваться наружу из ее плоти. Они сплавились воедино, в нечто, на что было довольно страшно смотреть, и получившееся существо приобрело естественный авторитет, каким владеют истинные чудовища. Кадуцея раньше была воином, и не было времени, чтобы она не сжимала оружие в каждой руке — одержимость не изменила этой привычки, а лишь усилила ее до того, что одна рука оканчивалась пламенеющим дулом плазменной пушки, а вторая превратилась в жуткую клешню.
Ее тело было слегка деформировано потугами демона выбраться наружу, но с тех пор демон и смертная достигли перемирия. Тело, в котором обитали двое, было мощным и гибким, с красивой, бледной, узорчатой кожей и омерзительным, широкоглазым и острозубым лицом. Кадуцея не носила доспехов, не для того, чтобы демонстрировать свое неестественно совершенное тело, но потому, что по какой-то причине ее тело искажалось и не давало надеть на себя броню, даже изготовленную по ее меркам. Но в целом это мало что значило, потому что для того, чтобы ее убить, потребовалось бы больше, чем просто смертельная рана.
— Что вы желаете, моя госпожа? — спросила Кадуцея слегка шипящим голосом. Меж губ мелькал язык, похожий на змеиный.
— Я хочу знать о западной линии обороны. Есть какие-то новости?
— Мы предвидели ваше беспокойство, моя госпожа. Стража на внешних стенах удвоена. Мы собираем жертвы на случай, если понадобится призыв. Наши ручные гарпии и шпионы докладывают о движении в горах. Есть предположение, что среди дикарей появился новый лидер, который не собирается соглашаться на ваши предложения. Грик из Изумрудного Меча мертв, а новый правитель, если судить по тому, как он обошелся с главами племени, вряд ли готов принять вашу щедрость.
Леди Харибдия улыбнулась. Мудрецов заметно передернуло от этого зрелища.
— Ах, варвары. У них крепкие дети, будет жаль, если мы утратим такой ресурс. Кажется, я не так давно покорила их, и будет не слишком удобно все повторять.
— Возможно, но по вашему приказу мы можем обрушиться на горы Канис, и там не останется ничего живого крупнее, чем трупная крыса.
Леди Харибдия утомленно взмахнула рукой, похожей на паука.
— Эта кампания будет стоить нам живой силы. Вряд ли мы можем позволить себе это, если действительно появилась новая демоническая сила, намеренная заявить о своем присутствии. Пусть воины охраняют запад, но ты должна быть уверена, что мы можем направить наши войска в любое место, где они могут понадобиться.
В любой отдельно взятый момент на внешних стенах находилась четверть миллиона легионеров. Кадуцея могла выгнать на стены и целый миллион, если бы это понадобилось — и если бы враги каким-то образом пробили брешь, то ворвались бы лишь в ловушку, наполненную легионами леди Харибдии. Даже если что-то бы и минуло их, на укреплениях крепости размещались Насильники, дожидаясь возможности присоединиться к хаосу битвы.
Но все равно она беспокоилась. Чувствовалось, что с Торвендисом что-то не так, эхо камней вокруг нее на полтона выбивалось из строя, и страх, пронизывающий крепость, казался более близким, острым и сильным. Леди Харибдия всегда наслаждалась новым вкусом ощущений, но вдруг явилось что-то, о чем планета знала, а она нет?
Она посмотрела на массивный звериный череп.
— Сс’лл Ш’Карр мертв, не так ли?
  • Страница 3 из 9
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 8
  • 9
  • »
Поиск: