|
Ловец Душ
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 21:07 | Сообщение # 106 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Принцепс Арьюран Холлисон слабо застонал. На большее он был сейчас не способен. Что то сжало его грудь, мешая дышать и вдавливая в спинку трона. Иглы и провода, подключенные к спинным разъемам принцепса, под силой давления проникли куда дальше, чем полагалось по инструкции, фактически пришпилив его к трону. В голове и груди бился пульс – внутреннее кровотечение. Свет померк, все закружилось, и…
Нет. Это титан чувствовал боль. Принцепс все еще был связан с разъяренным и покалеченным «Охотником тумана» и захлебывался в его умопомрачительной боли.
И в умопомрачительном бесчестии.
Он пал. И не в великой битве. Не в бою против сильнейшего противника. Титан класса «Пес войны», собранный на священных фабриках кузнях Аларис II – гордого и благородного мира Механикус, – упал. Споткнулся. Грохнулся на землю и сейчас был беззащитен против муравьиных укусов ничтожного врага.
Остывающий реактор посрамленного гиганта захлестнул разум Арьюрана беспомощной яростью. Как и упавший титан, он ничего не мог противопоставить этому слепому гневу. Он не мог пошевелить головой, чтобы отключиться от нейросвязи. Ярость переполняла его, ужасная нечеловеческая ярость, еще более мучительная из за невозможности действия. Искореженный металл, придавивший принцепса к креслу (трон его верного первого модератора Ганелона), сдвинуть не выходило. Кулаки Арьюрана бессильно колотили по смятому железу.
Через некоторое время принцепс понял, что не только прижат к креслу, но и лежит на боку. Его правая рука и нога, так же как и правая сторона головы, онемели и болезненно ныли, прижатые к металлической стене кабины. «Охотник тумана» перевернулся во время падения и повалился набок.
Разрозненные воспоминания вспыхнули в мозгу Арьюрана.
-Огонь в левом кулаке – «Инферно» изрыгнул убийственное пламя в небеса, но выстрел ушел в пустоту, поскольку титан пошатнулся.
Потом гром падения.
Потом чернота.
Потом боль.
А теперь – ярость.
Крыша кабины отлетела в сторону. Запертый внутри Арьюран трясся и пускал слюну, наполовину спятив от ярости павшего титана. Принцепс не осознавал, что каждые несколько секунд его тело скручивает жестокая судорога и что его расколотый череп и сломанная нога то и дело бьются о стену. Предсмертный крик титана – смолкающий и вновь усиливающийся вой, исполненный бессильной ненависти, – медленно убивал единственного выжившего члена экипажа. С другой стороны, «Охотник тумана» всегда был непокорной и злобной машиной.
Когда темная фигура стащила Арьюрана с трона, принцепс всхлипнул и со стоном втянул воздух. Он задохнулся от облегчения и благодарно заплакал, избавившись наконец то от кабелей и разъемов.
Даже сейчас, лишенный неуязвимой оболочки «Охотника», он не боялся смерти. Предсмертная ярость титана выжгла весь страх. Только это имело значение.
Безвольно повиснув в руках врага, принцепс Арьюран Холлисон, урожденный член клана властителей Легио Маледиктис на Крите Прайм, бывший командир одной из божественных машин этого мира, уставился в бесстрастные рубиновые глаза захватчика.
-Меня зовут Талос, – прорычал темный воин, – и ты пойдешь со мной.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 21:12 | Сообщение # 107 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | СЕМЕНА ВОССТАНИЯ
"Нельзя проиграть и выиграть одновременно.
Подумайте о войне, пылающей так долго,
что после нее остается лишь пепел.
Подумайте о мастере клинка,
который побеждает противника ценой собственной жизни.
И наконец, подумайте об осаде Терры. Пусть воспоминание об этих жутких ночах ярко горит в вашей памяти.
Никогда не забывайте о том уроке,
что вы получили, когда Хорус вступил в поединок с ложным богом.
Победу, завоеванную слишком дорогой ценой,
нельзя считать победой."
Военный теоретик Малкарион, Выдержка из книги «Темный путь»
Десять тысячелетий назад, до того как предательство Хоруса Избранного раскололо человечество пополам, десятая рота вернулась домой, на Нострамо.
Десятая, двенадцатая и шестнадцатая – три боевые роты вернулись из Великого Крестового Похода, чтобы выслушать приветствия и славословия своих сограждан.
Повелители Ночи отличались от братских легионов. Они пришли из мира, где не было многовековой воинской традиции. Сила духа, которая позволила им пройти через трудности Великого Крестового Похода, родилась на планете, познавшей страх, кровь и убийство в большей степени, чем любой другой мир Империума. Для людей Нострамо это было естественной частью жизни. Привычка к подобной тьме взрастила легион, более холодный и жестокий, чем остальные; легион, готовый пожертвовать человечностью во имя службы Трону.
Именно это они и сделали.
В то время Повелители Ночи стали самой большой угрозой в растущем Империуме. Мир, сопротивляющийся Имперским Истинам, мог быть покорен механическим упорством Железных Рук или стальной дисциплиной верных Трону Ультрамаринов. Его могли привести к Согласию завывающие орды Лунных Волков – которым суждено было однажды стать Черным легионом – или мстительный гнев Кровавых Ангелов.
Или он мог стонать и корчиться в когтях избранных сынов Ночного Призрака.
Их оружием был страх. К концу Великого Крестового Похода, когда даже братья примархи начали с ужасом и отвращением смотреть на угрюмого и непокорного родича, Повелители Ночи превратились в самое мощное оружие Императора. Целые миры готовы были сложить оружие, если сканеры показывали, что явившийся к ним флот Астартес несет рунические символы Восьмого легиона. В те последние годы Повелители Ночи встречали все меньше и меньше сопротивления, потому что мятежники забывали о мятеже под угрозой погибнуть в когтях самого устрашающего из имперских легионов.
Они заслужили свою славу в тысячах военных операций, повергая в ужас покоренные народы. Просто завоевать мир во имя Императора было недостаточно. Чтобы укрепить власть Повелителя Человечества, население следовало привести к полной покорности. К покорности, внушаемой через страх. Ударные отряды Повелителей Ночи врывались во дворцы местных властителей и распинали их хозяев перед пикт камерами общественных каналов. Они сжигали святилища ложных богов планеты и планомерно сдирали с общества шкуру, обнажая самые его уязвимые точки. После ухода Восьмого легиона разоренные государства и их запуганные граждане вели тишайшую, законопослушную жизнь, не смея и пикнуть против имперской власти.
С течением лет сопротивление практически исчезло.
Воины Повелителей Ночи, созданные в генетических лабораториях ордена, начали испытывать недовольство. И не только недовольство, но и скуку. А когда с Терры пришел приказ – безумный приказ, повелевающий Восьмому легиону и его примарху вернуться и понести наказание от рук Императора, – недовольство и скука исчезли, уступив место новому чувству. Обиде.
Их человечность сгорела в пламени имперских войн.
Они превратили себя в надежнейшее оружие Императора, в клинок страха.
А теперь их призывали за это к ответу, словно грешников, обреченных склонить колени перед разгневанным божеством?
Позор. Безумие. Святотатство.
Воины десятой, двенадцатой и шестнадцатой рот стали последними из Повелителей Ночи, кто ступил на поверхность Нострамо. Событие было из ряда вон выходящим, потому что мало кто из Астартес возвращался в родные миры, а жители Нострамо не славились гордостью за сражавшихся на имперских фронтах сынов.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 21:19 | Сообщение # 108 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Парад получился скромным, но организованным с душой. Он состоялся по инициативе капитана, возглавлявшего три роты. Пока экспедиционный флот заправлялся и проходил починку в доках над Нострамо, пятьдесят Астартес из каждой роты должны были приземлиться и промаршировать вдоль главного проспекта Нострамо Квинтус, идущего от космопорта.
Талос помнил, что даже в то время счел эту затею излишне сентиментальной. Тем не менее он спустился на поверхность на «Опаленном» вместе с остальными девятью Астартес Первого Когтя, тогда еще полностью укомплектованного.
-Я не понимаю, – сказал он брату сержанту Вандреду, которому лишь через несколько месяцев предстояло стать капитаном десятой и много десятилетий спустя – Вознесенным.
-Чего ты не понимаешь, брат апотекарий?
-Смысл этой высадки. Парад на поверхности. Я не понимаю, зачем капитан десятой отдал такой приказ.
-Потому что он прекраснодушный болван, – ответил Вандред.
Остальные согласно заворчали, в том числе Ксарл. Талос больше ничего не сказал, однако остался в уверенности, что тут кроется нечто большее.
Конечно, так и было. Но прошли долгие месяцы, прежде чем он узнал что.
Во время самого парада – который оказался подозрительно многолюдным – Талос маршировал рядом с братьями, сняв шлем и прижав к груди болтер. Ощущения были великолепные, несмотря на стоявшую поначалу на улицах тишину. Затем тишину нарушили приветствия и хлопки, поначалу робкие, но скоро переросшие в овацию. Безразличные к имперским делам жители Нострамо в присутствии Повелителей Ночи отбросили привычную апатию и бурно приветствовали своих защитников, вернувшихся в родной мир.
И в этом не было ничего унизительного. Если говорить о Талосе, то он, скорее, испытывал удивление.
Неужели люди Нострамо настолько прониклись любовью к Империуму, что искренне радовались приходу избранников Императора? Он провел юность в этом мире, прячась, убегая, воруя и убивая в темных городских трущобах. Империум всегда был чем то далеким и не стоящим внимания.
Все настолько изменилось за два десятилетия? Конечно же нет.
Так почему они здесь? Возможно, любопытство вытащило их на улицы, а торжественность момента заставила разразиться криками и аплодисментами?
Или, подумал он с чувством внезапной неловкости, люди решили, что они возвращаются навсегда. Что они вернулись, дабы вновь установить суровые законы, некогда введенные Ночным Призраком.
Трон… Так вот в чем дело. Вот почему они так рады видеть Астартес. Жители Нострамо надеялись, что в отсутствие повелителя примарха сыны Ночного Призрака вернутся и возьмут на себя его бремя. Уроки Призрака забылись, и след молчаливой войны примарха затерялся в прошлом. Талос и сам жил здесь и с трудом мог поверить, что его родной мир когда то был бастионом порядка и закона.
И вот теперь он почувствовал унижение. Толпа возлагала на них огромные надежды. И Талос знал, какое страшное разочарование ждет его сограждан.
Стало еще хуже, когда люди начали выкрикивать имена. Не оскорбления, просто имена. Не все, однако то здесь, то там в выстроившейся вдоль проспекта шеренге людей отдельные голоса выкрикивали имена. Талос не понимал зачем. Были ли это их собственные имена, надеялись ли они получить благословение от воинов со звезд? Или имена их сыновей, вступивших в ряды Астартес и, возможно, сейчас марширующих по широкому проспекту?
Настал один из самых трудных моментов для Талоса. Он так далеко ушел от прежней жизни, что даже не мог угадать, о чем думают другие люди.
Тонкая цепочка полицейских, удерживающих собравшихся, разорвалась в нескольких местах. Раздались пистолетные выстрелы, под ноги толпы упало два или три человека, решившихся подобраться ближе к Астартес. Лишь немногие достигли цели и смешались с марширующими воинами. Они метались туда и сюда, растерянные, одурманенные, похожие на испуганных зверьков, и отчаянно всматривались в лица Повелителей Ночи.
Средних лет мужчина заскреб грязными ногтями по нагруднику Талоса.
-Сорион?
Прежде чем Талос успел ответить, человек уже убежал дальше, чтобы повторить вопрос другому Астартес в двух рядах позади.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 21:24 | Сообщение # 109 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Легион не останавливался. Снова защелкали пистолетные выстрелы: полицейские в дорогих деловых костюмах застрелили одного из смертных. Они осмелились стрелять только потому, что бедняга отошел достаточно далеко от марширующих Астартес. Никто из полицейских не собирался умирать, если промажет и случайно оцарапает священные доспехи сынов Ночного Призрака.
Какая то старуха пристала к Ксарлу. Она едва доставала Астартес до пояса.
-Где он? – визжала старая карга, цепляясь иссохшими руками за броню идущего воина. – Ксарл! Где он? Ответь мне!
Талос видел, до чего неловко его брату, хотя тот не сбился с шага. Старуха, чьи глаза дико блестели из под копны нечесаных седых волос, заметила взгляд пророка. Талос немедленно отвернулся, но почувствовал, как слабые руки женщины ухватили его за локоть.
-Взгляни на меня! – молила она. – Взгляни на меня!
Талос не оглянулся. Он продолжил маршировать. Сзади раздался протяжный стон – старуха отстала.
-Взгляни на меня! Талос! Это же ты! Посмотри на меня!
Выстрел полицейского оборвал ее крики. И Талос возненавидел себя за то, что почувствовал облегчение.
Пятью часами позже, на борту «Опаленного», Ксарл уселся в соседнее кресло.
Никогда раньше – и никогда впредь – Талос не видел такой нерешительности на лице брата.
-Это было нелегко для всех нас. Но ты хорошо держался, брат.
-Что такого я сделал?
Ксарл сглотнул. По лицу его медленно растеклось понимание.
-Эта женщина. В толпе. Ты… не узнал ее?
Талос склонил голову набок, внимательно глядя на Ксарла.
-Я едва ее видел.
-Она назвала тебя по имени, – настойчиво продолжал Ксарл. – Ты действительно не узнал ее?
-Они читали наши имена со свитков на доспехах. – Талос сузил глаза. – Она назвала и твое имя.
Ксарл встал и шагнул прочь. Талос тоже поднялся и крепко сжал наплечник брата: – Говори, Ксарл.
-Она не читала имена. Она знала нас, брат. Она нас узнала, даже через двадцать лет и несмотря на все изменения. Трон, Талос… Как же ты не узнал ее?
-Я не узнал ее. Клянусь. Я видел только старую смертную.
Ксарл сбросил руку Талоса с плеча. Он не обернулся. В его словах прозвучала та же роковая окончательность, что и в выстреле, оборвавшем мольбы старухи.
-Эта старая смертная, – медленно проговорил Ксарл, – была твоей матерью.
Такие мысли беспокоили Талоса сейчас, когда он возвращался на орбиту с измочаленной войной поверхности Крита. Воспоминания, все это время надежно запертые в глубинах подсознания, вырвались на свободу.
Настроение на борту транспортника было мрачным, несмотря на победу, которую только что одержали Первый и Седьмой Когти. Они сразили титана – пусть даже только титана класса «Пес войны», младшего брата «Владык войны» и «Императоров», крушивших города… Это деяние будет запечатлено на их доспехах и выгравировано на броне «Ока бури». Нострамские руны будут возносить славу победителям до той ночи, пока их безжизненные тела не падут на землю и братья по легиону не растащат их древние доспехи.
Но атмосфера оставалась безрадостной. Победу, добытую столь дорогой ценой, вряд ли стоило считать победой. Талос вспомнил, что похожие слова написал военный теоретик Малкарион в годы, последовавшие за убийством Ночного Призрака.
И эта мысль, эта ассоциация погрузила Талоса – уже вскрывшего самые темные и мрачные тайники в самых ненавистных участках памяти – в еще большее отчаяние.
Заказное убийство. Смерть. Святотатство.
В последний раз он плакал той ночью – ночью, наполненной мучительной болью, – когда стоял вместе с тысячами братьев и смотрел, как нанятая Императором сучка уходит из монастыря-крепости, держа в обтянутой перчаткой руке голову их отца.
За несколько часов до этого Талос в последний раз говорил со своим сюзереном.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 21:52 | Сообщение # 110 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | -Моя жизнь, – сказал примарх, опустив голову и не глядя на собравшихся капитанов и избранных воинов легиона, – ничего не значила.
Не поднимая глаз, бог молча переждал возмущенные крики своих возлюбленных сынов. Когда примарх снова заговорил, тишина затопила зал.
-Ровным счетом ничего. Но я искуплю это своей смертью.
-Как, господин? Как твоя жертва послужит нашей славе?
Это выкрикнул Мастер Когтя. Зо Сахаал. Первый капитан.
Тот же вопрос сорвался с десятков губ.
-Мы не сможем вести крестовый поход против Империума без вас, – заявил Вандред – еще не Возвышенный и даже не капитан десятой роты, но уже отмеченный Призраком за искусство ведения космической войны.
Ночной Призрак улыбнулся. Улыбка не оживила его лица, лишь на щеках проступили синеватые вены.
-Наш крестовый поход, начатый во имя мести Империуму, крестовый поход против моего отца, возмечтавшего о божественной власти, основан на одной единственной истине. Каждая отнятая нами жизнь, каждая душа, ненавистно кричащая нам вслед… справедливость всего нашего дела зависит лишь от одной вещи. Скажите мне, что это. Назовите ее, мои избранные сыны.
-Я скажу, – раздалось из толпы.
Призрак кивнул: – Говори, капитан десятой.
При этих словах Талос оглянулся на своего капитана. Как и Вандред.
Брат капитан Малкарион вышел из рядов командиров рот и остановился на шаг ближе к примарху.
-Наш поход справедлив и оправдан, потому что Империум основан на лжи. Деяния Императора неправедны, а Имперские Истины, которые распространяют его проповедники, лишь смущают и ослепляют людей. Он никогда не принесет человечеству закон и порядок. Он, по вине собственного невежества, несет людям лишь проклятие. И, – Малкарион склонил голову, подражая недавней позе примарха, – его лицемерие должно быть наказано. Мы правы, потому что он поступил с нами несправедливо. Мы пустим кровь его развращенному Империуму, потому что видим истину, видим пятна разложения под кожей. Наша месть праведна. Это законное возмездие за его презрение к Восьмому легиону.
Малкарион был выше ростом, чем большинство Астартес. На его налысо обритой голове поблескивало семь заклепок, окружавших правую бровь. Каждая заклепка была знаком отличия, ничего не значившим за пределами легиона. Свирепый боец, образцовый командир и военный теоретик, уже написавший несколько значимых трудов, – нетрудно понять, почему Ночной Призрак повысил его до должности капитана десятой.
-Все верно, – сказал отец своим сынам. – Но какой урок извлечет Император из нашего сопротивления? Какой урок извлекут лорды Совета Терры, глядя, как мы уничтожаем граждан их космической Империи?
-Никакого, – произнес чей то голос.
Талос нервно сглотнул, осознав, что голос принадлежит ему. Все присутствующие в зале смотрели теперь на него, включая примарха.
-Никакого, – повторил Ночной Призрак, закрыв глаза цвета оникса. – Абсолютно никакого. Правота бесполезна, если только ты знаешь, что прав.
Он уже рассказал им. Рассказал о своем намерении. И все же это холодное и прямое признание подорвало их решимость смириться со смертью примарха. Все вопросы, которые они старательно подавляли, всплыли вновь, и сомнение вырвалось из под брони угрюмой покорности.
У них появился шанс высказаться. Возразить. Бросить вызов судьбе. Из толпы раздались протестующие голоса.
-Это предрешено, – тихо проговорил Ночной Призрак.
Шепота примарха всегда было достаточно, чтобы заставить его сынов замолчать.
Я знаю, что вы не готовы смириться, мои Повелители Ночи. Но все решено. И даже более того: даже если бы с судьбой можно было бороться, моя смерть оправданна.
Талос смотрел на повелителя Восьмого легиона, сузив черные, как и у примарха, глаза.
-Ловец Душ, – неожиданно сказал Ночной Призрак, указав в его сторону рукой, похожей на когтистую мраморную клешню, – я вижу, что ты понимаешь меня.
-Нет, мой господин.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 22:21 | Сообщение # 111 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Талос ощутил косые взгляды нескольких капитанов и избранных. Взгляды, наполненные уже знакомой враждебностью – пророка ненавидели за то, что именно его примарх нарек таким почетным именем.
-Говори, Ловец Душ. Другие тоже поняли, но твои мысли я могу слышать. Ты сформулировал ответ лучше, чем остальные. Даже лучше, чем наш славный и красноречивый Малкарион.
Малкарион кивнул в знак уважения к Талосу, и это заставило пророка заговорить.
-Речь идет не только о легионе.
-Продолжай.
Снова приглашающий жест мраморных когтей.
-Это урок сына отцу. Так же, как вы внушаете нам принципы, на которых основан крестовый поход Восьмого легиона, вы хотите показать и собственному отцу, что готовы принять смерть за свои убеждения. Ваша жертва навсегда оставит след в его сердце. Вы считаете, что мученическая кончина станет более убедительным примером, чем вся ваша жизнь.
-Потому что?..
Ночной Призрак улыбнулся снова – зубастая усмешка, не имеющая ничего общего с весельем.
Талос набрал в грудь воздуха, чтобы произнести слова, эхом отдававшиеся в его снах. Слова, которые его генетический отец скажет, прежде чем падет под клинком ассасина.
-Потому что смерть – ничто по сравнению с оправданием всей жизни.
-Шестьдесят секунд до входа в шлюз, – негромко отрапортовал Септим.
Но ничто не могло отвлечь Талоса от его размышлений. Глубже. Глубже. Прочь от вида и запаха поврежденной силовой брони и окровавленной кожи, от покрытой выбоинами и трещинами обшивки транспорта и «Ока бури», закрепленного в когтях зажимах под ним. Прочь от двух поредевших отделений, от угрюмых Астартес, их запятнанных душ и горькой победы. Глубже.
-Нострамо был пропитан скверной, – сказал примарх.
Этой беседе между отцом и сыном суждено было стать последней. Конрад Кёрз крутил шлем Талоса в руках. Бледные пальцы скользили по очертаниям нострамской руны на лбу.
-Ловец Душ, – шепотом повторил он. – Совсем скоро, в грядущие ночи, ты заслужишь то имя, которым я тебя нарек.
Талос не знал, что ответить, и не сказал ничего. Черный тронный зал Ночного Призрака вокруг них оставался безмолвным, не считая отраженного от стен гудения силовой брони.
Наш родной мир, – продолжил примарх, – был не просто осквернен. Он был мертв. Ты знаешь, почему я уничтожил наш мир, Талос. Ты чувствуешь, как завеса бесчестия и беспощадной ненависти окутала наш легион.
-Многие это чувствуют, мой господин. – Талос втянул ледяной воздух. – Но мы оружие, заточенное против Империума. И наша месть справедлива.
-Нострамо должен был умереть, – продолжал примарх, словно не слыша Талоса. – Я пытался объяснить это своим братьям примархам. Я говорил им, что Нострамо скатывается в жестокость и беззаконие. Мы вынуждены были приостановить набор новых рекрутов. Легион отравлял себя изнутри. Планета должна была погибнуть. Она забыла уроки, которые я преподал ей болью, кровью и страхом.
Ночной Призрак смотрел мимо Талоса, на черную каменную стену зала. Из угла его рта на подбородок стекала тонкая нить слюны. От этого зрелища сердце Талоса застучало быстрее. Но не от страха. Талос не знал страха, как и любой Астартес. Это была… неловкость. Ему тяжело было видеть примарха в таком состоянии.
Убийцы пришли. Одна проникнет во дворец. Ее имя…
-М'Шин, – прошептал Талос.
Он слышал это имя во сне.
-Да.
Язык примарха слизнул нить слюны.
-Да. И она, в свою очередь, вершит правосудие.
Ночной Призрак протянул шлем Талосу и, закрыв глаза, медленно опустился на трон.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 22:45 | Сообщение # 112 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Я ничем не лучше тех миллионов, что сжег на Нострамо. Я – тот самый убийца и гнусный злодей, о котором пишут в имперских прокламациях. И я с радостью приму эту смерть. Я наказывал тех, кто совершал зло. Теперь я буду так же наказан за то зло, что совершил сам. Восхитительное и справедливое равновесие. И этим убийством Император вновь подтвердит мою правоту. Я был прав, делая то, что делал, и он прав, совершая то, что намерен совершить.
Талос шагнул ближе к трону. И задал совсем не тот вопрос, который собирался задать.
-Почему, – спросил он, ощущая странное жжение под веками, – вы нарекли меня Ловцом Душ?
Ониксовые глаза Ночного Призрака блеснули, и божество на троне вновь улыбнулось.
-Мы прибыли, – объявил Септим. – Вошли в док и пристыковались. Двигатель охлаждается.
-Талос встал с кресла: – Септим, проверь, как там навигатор. Удостоверься, что ее операция прошла без осложнений.
-Да, господин.
-Первый Коготь, Седьмой Коготь, – приказал Талос, – за мной. У нас есть разговор к Вознесенному.
-Война на поверхности обходится нам слишком дорого.
-Потери приемлемы.
Талос оглядел физиономию Возвышенного – нелепую ухмыляющуюся пародию на бледное лицо уроженца Нострамо.
-Приемлемы? – переспросил пророк. – По каким меркам? С момента высадки на поверхность мы потеряли девятерых Астартес. Магистр Войны мостит нашими трупами дорогу к самым трудным целям на Крите.
-И мы сокрушаем их.
Слюнные железы каждого чистокровного Астартес могли вырабатывать концентрированную кислоту. В имперских орденах, произошедших от нечистого геносемени, эта способность порой не проявлялась или вообще отсутствовала. Но Повелители Ночи были чисты. Талос почувствовал, как в ответ на наглость Возвышенного слюнные железы начинает покалывать. Прошептав проклятие, он проглотил обжигающий яд, чтобы тот безвредно растворился в желудочной кислоте. По пути вниз яд обжег горло.
-Да, сокрушаем. А заодно сокрушаем и себя. Мы сражаемся с Механикус. Магистр Войны медленно убивает нас, бросая на цели, ненужные нашему легиону. Титаны с их сервиторами и технослужителями? Они не способны чувствовать страх, и наши усилия пропадают втуне.
-Воину не пристало стенать и ныть, даже если поля боя далеко от идеала, Талос.
-В таком случае, – вмешался Адгемар, широко разведя руками, – спустись на поверхность, ваше сиятельство. Омочи когти в крови наравне со всеми нами. Прикажи своим драгоценным Атраментары немного пострелять. И ты увидишь все сам!
Атраментары по обеим сторонам трона Возвышенного яростно зарычали, вертя клыкастыми шлемами. Сержант Седьмого Когтя приветствовал их рык волчьей ухмылкой.
-Мы только что расправились с титаном, – темные глаза Адгемара сверкнули опасным весельем, – так что не воображайте, будто, наведя на нас оружие, вы заставите нас замолчать.
Возвышенный издал хлюпающий смешок.
-Приятно видеть такое воодушевление в сержанте, который только что отправил своих людей на смерть.
Однако ему не удалось стереть ухмылку с лица Адгемара. Талос окинул взглядом двух Атраменнтаров, Гарадона и Враала, огромных в терминаторской броне. Они были напряжены. Готовы к действию.
Но действовать они не станут. Пророк был совершенно в этом уверен.
-Достаточно этого безумия, – сказал Талос. – Нас швыряют в бой, как пушечное мясо. Нам приказывают проводить разведку в авангарде смертных армий. Астартес? В разведку? До такого могут додуматься только глупцы. Наше главное оружие – страх, и этот клинок затупился в последней кампании.
-Ты будешь драться, потому что так приказывает Магистр Войны, – насмешливо парировал Возвышенный. – И так приказываю я.
-Седьмой Коготь уничтожен.
Пальцы Талоса чесались от желания взяться за рукоять Аурума. С ледяной уверенностью он осознал, что успеет вскочить на тронное возвышение и вонзить золотое лезвие в грудь Вандреда, прежде чем Атраментары покончат с ним.
Очень, очень соблазнительно.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 22:54 | Сообщение # 113 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | -Ты собрал их геносемя? – поинтересовался Возвышенный. – Когда то ты был моим апотекарием. Меня весьма огорчит, если ты совершенно забыл свои прежние обязанности.
-Я сам вырезал прогеноиды из тел павших, – ответил Талос.
И он действительно это сделал. Армейским ножом Талос вырезал прогеноидные железы из груди и шеи каждого убитого воина. Адгемар, со слезами на глазах, погрузил бесцветные органы в охлаждающий гель и поместил в стазис контейнер на борту «Ока бури».
Шесть потерянных душ. Душ, отправившихся в варп. Адгемар представил, как тени его людей, храбрых и сильных бойцов, со стенаниями уносятся в Море Душ.
-Адгемар и Меркуций отныне войдут в состав Первого Когтя, – твердо сказал Талос. – И это не просьба.
Возвышенный пожал плечами. Увесистые доспехи и костяные наросты заскрежетали. Нынешнего командира десятой не волновала численность отделений и их состав.
-И я хочу, чтобы вы уяснили себе ситуацию, брат капитан Вандред. Мы все погибнем на этой войне. Магистр Войны полностью обескровит десятую роту, потому что мы для него не более чем расходный материал. А выжившие присоединятся к Черному Легиону, поскольку у них не останется другого выбора.
-Магистр Войны, да пребудет с ним тысяча благословений, простил твою… выходку на поверхности тюремного мира. – Гнилые зубы Возвышенного мокро блеснули. – Не злоупотребляй его щедростью, Талос.
Талос оглянулся на Атраментаров. Гарадон был там. Неужели он не рассказал своему хозяину обо всем, что произошло?
-Магистр Войны хотел посеять раздор между нами. Он желал заполучить меня, потому что мое второе зрение не замутнено, как у его собственных провидцев. Я не могу поверить, что ты все еще отказываешься признать истину. Гарадон был с нами. Конечно, он…
-Молот Возвышенного рассказал обо всем, что произошло. Единственное, в чем провинился Черный Легион, – это в том, что позволил заключенным напасть на наш «Громовой Ястреб».
-Ты окончательно спятил?
Талос шагнул вперед. Оба Атраментара взяли оружие на изготовку. Гарадон занес молот, а силовые когти Враала ожили и опасно сверкнули.
-Они использовали взрывчатку, чтобы уничтожить дверь основного трапа.
Возвышенный ничего не ответил, но его улыбка все расставила по местам. Он знал, знал с самого начала, и никак не препятствовал Разорителю. Возвышенный готов был пожертвовать Талосом, несмотря на всю ценность его пророческого дара, ради милостей Магистра Войны.
В следующих словах Талоса прозвучала тихая, но нескрываемая угроза: – Если ты думаешь, что я позволю тебе загнать десятую роту в могилу ради благосклонности Абаддона, то сильно ошибаешься.
-Ты хочешь занять мое место, Ловец Душ? – улыбнулся Возвышенный.
-Нет. Я хочу командовать наземной операцией. Я хочу выиграть эту войну и сохранить роту.
-Ты решил сам себя повысить? Как мило.
-Не я, Вандред.
Наконец то Возвышенного проняло. Сузив глаза, он под скрип доспехов поднялся с трона: – Не вздумай произносить его имя. Его сон слишком глубок. Он не проснется. Я – Возвышенный. Я – капитан десятой роты. Ты подчинишься мне!
-Довольно, Вандред. Ты не хочешь сам возглавить наши силы на Крите, и мы гибнем из за твоего желания угодить Магистру Войны. Мы сражаемся с врагом, начисто лишенным человеческих эмоций. Они не чувствуют страха и не поддаются панике. Мы теряем время и ресурсы, пытаясь победить их привычным нам способом. Если их дух и можно сломить, то не с помощью болтеров и клинков. Мы должны использовать наши собственные машины. Машины, которые они когда то изготовили для нас. Я отправляюсь в Зал Памяти, – завершил свою речь Талос. – Первый Коготь, за мной.
Сказав это, он развернулся и пошел прочь с мостика под защитой священных болтеров и мечей вновь сформированного Первого Когтя.
Когда дверь за ними закрылась, Сайрион остановился.
Он прислонился к стене, свесив голову, словно приходил в себя после сильного удара. Его правая рука дрожала. Воин удержал болтер лишь потому, что кулак свело судорогой.
Активировав закрытый канал, он надтреснутым голосом обратился к Талосу: – Брат. Нам… надо поговорить. Страхи Возвышенного наконец то вырвались из под контроля. Он захлебывается в них.
-Мне нет до этого дела.
-А должно быть. Когда ты заговорил о Зале Памяти, то, что осталось от Вандреда в этой оскверненной оболочке, взвыло от ужаса.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Воскресенье, 21.10.2012, 23:10 | Сообщение # 114 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Возвышенный и его телохранители молча смотрели вслед Первому Когтю. Когда двери захлопнулись, Гарадон вновь опустил украшенный резьбой молот на плечо. Черная львиная морда его наплечника безмолвно щерилась на закрытую дверь.
-Я никогда не понимал, почему примарх так высоко ценил Талоса, – сказал Атраментар.
Враал, стоявший по другую сторону от командного трона Возвышенного, озвучил собственные мысли: – Он везучий. Фортуна благоволит ему. Он предвидел появление навигатора. А теперь взял в плен принцепса титана. Сам Магистр Войны похвалит его за такое приобретение.
-Я слышу отвращение в твоем голосе, брат. – Голос Гарадона звучал, как всегда, холодно и бесстрастно. – Его везение оскорбляет тебя?
Враал все еще не убрал когти молнии. Они шипели и сыпали искрами во мраке мостика, короткими вспышками освещая его массивную терминаторскую броню.
-Да. Каждый его вдох оскорбляет меня.
-Враал, – протянул Возвышенный.
Слова прозвучали хрипло из за горькой слюны, комом вставшей у существа в глотке.
-Да, мой повелитель?
-Ступай за ним. Мне все равно, как ты это сделаешь, но ритуал пробуждения должен быть осквернен.
-Да, мой повелитель.
Враал коротко кивнул. Сервомоторы его древней брони взревели.
Возвышенный облизнул заостренные клыки, не обращая внимания на выступившую на языке кровь.
-Талосу нельзя позволить разбудить Малкариона.
КАПИТАН ДЕСЯТОЙ
"Я не желаю этого.
Я служил достойно и верно.
Развейте… мой прах в пустоте. Не… замуровывайте меня… в склеп…"
Последние слова военного теоретика Малкариона
Спящий видел сны.
Он видел сны о битвах и кровопролитии, сны, в которых воспоминания мешались с кошмарами.
Планета. Поле боя. То самое поле боя. Миллионные армии схлестнулись в безжалостной схватке. Болтерный огонь, огонь, огонь – настолько громкий, что заглушает все остальные чувства. Настолько громкий, что ты слепнешь и во рту у тебя появляется привкус пепла. Звук болтерных выстрелов стал привычней, чем звук собственного голоса, – так глубоко он въелся в плоть и кровь.
Шпили дворца, раскинувшегося на целый континент. Башни крепости, равной которой не было и не будет, цитадели из золота и камня, способной поразить воображение даже самого алчного из богов.
Он умрет здесь. Он знал это наверняка, потому что помнил.
Он умрет здесь, но ему не дадут упокоиться с миром.
А болтеры все не прекращали огонь.
Узорчатая платиновая крышка саркофага беззвучно всплыла среди тонких, полупрозрачных струй пара в отключающемся стазис поле.
Она была красива – красива той красотой, которой никогда не узнать «Оку бури». «Лэндрейдер», утыканный убийственными шипами и покрытый чеканной броней, тоже был произведением искусства в своем роде. Он воплощал зловещую славу легиона. На цепях для трофеев корчились тела распятых врагов, в то время как под гусеницами гибли сотни новых противников.
«Око бури» был жестоким убийцей, сулящим врагам неисчислимые беды. И керамитовый корпус машины вполне соответствовал заключенному в ней машинному духу.
Но красота саркофага относилась к иной, более благородной разновидности.
Он был окован бронзой и платиной. Барельеф на металле изображал одно из величайших сражений в истории десятой роты. Воин в древнем доспехе стоял, запрокинув голову к небу. В руках он сжимал два вражеских шлема. Правую ногу воин поставил на третий шлем и глубоко вдавил его в землю.
Никакие чрезмерные преувеличения не оскверняли картину – ни горы черепов, ни рукоплещущие толпы. Лишь воин наедине со своей победой.
Шлем в правой руке был украшен зубчатым зигзагом молнии на лбу и варварской руной на щеке. Шлем Ксорумая Кхана, капитана мечника девятой роты Белых Шрамов.
Шлем в левой, строгий и гордый, смотрелся внушительно даже после того, как был сорван с головы хозяина. Его украшал лишь сжатый кулак на наличнике и руна высокого готика, обозначавшая «Паладин». Это был шлем Летандруса Храмовника, знаменитого чемпиона легиона Имперских Кулаков.
И наконец, под ступней воина виднелся шлем третьего Астартес: крылатый, с каплей крови в форме слезы, выполненной из рубина. Шлем Рагуила Мученика, капитана седьмой роты Кровавых Ангелов.
Воин зарубил этих трех противников в течение одного дня. Всего лишь один день войны в улье под стенами императорского дворца, и он прикончил троих чемпионов из верных Императору легионов.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 22.10.2012, 18:27 | Сообщение # 115 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Лязгающие краны подняли огромный саркофаг из стазис контейнера в мраморном полу Зала Памяти. Краном оперировали сервиторы – их механическая точность была необходима для ритуала пробуждения. Талос наблюдал за тем, как массивный гроб из бронзы, платины и керамита, размером с двух Астартес в полной терминаторской броне, поднимается из углубления. За саркофагом потянулись трубки, провода и кабели, каждый из которых выполнял свою священную функцию. Из этих волокнистых змей капал охладитель. Капли влаги собирались в сумрачный туман.
Первый Коготь в благоговейном молчании смотрел, как саркофаг переносят через зал и с запрограммированной точностью опускают на место. Еще несколько сервиторов ждали под опускающимся гробом. Они собрались вокруг громадного панциря высотой в три роста Астартес. Руки сервиторам заменяли инструменты и держатели. Лоботомированные рабы суетились вокруг бронированного корпуса, завершая финальные приготовления. Саркофаг должен был занять место в передней части машины.
Дредноут.
От одного слова лед растекался по жилам, но реальность превосходила воображение. Дредноут – совершенный гибрид человека и машины. Герой Астартес, заключенный в узорчатый саркофаг, погруженный в амниотические жидкости и навечно замерший на самом пороге смерти, контролировал практически неуязвимый керамитовый корпус шагающей боевой машины.
Ритуал длился уже два часа, и Талос знал, что еще несколько часов впереди. Он наблюдал за работающими сервиторами, которые подключали провода, заворачивали клеммы и проверяли интерфейс.
-Мой господин, – обратился к нему техножрец Делтриан, – все готово для третьего этапа ритуала пробуждения.
Облаченный в черную рясу человек искусственно увеличил свой рост до роста Астартес, при этом не добавив и грамма мышечной массы. Талосу он напоминал Мрачного Жнеца – скелетообразного пожинателя жизней из доимперской мифологии Терры. Этот образ был широко распространен во многих колонизованных человечеством мирах, даже в тех, которые ушли очень далеко от прародины Земли. Пожинатель Душ.
Лицо Делтриана, обрамленное черной тканью капюшона, тоже работало на этот образ. Зачем, Талос не мог представить. На Астартес с усмешкой смотрел серебряный череп. Маска была сделана из хрома и пластали, подогнанных под лицевые кости человеческого черепа. А возможно, и заменивших плоть и кость.
Динамик вокса – угольно черная бусинка на горле человека – транслировал искусственно синтезированный голос Делтриана.
Глаза техножрецу заменяли две блестящие изумрудные линзы. Их затуманивал тонкий слой влаги: каждые пятнадцать минут слезные железы Делтриана испускали струйки шипящей жидкости. Талос понятия не имел, для чего следовало увлажнять глазные линзы техножреца. Они очень мало походили на человеческие глаза, нуждающиеся в защите от пересыхания.
Несмотря на гложущее любопытство, Талос относился к этой причуде с уважением, как и к другим аугментическим приспособлениям Делтриана. Это было личным делом техножреца.
-Легион благодарит тебя, почтенный техножрец, – сказал Астартес, продолжая ритуальный обмен любезностями.
Талос окинул взглядом зал с мраморным полом, со стенами, покрытыми непонятными устройствами, с углублениями в полу, скрывавшими еще больше чудесных механизмов. Вновь обернувшись к техножрецу, он внезапно добавил: – Благодарю тебя, Делтриан. Ты всегда был нам верным и усердным союзником.
Делтриан замер, как засбоивший автомат. Сервиторы по прежнему деловито стучали, сверлили, подсоединяли и подключали. Изумрудные глазные линзы техножреца с жужжанием завращались в глазницах, словно пытаясь придать лицу какое то выражение. Череп, как и всегда, безжизненно ухмылялся.
-Вы нарушили традиционный лингвистический обмен.
-Я всего лишь хотел выразить благодарность за твою службу. За службу, которая так часто остается неоцененной.
Черные глаза Талоса смотрели прямо и искренне.
-Прошу прощения, если я невольно оскорбил тебя.
-Это не было ошибкой лингвистического обмена?
-Нет. Я сказал это намеренно.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 22.10.2012, 18:33 | Сообщение # 116 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | -Анализирую. Анализ завершен. В ответ я скажу следующее: спасибо за вашу высокую оценку, Астартес один два десять.
«Астартес один два десять»? Талос улыбнулся, когда до него дошло. Первый Коготь, второй Астартес, десятая рота. Его первоначальный номер в отделении.
-Талос, – сказал Повелитель Ночи. – Меня зовут Талос.
-Талос. Принято. Зафиксировано.
Делтриан направил свою улыбку мертвеца на саркофаг.
-Призвав на помощь Бога Машину и благословенный союз просвещенных Механикум и легионов Хоруса, я осмеливаюсь вернуть к жизни этого воина, в том случае если ваша миссия не противоречит Первой Клятве. Произнеси вслух свою клятву.
Вернувшись к формальной церемонии, Талос ответил: – Во имя моего примарха, который любил Хоруса как брата и служил его делу, я даю тебе клятву. Восьмой легион ведет войну против Золотого Трона и Культа Марса. Верни нам нашего павшего брата, и прольется имперская кровь. Наполни его своей тайной силой, и ложные Механикум заплатят за свои преступления.
Делтриан вновь замер. Талос уже начал сомневаться, правильно ли он произнес клятву. Повелитель Ночи изучал тексты, но сам проводил ритуал впервые.
-В твоей клятве нет разногласий с Первой Клятвой. Мои знания послужат к нашему обоюдному благу.
-Пробуди его, Делтриан, – проговорил Талос, понизив голос и глядя прямо в глаза техножрецу. – Буря приближается. Время платить по счетам. Он должен встать рядом с нами.
Это тоже было отклонением от предписанного ритуала. Делтриан замешкался, анализируя слова Астартес.
-Ты осведомлен о вероятности неудачи? Эта воинская единица сопротивлялась всем четырем предыдущим попыткам пробудить ее.
-Я знаю, – сказал Талос.
Он смотрел на саркофаг, покрытый позолотой славы, уже установленный на должное место в корпусе боевой машины.
Малкарион не просыпался ни разу. И он с самого начала не хотел, чтобы его тело положили в склеп.
Делтриан ничего не ответил. Техножрец не представлял, как можно отказаться от возможности стать настолько ближе к Богу Машине. Не понимая эмоциональной подоплеки происходящего, он просто молча ждал, пока Талос не заговорит снова.
-Могу я задать вопрос?
-Я даю вам разрешение при условии, что вы не потребуете разглашения законов священного Механикум.
-Я чту ваши обычаи. Но я хотел бы… оставить здесь почетный караул. Они будут наблюдать за ритуалом. -Это неприемлемое нарушение традиций?
-Когда то было принято постоянно держать почетный караул в Зале Памяти, – ответил Делтриан.
С выражением настолько близким к человеческому, что становилось жутко, механический человек склонил голову к плечу и произнес: – Как меняются времена.
Улыбка все это время не покидала его скелетообразного лица.
Талос кивнул, в свою очередь улыбнувшись: – Благодарю за понимание, Делтриан. Сайрион, Меркуций и Ксарл останутся здесь. Уверяю тебя, они не станут вмешиваться в твою работу и богослужение.
-Ваши приказы приняты.
-Желаю тебе всего наилучшего, почтенный техножрец. Пожалуйста, пошли за мной, когда ритуал дойдет до финальной стадии. Я хочу при этом присутствовать.
-Подчиняюсь, – сказал аугментический человек.
После недолгой паузы он добавил с чем то почти похожим на неловкость: – Талос?
Астартес развернулся под рев сочленений брони: – Да?
Рука Делтриана с длинными костяными пальцами указала на прикрепленный к стене реанимационный контейнер. Там, за стеклянными стенами, плавал в амниотической жидкости принцепс Арьюран Холлисон, погруженный в искусственный сон. Многочисленные провода и трубки соединяли его обнаженное тело с системой жизнеобеспечения.
Из горлового вокс динамика жреца раздался треск машинного кода – звуковой аналог доброжелательной улыбки.
-Он принесет ощутимую пользу. Нам многое предстоит узнать у него. Благодарю за то, что подарили нам столь ценное оружие.
-Сделайте мне ответный подарок, – ответил Талос, – и мы будем в расчете.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 22.10.2012, 18:39 | Сообщение # 117 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | -Нам надо обсудить вопрос с командованием.
Адгемар с обнаженной головой и короткой черной бородкой цвета соли с перцем шагал рядом с Талосом по темным залам «Завета». Они спускались глубже в утробу корабля, оставив позади палубы оружейников и механиков и направляясь в сторону отсеков смертного экипажа.
-А что тут обсуждать? – спросил Талос.
Пророк ощущал необычное воодушевление. Надежду. Чувство, которого не испытывал уже очень давно. Талос не солгал техножрецу: буря приближалась. Он чувствовал поступь урагана в своей крови. И эта буря грозила вырваться наружу с каждым ударом сердца. Десятую роту ожидали необратимые изменения.
Шаги двоих Астартес эхом разносились по окованным черной сталью переходам.
-Я выше тебя по званию.
Голос Адгемара звучал так, словно старший воин пытался перемолоть зубами камни.
-Верно, – согласился Талос. – И почему это тебя смущает?
-Потому что в нынешней десятой роте звание ничего не значит. Атраментары ходят под Вознесенным. А над Вознесенным нет никого, кроме его гнусных богов. Все остальное не стоит его внимания. В Девятом Когте нет командира уже три месяца.
Талос вздохнул, покачав головой. Воистину легион разваливается на части.
-Я не знал.
-Я теперь в Первом Когте, – продолжил Адгемар. – Но кто возглавляет Первый Коготь? Бывший брат сержант Седьмого? Или бывший апотекарий Первого?
-Похоже на то, что это меня волнует?
Талос опустил руку на навершие рукояти спящего в ножнах Аурума.
-Мне хватит и того, что рота продержится до конца этой войны. Командуй. Ты заслужил свое звание.
А тебе никогда не приходило в голову, что, возможно, и ты заслужил более высокое звание, чем то, что пожаловал тебе Возвышенный?
-Нет, – солгал Талос. – Ни на секунду.
-Я вижу по глазам, что ты лжешь, брат. Ты не особо одаренный обманщик. Ты прекрасно знаешь, что должен возглавить Первый Коготь. Ты предлагаешь мне эту должность просто из уважения.
-Может быть. Но это честная ложь. У тебя есть звание. Командуй, и я пойду за тобой.
-Хватит игр. Я не желаю командовать твоим… нашим отделением. Но слушай меня внимательно. Твои действия во благо нашему легиону могут быть основаны на чистом альтруизме. Возможно, ты не думаешь о личной славе. Но для Возвышенного все выглядит иначе.
Они ждали у закрытых дверей лифта, глядя друг на друга сквозь кромешную тьму и видя все до мельчайшей черты. Талос медленно выдохнул, прежде чем ответить. Даже простое упоминание Возвышенного приводило его в бешенство.
-Это не твои слова, Адгемар. Эти разговоры о подозрениях и интригах… Не похоже на тебя. От кого пришло это предупреждение? От чьего имени ты сейчас говоришь?
Из темного коридора за их спинами раздался ответ: – От моего.
Талос медленно развернулся, мысленно проклиная себя за то, что был слишком погружен в размышления и не услышал шагов. Несмотря на то что на новоприбывшем не было брони – только форменный мундир их легиона, – пророку следовало уловить шум его приближения.
-От моего. Адгемар говорит от моего имени.
Адгемар склонил голову в знак уважения. Так же поступил и Талос, приветствуя чемпиона Малека из Атраментаров.
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 22.10.2012, 18:44 | Сообщение # 118 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | Ксарл и Сайрион никогда не были дружны. Разговоры между ними состояли в основном из пауз. Непринужденная болтовня не числилась среди привычек Астартес, и эта черта лишь усиливалась, когда двое Астартес терпеть друг друга не могли.
Подняв болтеры на уровень груди, они обходили по кругу Зал Памяти. Двигаясь в противоположных направлениях, Сайрион и Ксарл встречались дважды на полпути. Меркуций, чьи доспехи до сих пор несли знаки различия Седьмого Когтя, стоял на страже у огромной двустворчатой двери лицом к дредноуту.
Делтриан руководил сервиторами, время от времени разражаясь невнятицей машинного кода. Следуя его приказам, кибернетические слуги тщательно подготовили дредноут к полному пробуждению. В передней части машины красовался саркофаг, горделивый в своей посмертной славе. Малкарион никогда не был таким при жизни.
Когда Сайрион проходил мимо Ксарла в шестой раз, он заговорил с братом по закрытому вокс каналу: – Ксарл.
-Лучше бы ты сказал что то стоящее.
-Какова вероятность того, что это сработает?
-Что Малкарион проснется?
-Да.
-Я… настроен скептически.
-Я тоже.
Пауза затянулась, и через несколько минут канал автоматически закрылся. Сайрион вновь активировал его движением глаза.
-Возвышенный не позволит пробудить его.
-Это не новость для меня, брат, – вздохнул Ксарл. – Для чего, ты думаешь, мы остались здесь? -Конечно, Возвышенный попытается остановить ритуал. Чего я до сих пор не понимаю, так это почему. Я едва могу поверить, что мы пришли к такому окончательному падению.
-Возвышенный боится. Он опасается Талоса, но пробуждения Малкариона он боится еще больше. Ты не чувствовал того, что чувствую я.
-И не хочу чувствовать. Давай лучше не будем говорить о проникшей в тебя скверне.
-Я чувствую чужой страх. Но сам я не испытываю страха. Это… просто особенности восприятия. Как шепот в расстроенном воксе, когда ты улавливаешь только обрывки разговора.
-Ты запятнан Губительными Силами. Довольно.
Однако Сайрион не унимался: – Ксарл. Выслушай меня хотя бы однажды. Какая бы война ни кипела внутри Возвышенного, Вандред ее уже давно проиграл. От того человека, за которым мы следовали после Осады Терры, осталась лишь бледная тень.
Они снова прошли мимо друг друга. Ни один воин не показывал, что замечает другого, несмотря на перепалку по воксу. Меркуций продолжал стоять в предписанном кодексом молчании.
-Довольно! – взорвался Ксарл. – Неужели ты думаешь, что мне приятно выслушивать твои откровения о том, как ты читаешь мысли и чувства этого совращенного Хаосом мерзавца? Конечно, ты знаешь его тайны. Ты так же извращен, как и он. Только поразившая его скверна видна каждому, поскольку изуродовала его тело. А ты разлагаешься изнутри. Незаметно и поэтому еще более опасно.
-Ксарл, – мягко сказал Сайрион, – брат мой. Во имя нашего общего отца, выслушай меня один единственный раз.
Ксарл не ответил. Сайрион наблюдал, как его брат молча приближается – они вновь сошлись на полпути вокруг зала. Проходя мимо, Ксарл сжал край наплечника Сайриона. Это был странный и неловкий момент. Даже сквозь рубиновые линзы шлемов Сайрион ощутил, как брат смотрит ему прямо в глаза, впервые за долгие годы.
-Говори, – проворчал Ксарл. – Попробуй оправдаться, если это возможно.
-Представь, – начал Сайрион, – потаенный голос, звучащий у каждого в душе. Голос их страха. Когда я с тобой, с Талосом, с Узасом… я не слышу ничего. Мы Астартес. «Тогда как тела смертных заполнены страхом, мы пусты и холодны».
Ксарл усмехнулся, услышав цитату из трудов Малкариона. Умно, очень умно.
В воксе треснул голос Меркуция: – Секретничаете втайне от вашего нового товарища по отделению?
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 22.10.2012, 18:50 | Сообщение # 119 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | -Нет, брат, – ответил Сайрион, – прости, мы скоро закончим.
-Конечно.
Меркуций отключился.
-Продолжай, – сказал Ксарл.
-Рядом со смертными по другому. Я слышу их страхи. Это похоже на стыдливый шепот – много голосов, сливающихся в один хор. Когда ты, Ксарл, убиваешь смертного, ты видишь только то, как свет угасает в его глазах. Я слышу его безмолвный плач, слышу, как он шепчет о родном мире, который никогда больше не увидит, о жене, с которой ему было так тяжело расстаться. Я… собираю эти мысли из разума каждого встречного, как спелые плоды с дерева.
Псайкерская зараза, подумал Ксарл. В годы славы примарха таких несчастных изгоняли из легиона или преображали в соответствии с суровыми правилами обхождения с псайкерами и их использования. Неукрощенный талант псайкера был приманкой и распахнутой дверью для демонов варпа.
-Продолжай, – сказал он.
Произнести это слово во второй раз оказалось куда труднее.
-Ты не можешь представить, что я слышу в присутствии Возвышенного, брат.
Голос Сайриона дрогнул и зазвучал неуверенно, словно воин не мог подобрать нужные слова.
-Он кричит… затерявшись во тьме собственного разума. Он выкрикивает имена, имена живых и мертвых братьев, умоляя нас отыскать его, спасти его, убить его. – Сайрион перевел дыхание, прежде чем продолжить. – Вот что я слышу, когда оказываюсь рядом с ним. Его муки. Его ужас оттого, что он полностью потерял над собой контроль. Он уже не Астартес. Одержимость дала ему возможность ощущать страх, и страх выел его изнутри. Ужас прогрыз в нем туннели, как тысяча голодных червей.
Ксарл осознал, что все еще сжимает наплечник Сайриона. Он поспешно убрал руку, борясь с гневными нотками в голосе.
-Я прекрасно прожил бы без этого знания, брат.
-Так же как и я. Но я открыл правду не для того, чтобы испортить тебе настроение, брат. Внутри Возвышенного обитают две души. Вандред, чей крик медленно угасает в пустоте. И что то другое… что то, родившееся из его ненависти и смешавшееся с чужим разумом. Когда Талос пригрозил, что разбудит Малкариона, я впервые услышал, как обе души взвыли в унисон. То, что осталось от Вандреда, и завладевший им демон – они оба боятся этой секунды.
-Мы здесь, – упрямо сказал Ксарл. – Мы несем караул во время ритуала пробуждения. Если Возвышенный действительно напуган и пошлет кого то, кто попытается… помешать, – нам ничего не грозит. Кто из Атраментаров настолько бесчестен, что вступит в бой с собственными братьями? Малек? Никогда. Гарадон? Он любимчик Возвышенного, но не выстоит против нас троих. Любой из Атраментаров падет, а Возвышенный слишком ценит своих избранных, чтобы разбрасываться ими.
-Ты исходишь из того, что их жизни для него одинаково ценны. Нет, брат, – возразил Сайрион. – Он пошлет Враала.
Оба воина обернулись на грохот распахнувшихся дверей. Сайрион без промедления связался с Талосом: – -Брат, начинается.
Ответ был кратким: – Первый Коготь. При первом признаке агрессии вы должны вступить в бой и уничтожить цель. Ave Dominus Nox.
-Сайрион, – Ксарл выдернул болтер из магнитного зажима при виде вошедшего в Зал Памяти Атраментара, – терпеть не могу, когда ты оказываешься прав.
Малек спустился в лифте на нижние уровни вместе с Талосом и Адгемаром.
-Ты не можешь позволить себе такую наивность, – сказал он Талосу.
Лицо терминатора было твердо и холодно, как у статуи из белого гранита.
-Я не наивен, – огрызнулся Талос.
Несмотря на все уважение к Атраментару, его тон разозлил пророка.
-Я действую в интересах десятой роты, – вызывающе продолжил он.
-Ты действуешь как слепой мальчишка, – жестко отрубил Малек.
В его черных глазах вспыхнул яростный огонь.
-Ты говоришь об интересах десятой роты? Именно в этом суть. Десятая рота мертва, Талос. Иногда, пытаясь сохранить прошлое, ты просто скатываешься назад. Я не сторонник перемен ради самих перемен. -Мы говорим о положении дел на войне.
-Ночной Призрак никогда…
|
| |
|
|
| StriderVic | Дата: Понедельник, 22.10.2012, 19:01 | Сообщение # 120 |
Магистр Ордена Ангелов Разорения Сообщений: 1334 | -Не смей говорить о нашем отце так, будто знал его лучше меня!
Малек сузил глаза, а в голосе его прорезался звериный рык.
-Не смей предполагать, что он советовался только с тобой в последние ночи. Многие из нас были его избранниками. Ты не один.
-Я это знаю. Я говорю о том наследии, которое он хотел передать нам.
-Он хотел, чтобы мы выжили и боролись с Империумом. И все. Неужели ты думаешь, что его заботило, кто станет нашими союзниками и под каким именем мы пойдем в бой? Нас осталось чуть больше тридцати. Отделения распались. Авторитет командования ослаб. Наши ресурсы на пределе. Мы – не десятая рота Восьмого легиона. Мы перестали быть ей почти сто лет назад по нашему времени… и десять тысячелетий назад по галактическому летоисчислению. Неужели ты действительно не видишь, что творишь? – закончил Малек.
Он покачал головой, словно сама идея была немыслимой.
-Я готов признать…
-Это был риторический вопрос, – проворчал Малек. – Все это видят. Ты случайно натыкаешься на сотню сервиторов, когда наши ресурсы почти подошли к концу. Ты ступаешь на поверхность нашей мертвой планеты, и каждый, кто не ослеп, понимает, что это знак. Затем ты берешь в плен не абы кого, а навигатора! Теперь принцепс титана. Ты бунтуешь против Возвышенного и говоришь о том, чтобы разбудить Малкариона.
-Талос, брат, – вмешался Адгемар. – Ты изменяешь роту согласно своим принципам. Поимка навигатора была самым смелым шагом. Если мы потеряем Этригия, вся рота будет зависеть от тебя и от навигатора, которого ты контролируешь. Мы даже не сможем войти в варп без твоего… согласия.
-Этригий абсолютно здоров, – ответил Талос.
Но ему нечем было подтвердить свои слова. Навигаторы благодаря измененным генам жили намного дольше обычных людей. Но Этригий заперся в своей обсерватории на носу корабля, и никто не видел его в течение последних десятилетий, не считая Возвышенного. Октавия имела доступ в ту часть судна, но в ее скудных отчетах, пересказанных Септимом, не было ни слова о физическом или психическом состоянии нынешнего навигатора. Казалось, годы не меняют его.
-Я – из Атраментаров, – многозначительно произнес Малек.
Талос немедленно понял, о чем речь. Малек никогда бы не нарушил клятвы и не выдал секретов своего сюзерена, как бы он ни презирал Возвышенного. Но он мог намекнуть Талосу, что сопровождал Возвышенного во время его визитов к Этригию.
Возможно, захват Октавии на мертвой Нострамо оказался более явной угрозой Вознесенному, чем полагал Талос.
-Ее надо охранять. Бдительно охранять. И пробуждение Малкариона…
-Меркуций, Сайрион и Ксарл дежурят в Зале Памяти, – сказал он Малеку.
Тот кивнул. Его гранитное лицо оставалось бесстрастным.
-Думаю, это неглупый ход. Сколько уже идет ритуал?
-Четыре часа. Когда я уходил, подключали и освящали ходовую часть дредноута. Они еще не начали пробуждение.
-Шансы против нас, – сказал Адгемар. – Он не просыпался ни разу.
-И его положили в саркофаг против воли, – добавил Малек.
Вокс Талоса ожил, обрывая дальнейшую дискуссию.
-Брат, – сказал Сайрион, – начинается.
Враал неторопливо вошел в Зал Памяти.
Ревущий лев на его правом наплечнике – знак различия Атраментаров – был покрыт вмятинами и царапинами. Похоже, после многочисленных сражений его нечасто приводили в порядок. Остальная часть терминаторской брони Враала находилась не в лучшем состоянии. Темно синюю поверхность уродовали шрамы с металлически серыми краями. Хозяин не озаботился даже тем, чтобы покрыть их слоем краски.
К его перчаткам присохли чешуйки крови. Хотя при активации перчаток вся грязь на них превращалась в пепел, кровавые пятна не сходили неделями после сражений.
Другие ошибочно принимали это за пренебрежение. За неуважение. Это было почти смешно.
Что может быть большей честью для машинного духа брони, чем гордая демонстрация полученных в бою увечий? Что может лучше выразить уважение, чем все эти шрамы – шрамы от ран, которые не сумели его убить?
|
| |
|
|
