|
Перерождение.
|
|
| Konfi | Дата: Вторник, 15.01.2013, 16:18 | Сообщение # 16 |
Капитан Роты Сообщений: 2320 | - Я здесь по той же причине, что и ты, - говорит он. – Чтобы копаться в обломках, выискивая что-нибудь ценное.
Даже в моем ослабленном состоянии эта картина вызывает удушающий горький смех. Я не могу представить, как Пожиратели Миров что-то ищут. Они – лишь машины разрушения и ничего больше.
- И ты нашел то, что искал?
Кхарн кивает.
- Глубоко под Тизкой есть одна каверна. Ты знаешь ее – Отражающая Пещера. Мы предполагали, что, несмотря на тщательность Волков, они могли забыть о ней. Я приказал оттуда кое-что вынести.
Кхарн достает из доспехов железный кулон. Он имеет форму волчьей головы, воющей на фоне полумесяца. Металл черный, словно его слишком долго продержали в огне.
- Лунный Волк, - говорит Кхарн. – С его помощью твой примарх связывался с Гором. Когда-то он был частью доспехов Магистра Войны, поэтому они обладают симпатической связью.
Он говорит так, будто эти слова могут для меня что-то значить, хотя я изо всех сил стараюсь понять их смысл.
- Им можно воспользоваться вновь, а Гор пока не желает вступать в разговоры. Кулон будет уничтожен, и тем самым закроется еще одна потенциальная брешь в нашей защите. Затем, хвала богам, я смогу заняться более полезной работой.
- Не понимаю, - говорю я, и от упоминания богов мне становится неуютно. – Причем здесь Гор? Что здесь случилось?
На этот раз Кхарн не улыбается, но я чувствую внутри него злобное удовлетворение. Даже больше. Он сгорает от агонии, агонии, которую можно заглушить лишь убийством. Кхарн прибыл на Просперо не только ради Лунного Волка.
- Ты и правда ничего не знаешь, - говорит он. – Я хотел выпытать что-нибудь полезное, но вижу, ты ничего не знаешь. Поэтому я буду мучить тебя иначе.
Он наклоняется вперед, и я отшатываюсь от его дыхания, воняющего сырым мясом.
- Слушай меня, Тысячный Сын, и я расскажу тебе историю. О великих переменах, происходящих в галактике, о крушении всех надежд твоего примарха и финальном триумфе благородного сильного над трусливым слабым. А затем, прежде чем убить тебя, о последней цели этого крестового похода, который люди в своем бесконечном неведении начинают звать Ересью.
Into the Fires of Battle | Unto the Anvil of War
|
| |
|
|
| Konfi | Дата: Вторник, 15.01.2013, 16:18 | Сообщение # 17 |
Капитан Роты Сообщений: 2320 | От стрельбы закладывало уши. Болтерные снаряды разрывались в окружающих стенах, размалывая их в пыль. Враги также подтянули тяжелое оружие. Над головой Каллистона пронеслась ракета и врезалась в каменную балюстраду в пяти метрах от его позиции.
Капитан Тысячи Сынов лежал в старой воронке где-то в районе центра города. Вместе с ним у самого края вздыбленной земли прятались два воина его отделения, их плечи сотрясались раз за разом, когда они выпускали во мрак очереди реактивных снарядов. Вражеский огонь был настолько плотным, что им едва удавалось отстреливаться, и теплый ночной воздух то и дело прошивали летящие в их направлении трассирующие снаряды. На дне воронки неподвижно лежало четвертое тело.
- Приготовиться к отступлению, - приказал Каллистон, наблюдая за тем, как заканчиваются снаряды в магазине. У него не оставалось иного выбора. Из-за темноты и расстояния он не мог определить количество врагов, но, судя по всему, к ним приближалось не менее тридцати космических десантников. Эту позицию им не удержать.
- Куда, брат-капитан? – спросил Леот, один из двух выживших Тысячных Сынов. В его голосе не чувствовалось страха, но звучал укор. Он понимал, насколько малы их шансы.
- К транспортнику, - ответил Каллистон, заменяя магазин. – Но не напрямик. Прорвемся к колоннаде, а оттуда пойдем в обход.
По болтерным вспышкам он вычислил ближайших врагов, затем вылез на край воронки, выпустил прицельную очередь и закатился обратно в укрытие. Едва капитан приземлился, как толстый слой земли, стекла и мусора, на котором он лежал еще мгновение назад, разметало вражеским огнем. Затем в его сторону понеслись новые болтерные снаряды, а над головой просвистела вторая ракета.
- Пошли, - произнес Каллистон, приказывая бойцам двигаться вперед, пока сам он прикрывал отступление.
Стараясь держаться в тени воронки, оба космических десантника побежали к дальнему краю кратера. Взобравшись наверх, они бросились вперед. Каллистон добрался до склона, выпустил еще одну очередь и рванул следом. Он стремительно поднимался по неровной земле, ощущая, как та дрожит от рвущихся вокруг снарядов.
Затем Каллистон оказался на уровне улицы и бросился за боевыми братьями, высматривая по пути укрытие.
Слишком поздно капитан понял, что оттуда, куда они направлялись, к ним приближались новые враги.
- Нас атаку… - начал было он, но умолк, заметив клубящийся шлейф ракеты.
Она врезалась в землю прямо перед ним, ввергнув его в ревущую смесь боли и кувырков. Каллистон почувствовал еще несколько ударов по доспехам, один из которых пришелся ему в грудь. От близких взрывов тело капитана подбросило вверх, а затем он врезался во что-то неподатливое. Его спина болезненно выгнулась, и он почувствовал, как дробятся кости правой ноги. Зрение Каллистона помутилось, а окружающий мир окрасился плывущей смесью цветов.
До него смутно донесся топот приближающихся шагов и обрывистый рев болтеров. К его лбу приставили ствол, который резко звякнул о гладкую поверхность шлема.
- Нет, - раздался неподалеку голос, похожий на звериный и наполненный едва сдерживаемым желанием убивать. – Живым.
Затем тело Каллистона, словно грозовой молнией, обожгло болью. Он начал соскальзывать в забытье. Его поглотила тьма.
Into the Fires of Battle | Unto the Anvil of War
|
| |
|
|
| Konfi | Дата: Вторник, 15.01.2013, 16:18 | Сообщение # 18 |
Капитан Роты Сообщений: 2320 | Я всегда почитал за дар возможность проникнуть в человеческий разум, ценил способность понимать, говорит мой собеседник правду или же лжет, тогда как неодаренные смертные узнают это по учащенному пульсу, потоотделению или бегающим глазам. Подобная сила кажется мне одной из ценнейших в арсенале, еще одно свидетельство неизбежного прогресса, который человечество совершает на пути к божественности.
Теперь я понимаю цену такой проницательности. Я не могу усомниться в том, что мне говорят. Я не могу сказать себе, что Кхарн скрывает от меня правду, ибо его разум похож на прозрачную чашу, в которой ничего не утаить.
Поэтому я должен верить. Должен верить, когда он говорит о завершении Великого крестового похода и обращении примархов к тьме, о надвигающемся шторме, который уже тянется к Терре. Должен верить, что мой генетический отец, которого я почитал вместе со всеми боевыми братьями, оказался виновным в ужасной ошибке и сбежал из физической вселенной вместе с остатками нашего легиона. Должен верить, что моя жизнь теперь бессмысленна, что она – последний отголосок войны, в которой я так и не принял участия.
Пока он говорит, я начинаю приходить в себя, а мои способности возвращаются быстрее прежнего. Мое тело вступает в стремительный процесс исцеления, ставший возможным после того, как в него имплантировали улучшенные органы. Я готовлюсь выживать дальше и противостоять всему, что встанет у меня на пути.
Вот кем я стал - машиной выживания. Невзирая на тяжелые травмы, моя кровь продолжает свертываться, сухожилия – срастаться, а кости – заделывать трещины. Рассказывая в столь мучительных подробностях, он дарит мне драгоценное время. У меня есть оружие. Я могу причинить ему вред, а, возможно, и убить его. Знает ли он об этом? Или же я настолько ослаб, что Кхарн не видит во мне угрозы?
Наверное, он прав. Мой дух, моя уверенность – они исчезли. Поступки Магнуса либо слишком хитры для понимания, либо же попросту злы. В любом случае я могу сконцентрироваться только на предательстве.
Почему он отослал нас? Магнус понимал, что мы постараемся вернуться или что мстительные силы, разрушившие этот мир, начнут преследовать нас в пустоте. Он был величайшим из нас, магусом, который яснее всех прозревал изменчивые пути Океана. Поэтому я не могу списать все на простое упущение. Здесь есть некий план. Во всем есть некий план.
- Итак, Тысячный Сын, - спрашивает мой мучитель. – Что ты из этого понял?
Он наслаждается моим унижением. Это отвлекает его от собственных мучений. Старый как мир способ – сильный причиняет боль, чтобы самому отвлечься от нее.
Это не сработает. В конце боль все равно вернется, даже если перед этим он убьет все живое в галактике.
- Вы вступили в союз с предателем, - говорю я, чувствуя, как в моих словах звенит пустота.
- Ты зовешь его предателем. История же наречет его искупителем.
Into the Fires of Battle | Unto the Anvil of War
|
| |
|
|
| Konfi | Дата: Вторник, 15.01.2013, 16:18 | Сообщение # 19 |
Капитан Роты Сообщений: 2320 | - И ты говоришь, что Волки Фенриса сделали это, дабы наказать нас за предательство? Тогда почему вы охотитесь за нами?
- Они пришли за вами потому, что считали, будто вы переметнулись на сторону врага. Мы же пришли за вами потому, что знаем - это не так. Не по-настоящему. Не наверняка. Наша цель требует полной самоотдачи.
- Так вы никогда не верили в Объединение? Оно всегда было для вас тяжким бременем?
Кхарн кривится. Он похож на ребенка, его эмоции легко читаются. Мой внутренний взор здесь не требуется – теперь его может прочесть даже самый захудалый практикус.
- Мы верили в него, - рычит он, и в его голосе снова пробуждается жестокость. – Никто не верил в него сильнее нас. Никто не прилагал больших усилий, чем мы.
Он приближается ко мне. Из-за яркого света его глаза блестят.
- Мы были бойцами, - говорит он. – Мы сотворены по образу и подобию нашего примарха так же, как вы являетесь сынами своего, но его предали и бросили, едва власть над галактикой перешла от воинов к хозяевам рабов.
Я не знаю, кто такие хозяева рабов, но это не важно, ибо Кхарн говорит уже не со мной.
- Они вновь призовут нас, чтобы мы сражались в их битвах, пока сами будут посмеиваться в своих хоромах. Они – публика, которая с ужасом будет взирать, как мы поднимаемся к ним наверх. Мы сделаем с ними то, что Ангрону следовало сделать в Деш’еа. Мы высвободим заключенный в нас потенциал.
Я вижу, как бегают его глаза, и могу лишь догадываться, какие перед ним предстают видения. Подобно пророку, увязшему в собственных грезах, Кхарн заперт в мире хрупких воспоминаний и паранойи. Его разуму нанесен колоссальный урон. Вся его энергия и мощь оказались заключены заключены в безумной машине.
Довольно. Пришло время показать, насколько много я понимаю.
- Ты прибыл сюда не ради Лунного Волка, - как можно тише говорю я. – Ты здесь, потому что знаешь об устройствах, некогда существовавших на Просперо. Ты надеялся найти лекарство.
Это заставляет его замолчать. Он смотрит на меня, на его губе, словно бриллиант, сверкает капля слюны.
- Время еще есть, - говорю я, хотя понимаю, в каком опасном положении нахожусь. Мне интересно, был ли бой запланирован заранее. – Устройства уничтожили, но я могу восстановить их, могу исцелить твой разум, могу извлечь имплантаты и вернуть тебе покой, могу погасить огонь, все время ведущий тебе вперед и заставляющий тебя делать то, что ты считаешь презрительным. Я знаю, что даже сейчас частичка твоего разума презирает себя за содеянное.
Слюна свисает с его застывшего лица.
- Я могу помочь тебе, брат. Могу исцелить твой разум.
Он закрыт от меня и замер в нерешительности. Будь я корвидом, то смог бы увидеть, как перед ним разветвляются пути будущего. Сейчас он на распутье, то, что древние называли кризисом. Он может выбрать – отступить или очертя голову броситься вперед. Я не могу вмешиваться. Малейшая попытка вызовет взрыв, который снесет меня, словно хворостинку во время бури.
Into the Fires of Battle | Unto the Anvil of War
|
| |
|
|
| Konfi | Дата: Вторник, 15.01.2013, 16:19 | Сообщение # 20 |
Капитан Роты Сообщений: 2320 | На один удар сердца я осмеливаюсь поверить в него. Он смотрит на меня, и я вижу доказательство своих предположений. Он погружен в мир боли, которая лишь временно заглушается убийствами. Я знаю, что мои слова достигли частички его старого «я», которое еще теплится в нем. Знаю, он слышит меня.
И сейчас мы наедине где-то среди руин Просперо, крошечное отражение битвы воли, разворачивающейся сейчас по всей галактике.
И на одно-единственное мгновение я осмеливаюсь поверить.
- Колдун! – затем ревет он, и с его губ слетает слюна. – Тебе не исцелить это!
Словно добыча, которая срывается с копья, он высвобождает свой гнев, мотая головой из стороны в сторону, с его бронзовой кожи летит пот. Он сжимает массивные кулаки, и я понимаю, что вскоре они дотянутся до меня. Его лицо искажается гримасой ожесточенной ярости, выражение, которое наверняка останется на нем еще долгие тысячелетия, если мне не удастся остановить воина сейчас.
Он принял решение.
Я выкрикиваю слова силы, слова, которые считал забытыми до этого момента. Я слаб и пленен, но уроки продолжительного кондиционирования все еще сильны.
Я – атенеец, мастер скрытых путей разума, и знаю, что в галактике есть иное оружие, помимо клинков и кулаков.
Оковы распадаются, освобождая меня. Я поднимаюсь со стула, окутанный вспышками высвобожденного эфира, невзирая на протестующие стоны сломанных конечностей.
Пожирающий Миры бросается на меня, и в его покрасневших глазах видна жажда убийства. Показав источник его злобы, я причинил ему боль, и теперь он не остановится до тех пор, пока стены не покроются моей кровью.
Но мы находимся на моей планете, древнем источнике могущества моего легиона, и сам прах Тизки подпитывает мою силу. Я намного сильнее, чем он думает.
Кхарн кричит, это чудовище с разрушенной психикой, когда с грохотом несется ко мне. Я принимаю вызов, ибо совесть моя чиста.
Я не могу излечить Кхарна, поэтому мне придется убить его.
Into the Fires of Battle | Unto the Anvil of War
|
| |
|
|
| Konfi | Дата: Вторник, 15.01.2013, 16:19 | Сообщение # 21 |
Капитан Роты Сообщений: 2320 | Арвида прибыл к месту высадки как раз вовремя.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как тела пилотов тащат по земле, оставляя следы крови на острых осколках. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как на корпус транспортника устанавливают бронебойные заряды. Как раз вовремя, чтобы услышать сиплый смех берсерков, вылезающих из машины.
Вокруг опустевшего десантного отсека собралось двадцать семь Пожирателей Миров. Один из них лежал в пыли с пробитыми болтерными снарядами доспехами. Другими жертвами были лишь двое воинов Тысячи Сынов, которых оставили охранять транспортник. У них не было шансов выстоять.
Арвида пригнулся, спрятавшись за спутанным ограждением из наполовину расплавленных балок в тридцати метрах от них. На глазах сержанта с его братьев сорвали шлемы. Берсерки принялись раз за разом наносить удары по ничем не защищенным лицам. Их головы безжизненно мотались из стороны в сторону, превращаясь под бессмысленным градом ударов в сгустки крови и выпирающих хрящей. Пожиратели Миров вновь и вновь взрывались смехом, радуясь каждому меткому удару.
Арвида отвернулся. Он чувствовал злость, но не на воинов Ангрона. Они были обычными дикарями и давным-давно утратили все, кроме бессмысленной жестокости. Настоящая злость сержанта была направлена на Каллистона, который привел их сюда вопреки его совету. Капитан всегда слишком сильно верил в судьбу. Саму мысль о том, что Магнус может ошибаться или что лидерские качества примарха переоценены, он категорично отвергал. Так оно и было. Им следовало оставаться в космосе, пытаясь найти других выживших, после чего восстановить легион. Просперо был лишь кладбищем.
Но даже сейчас многое оставалось неясным. Арвида еще мог понять, почему на Просперо побывали Волки, но с Пожирателями Миров все обстояло совершенно иначе. Эти два легиона действовали заодно? Против Тысячи Сынов обратились все остальные легионы? Если так, то почему сейчас? И для чего? Пожиратели Миров сорвали с поверженных воинов остальные части доспехов, после чего началось настоящее осквернение. Крики и рев разорвали безмолвие мертвого города.
Арвида взглянул на дисплей шлема. Все его отделение погибло, маркеры их жизненных показателей погасли. Он остался один на один с врагом, которого ему не одолеть.
Безопаснее всего было бы отступить, скрыться по тихим улицам и ждать изменений. Он понимал, что довольно скоро ему придется уйти, но творившееся у него перед глазами изуверство оскорбляло все законы честного ведения войны. Его легион никогда их не нарушал.
Сержант поднялся из-за укрытия и плавным движением вскинул болтер. Прицелившись, Арвида увидел путь, который в будущем проделает снаряд, и несколько успокоился из-за того, что выстрел окажется метким. Он нажал на курок, затем стремительно развернулся и бросился в тень.
Арвида не увидел, но услышал, как капитан Пожирателей Миров рухнул на землю с расколотым надвое шлемом. Затем сержант услышал яростный рев и топот сорока ботинок, когда банда помчалась на звук выстрела.
Он бежал, стараясь не поднимать голову, ныряя и уклоняясь от болтерных снарядов. Резкие и свирепые звуки погони громом раздавались у него в ушах. Если Пожиратели Миров поймают его, то ему повезет, если он умрет быстрой смертью.
Арвида побежал еще быстрее, едва замечая уходящие в ночь остовы зданий вокруг. Он знал, что этот выстрел был необдуманным. Даже глупым.
Но по крайней мере на какое-то время он испытал облегчение.
Into the Fires of Battle | Unto the Anvil of War
|
| |
|
|
| Konfi | Дата: Вторник, 15.01.2013, 16:19 | Сообщение # 22 |
Капитан Роты Сообщений: 2320 | От его силы захватывает дух. Кажется, будто от легионера астартес в нем осталась лишь безудержная ярость. Его кулаки размываются в воздухе, ведомые огромной физической мощью могучего тела. Он безоружен, но это и не важно. Он создан для того, чтобы крушить врагов голыми руками.
Кхарн постоянно атакует, используя малейший шанс пробить защиту. Я отбиваюсь изо всех сил, целясь в его единственное уязвимое место. Я вижу его разум таким, каким он станет в будущем – источником неутолимой и вечной жестокости. Краткий миг, в котором я видел иного Кхарна, ушел безвозвратно, и теперь осталась лишь его извращенная часть. Я могу атаковать его разум, напрягая телепатические мускулы так, как он свои невообразимо мощные физические мышцы, хотя, боюсь, мои атаки едва ли наносят ему сколь-либо ощутимый урон.
Он уворачивается от порожденных варпом ударов, которые сразили бы более слабых противников. Я понимаю, что наношу ему раны, но он не обращает на них внимания. Скорее всего, мне не удастся причинить ему боли сильнее той, которую он наносит себе сам.
- Колдун! – вновь ревет он и идет на меня, размахивая руками.
Я отпрыгиваю в сторону и врезаюсь в металлическую стену камеры, еле уклонившись от его кулака. Тогда я высвобождаю все, что у меня есть – вихрь выжигающей память боли, способный разорвать человеческий рассудок и растворить его, словно магнезий в воде.
Но рассудка в нем осталось так мало, что он едва пошатнулся.
Я пытаюсь воспользоваться уязвимостью и наношу тяжелый удар в голову. Мой кулак попадает в цель. Удар хорошо поставлен, и я бью изо всех сил. Его голова запрокидывается назад, и кровь смешивается в воздухе со слюной.
Затем мне приходится уклоняться от яростного ответного удара. Он подобен вихрю, буре ударов. Я чувствую сильную боль, когда его ботинок попадает мне в бедро. Слышится громкий хруст кости.
Я отползаю от него, распластавшись по полу. Меня вновь бьют ногой, ломая бедренную кость. Без доспехов я с трудом могу противостоять столь мощным атакам. Мое отрицание очевидного достойно лишь смеха.
Я перекатываюсь на спину, и кулак с силой врезается в пол рядом с головой.
Кхарн возвышается надо мной. Из его рта идет пена, глаза вылезают из распухших глазниц.
Меня погубила моя же жалость. Жалость – единственное чувство, которого он больше не может выносить, ведь она напоминает о том, кем он некогда был. Не предложи я ему исцеление, возможно, он бы оставил меня в живых. Наверное, он сумел бы доказать мне правоту своей цели, и я бы присоединился к освобождению галактики, как он выражался.
Но меня не оставляет мысль о том, что все же следовало попытаться. Когда я смотрю на маску безумной лихорадочности, то вижу, какая судьба постигла бы меня, присоединись я к этому темному крестовому походу. Он потерял самого себя, а то, что от него осталось, едва ли можно назвать человеком.
Сжатый кулак в перчатке врезается мне в лицо. И без того ослабленные кости вминаются внутрь. Я чувствую, как затылок оставляет вмятину в металлическом полу, и липкую кровь, когда голова попадает туда во второй раз.
У меня все кружится перед глазами. Смутно ощущаю второй удар по ребрам. Мое тело взрывается сплошным хором боли, разносящимся нестройным многоголосием.
Затекшими кровью глазами я вижу, как ко мне несется последний удар. Хорошо, что я вижу причину своей смерти. Как верный сын Империума, я никогда не желал иного.
Прежде чем наступит смерть, у меня остается время для одной-единственной мысли.
Я дал тебе выбор, Кхарн. После моей гибели, после того, как пройдет приступ бешенства, ты вспомнишь об этом. Ты мог все изменить.
Уверен, это знание будет преследовать его. Мне страшно подумать, во что он превратится, когда пелена безумия спадет с его глаз, и ему придется столкнуться с этим.
Могу лишь догадываться. Скорее всего, его ничто более не сумеет сдержать, и он станет бросаться на всякого, кто попытается использовать его ради собственных целей. Никто не будет повелевать им, ибо он утратит контроль над самим собой.
Когда его кулак достигает цели, это все, о чем я думаю. Эта мысль не приносит удовлетворения. И, конечно, удовлетворения более не будет ни в чем.
Into the Fires of Battle | Unto the Anvil of War
|
| |
|
|
| Konfi | Дата: Вторник, 15.01.2013, 16:19 | Сообщение # 23 |
Капитан Роты Сообщений: 2320 | Арвида продолжал бежать. Мертвый город кишел отделениями Пожирателей Миров, которые рыскали среди жилых кварталов, подобно бандам из подулья. Пока он опережал их. Сержант знал Тизку куда лучше и прекрасно помнил хитросплетение ее улиц. Более того, ощущение будущего все еще действовало, заранее предупреждая его о тупиках и не давая совершить ошибку.
Долго так продолжаться не могло. Через какое-то время ему придется отдохнуть, поспать и поесть. Его улучшенное тело могло действовать много дней без единого признака усталости, но не вечно. Волки сожгли Просперо практически дотла, поэтому найти здесь хоть что-то будет задачей не из легких.
Чтобы выжить, нужно было оставаться в городе, скрываясь от погони и пытаясь найти транспорт, на котором удалось бы убраться с планеты. Скорее всего, «Геометрический» все еще находился на орбите, хотя все попытки послать сообщение оказались безуспешными. Корабль был хорошо вооружен, но ему вряд ли удалось бы пережить столкновение с крупным боевым кораблем Пожирателей Миров.
Итак. Варианты ограничены, а выживать придется долгое время.
Каллистон был глупцом. Возвращение на Просперо было явной ошибкой, вызванной чрезмерной верой в примарха. Арвида никогда не разделял подобного мнения, даже в лучшие времена легиона. Какой бы катаклизм здесь не произошел, Магнус был не в силах воспрепятствовать ему, поэтому продолжать верить в его стратагемы по крайней мере глупо. Всякий выживший после Просперо теперь оказался в одиночестве, разбросанная по галактике кучка воинов, сравнимая с обломками потерпевшего крушение галеона.
Арвида не знал, скольким его братьям удалось выжить. Возможно, сотням. Возможно, он остался один.
Сержант взобрался по длинному пологому подъему, ведущему из руин центральной части города. Затем Арвида бросил взгляд на проделанный путь. Отсюда он видел весь центр Тизки. Звездный свет заставлял стеклянные поля сверкать, словно жемчуг. Он был прекрасен.
Город Света.
На мгновение сержант замер, вспоминая, каким тот некогда был. Все замерло. Даже облака дыма, казалось, застыли в кратком миге спокойствия.
Лишь в одном он был уверен. Арвида знал, как может знать только корвид, что смерть настигнет его не на Просперо. Вряд ли сержант искал именно такое утешение, но по крайней мере благодаря этому он понимал, что есть смысл рассчитывать следующий ход.
Он выживет. Найдет истинные причины гибели легиона и будет продолжать жить, чтобы сразиться с виновниками. Не остановится и не отступится до тех пор, пока ему не откроется все, и не получит оружие против врага.
- Знание – сила, - прошептал он.
С этими словами Арвида отвернулся и бесшумно заскользил к руинам. По дороге тусклый свет магмы на мгновение озарил его наплечник, на котором была нарисована змеиная звезда, обвивающаяся вокруг черной головы ворона, символа его культа-дисциплины.
Затем он исчез, превратившись в тень среди теней.
Into the Fires of Battle | Unto the Anvil of War
|
| |
|
|
